Михаил Драгомиров - Австро-прусская война. 1866 год
Австрийцы остались верны своему принципу смены, в применении не только к корпусам (так как VI в этот день не принял участия в деле), но и к более мелким единицам; пруссаки же, напротив, до такой степени не допускали мысли о возможности отдыха, пока цель не достигнута, что ни в этот день, как и при Находе, тяжесть боя опять легла на доблестную 17-ю бригаду и на 7-й полк.
Командир VIII корпуса после этого дела был сменен, хотя невольно приходит в голову такое недоумение: отчего Бенедеку не выехать было самому для распоряжения боем? От Иозефштата до Скалица всего одиннадцать верст; о важности положения нетрудно было судить из того, что случилось с Раммингом; наконец, перемещение главнокомандующего из главной квартиры на такое незначительное расстояние не могло невыгодно отразиться на общем ходе стратегических распоряжений, обнимавших еще десятки верст. Если припомнят, граф Клам был еще в это время у Мюнхенгреца и Субботки; следовательно, ничем не рискуя, можно было, кажется, сосредоточить все свое внимание на II прусской армии.
Как и накануне, приказ генерала Штейнмеца насчет необходимых распоряжений был готов через час после боя. Аванпосты предписано выставить на левом берегу Аупы, от Рикова через Заезд от бригады Гофмана и от 20-й; штаб-квартире перейти в Скалиц; 7-му полку занять этот город, а остальным частям обеих дивизий стать фронтом к городу, 9-й севернее, 10-й южнее находского шоссе; артиллерийскому резерву — за 10-й дивизией, от которой выставить аванпосты к стороне Нейштадта. Войска предупреждены, что в Находе устроен лазарет иоганннтов. Войскам приказано выдать двойную порцию; на следующий день, утром, сделать варку; обед кончить к одиннадцати часам.
В случае, если неприятель ранее этого времени произведет нападете, котлы оставить на кострах и отрядить к ним по нескольку человек.
Обратить внимание, чтобы все питейные запасы в городе были конфискованы и распределены между частями.
Если на следующий день не последует движения, то войскам, вечером, выдать еще порцию.
Патроны пополнить к сегодняшнему вечеру».
Заметка о котлах говорит сама за себя во всех смыслах.
29 июня. Положение австрийцев. После неудач 28 июня в австрийской главной квартире, кажется, признали, что уже достаточно сделано для прикрытия стратегического развертывания армии и что можно было приступить наконец к тому, чтобы противодействовать соединению враждебных масс. Как уже сказано при описании боя у Гичина, утром 29-го, решено было, задержав I армию у этого пункта, пустить в промежуток между ней и II армией четыре корпуса через Милетин в направлении к Турнау, о чем и извещен был принц Саксонский. Но эта решимость, кажется, была принята за тем только, чтобы ее немедленно оставить: перед обедом войска получили диспозицию, предписывавшую им следующее расположение:
IV корпусу оставаться на позиции у Долана, не вступая в неравный бой с превосходными силами неприятеля, в случае нападения которого отступать на Сальней, где и стать в резерве за II корпусом, вместе с 1-й резервной кавалерийской дивизией.
II корпусу занять высоты Сальней и Кукуса и быть в готовности отразить нападение с востока и северо-востока.
VIII корпусу занять пространство левее II, фронтом частью на восток, частью на север.
VI корпусу стать левее VIII, у Зибоеда, фронтом на север; X — в резерве за VI, между Штерном и Либталем.
2-й и 3-й резервным кавалерийским дивизиям прикрывать левый фланг VI корпуса.
III корпусу расположиться у Милетина; артиллерийскому резерву, под прикрытием одного уланского полка, у Большого Бюрглица[71].
Войска, вверенные принцу Саксонскому[72], должны были присоединиться к главным силам, избегая боя с превосходным в силах неприятелем.
Эту позицию приказано сохранять и в течение 30 июня.
Современные действия пруссаков. По диспозиции из главной квартиры, соединение корпусов II армии у Краледвора должно было наконец состояться 29 июня.
Гвардейский корпус, бивуакировавший на тех местах, где окончил бой накануне, направлен через Бургерсдорф и Реттендорф к Краледвору. С началом движения 3-й гвардейский полк наткнулся на рассеянные толпы X корпуса, укрывавшиеся в перелесках около Бургерсдорфа и, следовательно, ночевавшие почти в расположены пруссаков, чего последние и не подозревали. Стычка не могла быть серьезна: истощенные, потерянные, они скорее бросали оружие, чем дрались: до 400 пленных попали, таким образом, в руки пруссаков.
Авангард гвардейского корпуса[73], при движении к Краледвору, получил донесение от своих гусар, что этот пункт занят неприятелем; на высотах по ту сторону Эльбы видны были идущие войска; занимал Краледвор полк Коронини (№ 6-го), с двумя егерскими ротами бригады Флейшгакера, которому случайность отвела такое роковое место в поражении Габленца и который теперь призван был прикрыть отступавшие остатки его корпуса.
Гвардейский авангард выстроился к атаке; раздвинулись и главные силы, дабы облегчить артиллерии выезд на позицию. После непродолжительной канонады авангард пошел в атаку, потеснил цепи, рассыпанные в полях впереди города, затем ворвался в него с нескольких сторон и, не обращая внимания на огонь из домов, бросился к мосту через Эльбу. Пруссаки достигли его ранее, нежели австрийцы очистили дворы. Это имело следствием полное расстройство полка Коронини: два знамени и 400 пленных достались пруссакам, которые с своей стороны потеряли не более 70 человек. В колонне генерала Штейнмеца также не обошлось еще без одного дела.
ДЕЛО У ШВЕЙНШЕДЕЛЯ
Генералу Штейнмецу приказано было достигнуть, 29-го, Градлица. С каждым шагом вперед положение его колонны становилось опаснее, ибо она приближалась к средоточию австрийских сил. Притом и войска были утомлены нечеловеческими усилиями двух предшествовавших дней. По счастью, австрийская диспозиция значительно уменьшала риск предприятия: как уже известно, Фестетич (IV корпус) должен был «избегать боя с превосходными силами», причем всякое решительное наступление могло показаться наступлением превосходных сил. Так и было. Генерал Штейнмец знал, с кем имеет дело.
Чтобы дать отдохнуть войскам, он приказал выступить только в два часа пополудни. По собранным сведениям, значительные неприятельские силы были сосредоточены у Долина: вследствие чего и решено, избегая столкновения с ними, пройти на Градлиц вправо, выслав боковой авангард к Швейншеделю из 20-й пехотной бригады с двумя батареями и драгунским № 4-го полком.
Главные силы должны были переправиться выше Скалица, у Злича и Ратибориц и двинуться в обход левого неприятельского крыла, Мисколес, Хвалковиц, Градлиц. Авангард колонны главных сил составляли 19-я бригада, две роты стрелков, уланы № 1-го и две батареи, под командой генерал-лейтенанта Кирхбаха; за ним непосредственно шла гвардейская кирасирская бригада со своей батареей.
Около четырех часов, когда голова бокового авангарда достигла Тржебезова, показались сильные колонны со стороны Иозефштадта. 20-я бригада построилась в две линии полубатальонных колонн правее дороги, имея левее ее только два полубатальона.
В то же время Кирхбах, дошедший до Мисколеса, перешел здесь через овраг, пристроился к боковому авангарду, и обе бригады двинулись к линии Зебуч — Швейншедель; тот и другой пункты были взяты без особенного труда у частей
IV корпуса.
Австрийцы отступили непреследуемые, так как V корпусу нужно было идти на Градлиц, а не на Иозефштадт.
Выдвинув всю свою кавалерию[74] за Швейншедель, генерал Штейнмец стянул за хвелковицский овраг пехоту и у Буковины остановил ее на привал до девяти часов вечера, после чего беспрепятственно дошел до Градлица, где и расположился на ночлег, выдвинув авангард к юго-западу в направлении к Яромиржу, и расположив аванпосты по Алленбаху. Хвост колонны прибыл к месту только утром 30-го.
29-го же корпус генерала Бонина возвратился от Шемберга, у которого отдыхал в течение всего 28-го, и прибыл к Пильникау.
VI корпус (генерала Муциуса) 29-го прибыл к Скалицу.
Таким образом, трудная задача сосредоточения у Краледвора, державшая целые два дня II прусскую армию в положении критическом, была решена, благодаря непонятным колебаниям Бенедека, благодаря настойчивости генерала Штейнмеца, который с одними и теми же войсками три дня сряду наступал и дрался, по трудным дорогам и в сильную жару[75]. Половина австрийских сил[76] понесла весьма чувствительные потери и поколеблена нравственно двумя прусскими корпусами[77]. Бенедек дорого заплатил за потерю удобной минуты к переходу в наступление. В общем, потери его дошли до 40 000 чел.; о нравственном же упадке и говорить нечего. Вместе с тем это подняло уверенность в себе пруссаков до той степени, на которой становится почти невозможным победить армию тому, кто перед тем был ею побежден. Смело можно сказать, что, после всего происшедшего, каждый пруссак стоил по крайней мере двух австрийцев.
