Сюмпэй Окамото - Японская олигархия в Русско-японской войне
Существует две причины, объясняющие столь разные позиции двух партий. Во-первых, цельность Сэйюкай поддерживалась триумвиратом Саендзи — Мацуда — Хара. Бесспорно, некоторые фракции выступали против триумвирата, но в основном они враждовали только между собой и боролись лишь за то, чтобы получить от правительства более выгодные условия сотрудничества и получить тем самым лидерство в партии. Поэтому ни одна из этих фракций не оспаривала позицию поддержки правительства. Более того, ведущая роль триумвирата сохранялась. Наоборот, внутри Кэнсэйхонто обострились противоречия. И хотя вся партия находилась в оппозиции по отношению к правительству, разногласия возникли в связи с самой спецификой такого положения. Сторонники Оиси и Инукая пытались противостоять через союз с Сэйюкай. Другие, включая фракцию президента Окума, требовали открытой оппозиции по отношению к кабинету Кацуры. Такой раскол ослабил позицию партии, а также позволил наконец Харе манипулировать Кэнсэйхонто.
И вторая, более значительная, причина связана с источниками информации, доступной для каждой из партий, и с достоверностью тех сведений, которые они получали. Сэйюкай имела огромное преимущество перед своим противником — она находилась в тесной связи с теми, кто принимал решения. Ее бывший президент Ито стал главным советником, как при кабинете министров, так и при троне. Другой представитель, Гэнро Иноуэ, с которым Хара поддерживал близкие отношения, являлся консультантом Кацуры по финансовым вопросам, вместе с гэнро Мацукатой[51]. Дневник Хары содержит достаточно доказательств того, что лидеры Сэйюкай были очень хорошо информированы о политической, военной и дипломатической обстановке, сложившейся в то время.
У Кэнсэйхонто не было таких источников, поэтому она придерживалась требований более жесткой военно-дипломатической политики, особенно по отношению к Корее и Китаю. Более того, отчуждение Окумы от других лидеров партии, которые поддерживали контакты как с Сэйюкай, так и с правительством, оказалось причиной еще большей его неосведомленности в политических и военных делах[52]. Окума, чьи отношения с гэнро были, мягко говоря, напряженными, оставался в полном неведении о том, что происходит, и продолжал досаждать своими возвышенными речами тем, на ком действительно лежала ответственность.
Так или иначе, Кацура, который в течение марта осторожно выяснял мнение Сэйюкай, решил более открыто наладить контакты с партией. Когда Кэнсэйхонто окончательно решилась урезать бюджет в три раза сильнее, чем Сэйюкай, Кацура предложил сотрудничать только с Сэйюкай.
6 декабря 1904 года Кацура сообщил Харе, что решение Кэнсэйхонто слишком расходится с политикой правительства, в то время как предложение Сэйюкай правительство находит приемлемым. Поэтому правительство намерено действовать по плану Сэйюкай, и, если две партии так и не придут к соглашению, правительство последует совету Сэйюкай. Кацура также попросил Хару консультировать правительство в переговорах по поводу бюджета, поскольку считал неразумным открыто действовать в союзе с Сэйюкай. Хара ответил, что находит разлад между партиями крайне нежелательным, и добавил, что им необходимо найти хоть какой-то компромисс.
На следующий день Хара сказал Мацуде Масахисе: «Если правительство, доверившись нам, начнет действовать согласно нашему решению, этот факт неизбежно отдалит нас от Кэнсэйхонто. Поскольку это очень серьезный вопрос для нашей партии, нам необходимо выяснить подлинные намерения Кацуры». Они тотчас же обратились за советом к Саендзи. Все трое подозревали, что попытки Кацуры наладить контакты с ними — всего лишь стремление использовать партию в своих собственных интересах. Они также опасались, что это может повредить положению Сэйюкай. Поэтому они решили использовать Ито Хиробуми как посредника. 8 декабря Ито провел частную беседу с Кацурой, который «заявил, что готов возложить большие надежды на Сэйюкай». Услышав это, Хара и Мацуда сразу же сообщили Саендзи все детали беседы. В тот же день Хара посетил Кацуру в его частной резиденции, где они обменивались откровенными мнениями с 22.30 до 1.30. Они пришли к тайному соглашению. Во-первых, Сэйюкай будет поддерживать кабинет Кацуры во время войны, даже если это будет означать, что партия отстранится от Кэнсэйхонто; во-вторых, когда Кацура уйдет в отставку после войны, он рекомендует Саендзи на пост премьер-министра, а также поддержит его кабинет. Так начался «период Кацуры — Саендзи» (Кей-Ен Дзидай), во время которого бразды правления передавались туда-сюда между этими двоими вплоть до прихода Тайсе.
Будущую политику по отношению к Кэнсэйхонто Хара объяснял так:
«Пока вы доверяете нам, мы вам помогаем, даже если это означает отчуждение от Кэнсэйхонто. Однако я нахожу выгодным для нас как можно дольше сотрудничать с этой партией. А значит, мы намерены поддерживать хорошие отношения с Кэнсэйхонто, но не следует считать, что мы все еще находимся в тесной связи с ней». Об этом соглашении должны были знать только Кацура, министр финансов Сонэ Арасуки и министр военно-морского флота Ямамото Гоннохиоэ — из правительства; Хара, Саендзи и Мацуда — из партии. Хара написал о беседах с Кацурой в дневнике: «Что бы ни случилось в будущем, я верю, мой сегодняшний визит к министру Кацуре — великое событие как для кабинета, так и для Сэйюкай».
На следующий день, 9 декабря было принято компромиссное бюджетное соглашение между правительством и обеими партиями. 15 декабря Эрвин Бэлз записал в своем дневнике:
«Сегодня состоялось бракосочетание Аоки и Хацфелда. Брак зарегистрировал посол. Князь Кацура, премьер-министр, был одним из свидетелей. После праздничного завтрака я сделал комплимент тому, как он замечательно выглядит, несмотря на все его волнения и тяжелую работу, и выразил сожаление по поводу проблем, связанных с политическими партиями. «О, теперь все наладилось», — сказал он, улыбаясь и похлопывая себя по груди. — Здесь, в кармане, лежит договор с партиями. Они отказались почти от всех своих возражений насчет нашего бюджета. Отсюда я направляюсь в парламент, где все должно пройти гладко».
Как он сказал, так и произошло. Две главные партии, до недавнего времени — его яростные противники, отступились от всех своих принципов.
Налоги по-прежнему были огромными. Налог на землю под застройку увеличился в два раза, налог на сельскохозяйственные угодья — на 50 процентов. Монополия на соль, повышенные импортные пошлины, налог на предпринимателя, повышенный налог на пиво и спиртное, подоходный налог, налоги на наследство, а также налоги на средства сообщения, например налог на трамваи, составляет не менее 35 процентов от валового дохода!»
За внешним одобрением проекта бюджета парламентом лежит подозрительная сделка правительства и Сэйюкай. Это не просто «период подчинения и единодушия в парламенте», как утверждали Скалапино и другие. Одних лишь призывов к «национальному объединению» недостаточно для того, чтобы гарантировать правительству подлинное сотрудничество с партиями и парламентом.
ДЕЯТЕЛИ АНТИВОЕННОГО ДВИЖЕНИЯ
Выступающие против войны силы, сосредоточившись вокруг «Хэймин симбун», продолжали свою деятельность вопреки усилению враждебного отношения правительства. Они пытались убедить людей, что война принесет еще больше бед простому народу, а выгоду извлекут из нее только те, кто занимает высокие посты в правительстве и промышленности.
Издатель «Хэймин симбун» Сакай Тосихико был на два месяца заключен в тюрьму, потому что двадцатый выпуск его газеты, за 27 марта 1904 года, носил заголовок «О! Рост налогов!». В пятьдесят третьем выпуске, вышедшем 13 ноября 1904 года, был опубликован полный текст Коммунистического манифеста, в результате чего Котоку Сусуи, ведущий автор газеты, был приговорен к пяти месяцам тюремного заключения, на газету был наложен штраф, а печатное оборудование — конфисковано. 29 января 1905 года выпуск газеты «Хэймин симбун» был прекращен из-за правительственных ограничений. Однако публикации вскоре были возобновлены с использованием оборудования «Текугэн», другой социалистической газеты.
Антивоенные группировки состояли в основном из представителей интеллигенции, которые были больше заинтересованы в распространении своих академических идеалов, а не в обретении поддержки народа. В потоке всеобщего военного энтузиазма их храбрые попытки были бесплодными. В конце концов, они были «людьми возвышенной мысли», сиси, обладателями самосознания элитарного слоя общества.
Возможно, только благодаря их активным призывам противники войны смогли добраться до японского народа. В сентябре 1904 года в выпуске «Межо» поэтесса Ёсано Акико опубликовала поэму «Кими синитамо котон акарэ» («Не предлагай свою жизнь»). В поэме описывались несчастья, которые принесла война людям. Другая поэтесса, Оцука Наоко, опубликовала «Охиакудо модэ» («Молитва богам»), в которой сказала: «Если бы меня спросили, что для меня важней: мой муж или мое государство, я бы промолчала, опустив глаза»[53]. Но, несмотря на мощный эмоциональный призыв поэтов и антивоенных сил, они не могли оказать значительное влияние на общественное мнение.
