Олег Смыслов - Расстрелять перед строем…
«19 ноября 1956 года № 6 Г-53375—44. Гр. P.M. Ростову, г. Ульяновск, ул. Сызранская, 17, кв.7.
Сообщаю, что поступившая от вас жалоба от 20.08.56 г. Главной военной прокуратурой рассмотрена и дело А.Д. Короткова направлено для рассмотрения в Военную коллегию Верховного суда СССР, откуда вам будут сообщены результаты.
Военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры подполковник юстиции Ю. Ярчевский».
Весной 1958 г. Ростов получил долгожданное извещение:
«Военная коллегия Верховного суда Союза ССР, 24 марта 1958 года, № 2П-013 029/57.
Справка
Дело по обвинению Андрея Даниловича Короткова пересмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР 8 марта 1958 года.
Приговор Военного трибунала 1-го Украинского фронта от 28 января 1944 года в отношении А.Д. Короткова изменен: его действия переквалифицированы со ст. ст. 16 и 58—1 “б” УК РСФСР на ст. 193—17, п. “б” УК РСФСР
Конфискация имущества из приговора исключена. В остальной части приговор оставлен без изменения.
Председательствующий судебного состава Военной коллегии Верховного суда СССР генерал-майор юстиции Костромин».
Согласно УК РСФСР того времени, статья 193—17 пункт «а» означает: «Злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, а также халатное отношение к службе лица начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии, если деяния эти совершались систематически, либо из корыстных соображений или иной личной заинтересованности, а равно если они имели своим последствием дезорганизацию вверенных ему сил, либо порученного ему дела, или разглашение военных тайн, или иные тяжелые последствия, или хотя бы и не имели означенных последствий, но заведомо могли их иметь, или были совершены в военное время, либо в боевой обстановке, влекут за собой —
Лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.
б) Те же деяния, при наличии особо отягчающих обстоятельств, влекут за собой — высшую меру социальной защиты».
Глава 8.
ИСТОКИ ТОТАЛЬНОГО НАСИЛИЯ, ИЛИ «РЕВОЛЬВЕРНОЕ ПРАВО»
1
Декретом Совета Народных Комисcаров от 6 июня 1918 г. в РСФСР была восстановлена смертная казнь, а 30 января 1918 г. В.И. Ленин выходил из помещения завода Михельсона, в котором выступал на митинге перед рабочими. Около автомобиля в него было произведено три выстрела, ставших прологом большого террора.
В 11 часов вечера у вождя врачи констатировали два слепых огнестрельных ранения. Одна пуля, войдя под левую лопатку, проникла в грудную полость, повредив верхнюю долю легкого, вызвала кровоизлияние в плевру и застряла в правой стороне шеи, выше правой ключицы. Другая проникла в левое плечо и, раздробив кость, застряла под кожей левой плечевой области.
Факт этот широко известен, но не все сегодня помнят, к чему он привел.
«К осени 1918 года прочность советской власти упала до самого низкого уровня, — пишет в книге “Легаш” Д.А. Волкогонов. — Казалось, еще один толчок, даже собственное неосторожное движение, и “первое пролетарское государство рабочих и крестьян” рассыплется, как песочная детская фигурка. Но, как это ни покажется парадоксальным, покушение спасло большевиков, спасло режим “пролетарской диктатуры”, вызвало второе дыхание у государственного организма. Весьма красноречиво об этом сказал “любимчик революции” Троцкий. “В эти трагические дни (после покушения. — Д.В.) революция переживала внутренний перелом. Ее “доброта” отходила на второй план. Партийный булат получал окончательный закал. Возрастала решимость, а где нужно — и беспощадность… Что-то сдвинулось, что-то окрепло, и замечательно, что на этот раз революцию спасла не новая передышка, а, наоборот, новая опасность…”
Троцкий прав: перед лицом грозной опасности большевики взяли на вооружение самый отвратительный метод спасения государства — метод массового террора против собственного народа. Войну империалистическую, как и обещал Ленин, большевики превратили в гражданскую. В этом деле им способствовали многие. В том числе и те, кто помог прогреметь выстрелам вечером 30 августа 1918 года у завода Михельсона, что в 3-м Щиновском переулке…» Далее Дмитрий Антонович весьма точно отмечает: «Покушение на Ленина стало рубежом, когда террор индивидуальный сменился террором массовым, когда он стал важнейшим компонентом государственной политики. Ленин долго этого добивался. Троцкий вспоминал, что, когда обсуждали написанный им проект “Отечество в опасности”, левый эсер Штейнберг решительно восставал против тезиса об уничтожении на месте всякого, кто будет оказывать помощь врагам.
— Наоборот, — воскликнул Ленин, — именно в этом настоящий революционный пафос (он иронически передвинул ударение) и заключается. Неужели же вы думаете, что мы выйдем победителями без жесточайшего революционного террора?
Ленин не пропускал ни одного случая, когда при нем говорилось о революции, о диктатуре, чтобы не заметить:
— Если мы не умеем расстрелять саботажника-белогвардейца, то какая это великая революция? Одна болтовня и каша…»
К слову сказать, постановление ВЦИК о красном терроре от 5 сентября 1918 г. создало юридическую базу не только для деятельности военных трибуналов, но и для всей системы заложничества, которая стала тогда нормой.
2
15 января 1918 г. Совет Народных Комиссаров под председательством В.И. Лепила принял Декрет о создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии, а 29 января — об организации Рабоче-Крестьянского Красного Флота.
13 марта этого же года народным комиссаром по военным делам был назначен Л.Д. Троцкий. 28 марта он получает пост председателя Высшего военного совета, в апреле — народного комиссара по морским делам, а б сентября — председателя Революционного военного совета РСФСР. Таким образом, Троцкий, фактически становится первым главнокомандующим Красной Армией, а также одним из ее основателей.
Тут следует отметить, что до лета 1918 года армия молодой советской республики существовала в большей мере на бумаге. Более того, добровольность ее набора и выборность командиров стали одной из основных причин малочисленности и низкой боеготовности РККА. Переход же к формированию массовой регулярной армии стал для новой власти необходимым после выступления чехословацкого корпуса, который на тот момент оказался едва ли не единственной военной силой в голодной и разрушенной стране.
Лев Давидович — это не просто биография одержимого революционера, это особая страница в нашей истории. И вот почему. В своих воспоминаниях вдали от родины Троцкий убежденно напишет:
«Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади».
Автор книги о Троцком, Д.А. Волкогонов так прокомментирует этот пассаж:
«Для него репрессия была составным элементом, частью военного строительства, формой воспитания личного состава. Характерна в этом отношении телеграмма Председателя РВС Республики Реввоенсовету Западного фронта в 1919 году.
“…Одним из важнейших принципов воспитания нашей армии является неоставление без наказания ни одного проступка или преступления… Репрессии должны следовать немедленно за нарушением дисциплины, ибо репрессии имеют не самодовлеющее значение, а преследуют воспитательные боевые задачи…
Наиболее суровым карам подвергнуть за нарушение дисциплины и невыполнение приказов командиров, коммунистов…” Пока подготовка красноармейской массы была невысокой, Троцкий полгал, что компенсировать их слабость может лишь угроза сурового наказания. Этой точки зрения придерживался не только он, но и другие вожди революции. Вместе с тем следует отметить, что Троцкий, как и Ленин, считал основой революционной дисциплины сознательность бойцов, хотя он подчеркивал, что дисциплинировать надо также страхом и репрессиями.
Предреввоенсовета на совещаниях с командным составом приказывал воздействовать на красноармейцев во время боя не только силой примера, но и “железной рукой”, не останавливаясь перед применением оружия. Когда на одном из таких “инструктажей” кто-то сказал, что не у всех командиров и комиссаров есть револьверы для исполнения такого указания, Троцкий в очередном докладе Ленину продиктовал секретарю и такие строки: “Отсутствие револьверов создает на фронте невозможное положение. Поддерживать дисциплину, не имея револьверов, нет возможности. Предлагаю т. Муралову и Позерну реквизировать револьверы у всех лиц, не состоящих на строевых должностях…” Угроза кары постепенно вошла в арсенал методов строительства и функционирования армии, более того, в сознании людей она незаметно стала восприниматься как моральная норма, “револьверное право”, революционный императив, пролетарское требование…»
