Сергей Нечаев - Бородинское побоище в 3D. «Непобедимые»
Генерал Филипп-Поль де Сегюр:
«Была одержана, наконец, последняя победа. В этот день было несколько таких побед. Каждый корпус последовательно побеждал то сопротивление, которое находилось перед ним, не извлекая пользы из своего успеха для решения судьбы битвы, потому что, не получая вовремя поддержки, каждый останавливался, истощив свои силы. Но, наконец, все первые препятствия рушились. Шум выстрелов ослабевал и удалялся от императора».
Императорская Старая гвардия
Генерал Арман де Коленкур:
«Все следовавшие одно за другим донесения говорили, что наши потери весьма значительны. Император принял решение. Он отменил приказ об атаке и ограничился распоряжением поддержать корпуса, еще ведущие бой, в случае, если бы неприятель попытался что-нибудь сделать, что было маловероятным, ибо он также понес громаднейшие потери».
Французская гвардейская конная артиллерия
Адъютант генерала Дессэ Феликс Жиро де л’Эн:
«Неприятель везде отступил. Мы все ожидали, что вот император со своей гвардией сойдет с площадки, на которой он пробыл все утро, и решительным движением завершит поражение русских. Но он не трогался с места».
Наполеон не только не трогался сам. Подумав, он пришел к выводу, что русские, несмотря на отступление и вопреки уверениям отдельных людей из свиты, далеко не разбиты. После этого он ответил отказом на просьбы ввести в сражение свой нетронутый резерв — императорскую гвардию.
Как правило, он всегда вводил ее в бой в самый последний момент, когда победа была подготовлена другими его войсками, и когда нужно было нанести по противнику завершающий мощный удар. Но сейчас он побоялся тронуть свой последний резерв.
Генерал Жан Рапп:
«Гвардия в бою не участвовала, за исключением тридцати орудий, сделавших прямо чудеса».
А ведь русские знали о существовании прославленной наполеоновской гвардии и опасались ее.
Адъютант генерала Ермолова П. Х. Граббе:
«Гвардия Наполеона стояла в глазах наших, как грозная туча, готовая разразиться и сокрушить всякий отпор».
По сути, в конце сражения введению в бой императорской гвардии М. И. Кутузову уже нечего было противопоставить. Если бы она пошла вперед, дело могло бы закончиться полным поражением русской армии. Но этого не произошло. Почему? Никто так и не смог четко ответить на этот вопрос.
Маршал Гувион Сен-Сир:
«Для меня очевидно, что если бы гвардия была введена вся в то время, когда только одна ее артиллерия была выставлена против колонн русской гвардии, то есть в минуту, когда неприятель производил последние усилия <…> она совершила бы чудеса; что тогда русская армия была бы не только побеждена, но опрокинута, приведена в расстройство, частью истреблена, а остатки ее рассеяны».
Командир батальона 3-го (вестфальского) линейного полка Фридрих-Вильгельм фон Лоссберг:
«Он [Наполеон. — Авт.] держал гвардию слишком далеко за остальной армией и сам все время находился при ней, что имело невыгодное последствие: все донесения из боевой линии доходили до него слишком поздно. Если бы он не щадил так гвардию, сражение дало бы более решительные результаты».
Генерал Л. Л. Беннигсен:
«Не подлежит сомнению, что неприятельский резерв, в котором находилась гвардия Наполеона, численностью до 30 000 человек, не принимавшая ранее участия в бою, получила также приказание двинуться вперед, чтобы продолжать атаку против нашего левого фланга. Наполеон отменил это приказание, и резерв не тронулся с места. Причина, в силу которой Наполеон не захотел в тот день упрочить достигнутые им успехи, осталась неизвестной».
Окончательное завершение сражения
Перестрелка продолжалась по всему Бородинскому полю до наступления темноты, но уже явно чувствовалось всеобщее утомление. Кое-где еще имели место отдельные попытки кавалерийских и пехотных частей броситься в атаку, но все это — без особой энергии и без решительного успеха. Выстрелы час от часу редели, и битва замирала.
Генерал Арман де Коленкур:
«Сражение закончилось только с наступлением ночи. Обе стороны были так утомлены, что на многих пунктах стрельба прекратилась без команды. Бойцы ограничивались тем, что наблюдали друг за другом».
Адъютант Кутузова А. И. Михайловский-Данилевский:
«Изнурение обеих воевавших армий положило естественный предел их действиям».
Расположение войск в конце сражения
Генерал И. Ф. Паскевич:
«Наполеон, устрашенный ужасными уроками в его войсках, приказал прекратить нападение».
Наполеон чувствовал себя очень плохо. Это подтверждают многие.
Адъютант генерала Сокольницкого Роман Солтык:
«С поля сражения Наполеон отправился в бивак, в котором провел предшествующую ночь. Усталый и сильно страдая от насморка, он нуждался в отдыхе и уходе. Однако и эту ночь он провел в палатке, что увеличило его недомогание, и он совершенно потерял голос».
Генерал Филипп-Поль де Сегюр:
«День уже склонялся к вечеру, наши боевые припасы были истощены, и битва была кончена <…> Страдания Наполеона, по-видимому, усилились. Он с трудом сел на лошадь и медленно направился к высотам Семеновского».
Полковник Луи-Франсуа Лежён:
«Сравнивая это сражение с другими, бывшими при Ваграме, Эслинге, Эйлау, Фридланде, я удивлялся тому, что сегодня мы не видели, чтобы император проявлял, как раньше, ту энергию, которая решала нашу победу. Он только приехал на поле сражения и сел поблизости от своей гвардии, на холме, откуда ему все было видно и над которым пролетело много пуль.
Возвращаясь из всех своих поездок, я неизменно находил его на этом месте. Он сидел все в одной и той же позе, с помощью карманной зрительной трубы наблюдал за всеми движениями армии и с невозмутимым спокойствием отдавал свои приказания.
Мы не имели счастья видеть его таким, как прежде, когда одним своим присутствием он возбуждал бодрость сражающихся в тех пунктах, где неприятель оказывал серьезное сопротивление и успех казался сомнительным. Все мы удивлялись, не видя этого деятельного человека Маренго, Аустерлица и т. д., и т. д. Мы не знали, что Наполеон был болен и что только это не позволяло ему принять участие в великих событиях, совершавшихся на его глазах единственно в интересах его славы».
Наполеоновские войска заняли Семеновские флеши и Курганную высоту. На юге князь Понятовский захватил Утицу и Утицкий курган. Отойдя к Горкам, где оставалось еще одно укрепление, русские вроде бы начали готовиться к новому сражению.
Готовились к нему и в наполеоновской армии.
Полковник Луи-Франсуа Лежён:
«День клонился к вечеру. Дорогой ценой купили мы успех на всех пунктах, но не было никаких доказательств тому, чтобы и на следующий день бой не возобновился».
Еще раз отметим — на всех пунктах! Это, кстати, подтверждает и «русская сторона».
Конец Бородинского сражения
Генерал Л. Л. Беннигсен:
«Наполеон прекратил атаку, но не увел своих войск; он удовольствовался тем, что мы были оттеснены на всех пунктах, на которые была произведена атака, и что он овладел всеми высотами и стоявшими на них батареями, которые он занял значительными силами, начиная с конца нашего левого фланга до нашего центра, тогда как на нашем правом фланге, как я и предвидел, и предсказывал неоднократно, последние четыре дня не было сделано ни одного ружейного выстрела. С отбитых у нас высот до наступления ночи продолжался перекрестный огонь неприятельских батарей».
Но в тот момент никто еще не знал, какова была истинная цена достижений обеих сторон.
Французская артиллерия. Завершение сражения (худ. О. Верне)
Генерал Л. Л. Беннигсен:
«Вечером нам еще не было известно, какие крупные потери нами были понесены в течение дня, поэтому был момент, когда обсуждался вопрос о том, чтобы ночью взять обратно нашу батарею, находившуюся в центре, и снова принять на следующий день бой. Когда же мы узнали из донесения полковника Толя, какие силы мы могли противопоставить неприятелю, и что у нас уже не было достаточно пехоты, чтобы занять огромное протяжение хотя бы только первой линии занимаемой нами позиции, то было принято благоразумное решение отступить в ночь по Можайской дороге, — единственной, которой мы могли воспользоваться в этих критических обстоятельствах».
Адъютант генерала Ермолова П. Х. Граббе:
