Марк Гальперин - Прыжок кита
Комплекс моделирования полёта космического корабля был построен на нескольких машинах типа М-20 и БЭСМ-6. Сейчас трудно вспомнить, с какой из них была состыкована наша машина. Наши обязательства касались прежде всего изготовления и поставки двух образцов бортовой машины УМ-2:
• машина УМ-2М была почти полным аналогом машины УМ-2 со всеми её недоработками и предназначалась для отработки макетов систем, составной частью которых УМ-2 должна была стать на борту корабля «Союз»;
• машина УМ-2С должна была стать лётным образцом для первого корабля.
Также, как и машина для Туполева, машины УМ-2М иУМ-2С создавались параллельно с испытаниями базовой машины УМ-2, что делало работу весьма сложной. Геша вспоминает, что работа шла успешно в течение всего 1965 года. Он прибыл в ОКБ-1 одновременно с доставкой туда нашей машины, сам её проверил и обеспечил её работу в течение этого непростого для нас года.
За всё время была только одна неприятность. По одному из каналов сопряжения нашей машины с моделирующим комплексом порой «проскакивала» случайная ошибка.
Для несведущих скажу, что такая случайная ошибка всегда препакостнейшая штука до тех пор, пока будет найдена и устранена совершенно конкретная и понятная ошибка в электрической схеме, программе или самая заурядная неисправность. Порой поиск такой коварной ошибки может длиться месяцами, а за её устранение, бывало, и Золотую Звезду Героя вешали на грудь прямо на месте, в процессе испытаний.
Геша чувствовал себя в ОКБ-1 уверенно и спокойно, была нормальная, очень важная и интересная работа. Я думаю, что для самого Геши было огромной личной удачей пройти такую школу, она помогла его становлению и как инженера, и как руководителя. Я имею право давать ему такую оценку, потому что мне приходилось работать с Гешей и как со своим заместителем, и как со своим начальником. Поверьте, что лучшей проверки деловых и личностных качеств просто не придумаешь!
Однажды без предупреждения приехал И. В. Берн ему нужно было срочно подписать у Королёва какой-то отзыв, я думаю, что это было письмо в Высшую Аттестационную комиссию с поддержкой присвоения Старосу степени доктора технических наук на основании краткого доклада о выполненных работах. Королёва на работе не оказалось, дело было безотлагательным, а с замещавшим Королёва В. П. Мишиным Берг не был знаком. Он попросил Гешу зайти к Мишину, что Геша и сделал совершенно спокойно, потому что он сумел поставить и проявить себя в ОКБ-1 случшей стороны. Берг был ему благодарен за помощь и удивлён его возможностями в этой непростой фирме.
Машина УМ-2М была поставлена в начале 1965 года, с опозданием примерно на полгода по сравнению с плановыми сроками, всего через полгода после завершения Госиспытаний УМ-2 и всего через три месяца после памятной Коллегии, на которой Старос и Берг подверглись тяжелейшей порке и унижениям. Трудно представить, как можно было в это тяжёлое время скрупулёзно проверить и доработать практически макетный вариант машины. Тем не менее, работа успешно развивалась весь 1965 год.
Пережитый скандал, отставка главного сторонника Староса – Н. С. Хрущёва – никак не повлияли на его отношения с Королёвым, может быть, они сделали их ещё более прочными, ведь Королёв знал цену и травле людей, и изменам, и верности. На одной из их нечастых встреч в кабинете Сергея Павловича мне довелось присутствовать. К тому времени они уже перешли на «ты», правда, Старос обращался к Королёву по имени-отчеству, а Сергей Павлович называл его просто Филипп. Старос привез в подарок приёмник «Эра», который вставил прямо в ухо Королёву со словами: «Представляешь, как это удобно, ты вечером ложишься в постель, включаешь приёмник, слушаешь музыку и совершенно не мешаешь спать своей жене». Королёв поблагодарил за интересный подарок, устало улыбнулся и ответил: «Знаешь, Филипп, у меня такая работа, что когда я ложусь в постель, я уже давно совершенно не мешаю спать своей жене».
Несмотря на серьёзное противодействие, Королёв не думал отступать. Он хотел, чтобы на «Союзе» полетела серьёзная управляющая система. Он наверняка знал, чтоУМ-2С гораздо серьёзнее, чем американская машина, установленная на корабле «Джемини», та ограничивалась решением одной навигационной задачи. Перевод статьи об этом, напечатанной в одном американском журнале, был сделан Старосом и передан Шокину и Королёву. Нас ждала тяжёлая работа, но и Старос, и Королёв верили в победу.
Но судьба распорядилась иначе: 14 января 1966 года Сергей Павлович Королёв умер на операционном столе во время достаточно простой полостной операции, да ещё и сделанной одним из известнейших хирургов того времени, личным другом Сергея Павловича.
Это было трагедией не только для близких Королёву людей, его соратников, родных и друзей, это было трагедией государственного масштаба: столько планов и идей остались нереализованными. Ушёл из мировой космонавтики не только гений её создателя, но и его воля, способность добиваться победы и противостоять любым партийным и административным нажимам, когда вожди требовали от него идти на неоправданный риск. Ушла ещё и удачливость, без которой нельзя быть великим исследователем и Главным конструктором.
Ушла вместе с ним и наша мечта о космосе. Место Королёва занял его заместитель Василий Павлович Мишин, личность совершенно другого масштаба.
Вскоре после его прихода, в марте 1966 года, работы по проекту вычислительной системы для корабля «Союз» на базе машин семейства УМ-2 были прекращены.
Невольно сравнивая организацию этой работы с тем, как развивались отношения со всеми участниками работ по системе «Узел» несколько лет спустя, я вижу, что делали мы всё правильно, но, видно, не судьба нам было послать машину в космос.
Не желая терять понапрасну наиболее совершенную модель машины – УМ-2С, мы добились отмены её поставки в ОКБ-1 и передачи на бюджет нового заказа, который к тому времени уже активно развивался. Это была разработка БИУС «Узел», которая началась в 1965 году, а уже в 1966-м проходила защита эскизно-технического проекта по этой работе. Появление на этом заказе готовой вычислительной машины позволило нам уже на стадии проекта показать решение ряда навигационных задач, что серьёзно укрепило наши позиции на новом поле деятельности. Крушение наших надежд в космосе послужило успеху нашего ухода на глубину морей и океанов.
Но что удивительно: именно в это время, после прекращения работ по программе «Союз», после защиты эскизно-технического проекта БИУС «Узел» нас посетил Главный теоретик космоса Мстислав Всеволодович Келдыш. Визит носил совершенно неформальный характер. Я сейчас даже не берусь сказать, была ли у этого визита какая-либо цель. У меня осталось чувство, что Главный теоретик космоса захотел увидеть ещё одну важную вещь, которой советская космонавтика лишилась с уходом его всегдашнего Соратника, Оппонента и Товарища по борьбе за будущее этой науки.
Встреча Староса и Келдыша была весьма продолжительной, всё её содержание я не могу передать. Судя по тому, что во встрече участвовал профессор Сергей Александрович Майоров, можно предположить, что именно он и организовал этот визит. Возможно, он готовил надёжную поддержку Старосу при соискании им учёной степени доктора технических наук по совокупности выполненных работ. Поддержка Президента Академии Наук СССР в таком деле была чрезвычайно важна.
Я участвовал только в одной части встречи, посвящённой работам на Военно-морской Флот. Старос поручил мне сделать подробный доклад по всей работе, по составу задач, по использованию огромного технического задела, полученного во время работ по программе «Союз».
Доклад и осмотр машины УМ-2С продолжался больше часа. На доске были развешаны те же плакаты, которые были представлены на защите проекта незадолго до визита. Я отлично помню их. На одном была схема расположения приборов системы «Узел» в различных отсеках подводной лодки проекта 641. На другом – перечень и постановка основных задач, решаемых системой. Келдыш чрезвычайно внимательно выслушал доклад, задал массу вопросов. После этого мы показали ему первую версию решения навигационных задач в системе. Именно в этой части доклада Филипп Георгиевич с горечью заметил, что вот от таких возможностей отказались лётчики, отказались специалисты по космосу, а моряки схватились за них, и в результате будет создана замечательная вычислительная система для самых маленьких и самых массовых советских подводных лодок. Мстислав Всеволодович горько вздохнул и сказал, что ведь самолёты летают всего чуть больше полувека, в космос человек полетел всего пять лет назад, а моряки решают навигационные задачи со времён Магеллана…
К сожалению, фотографии, имеющие отношение к построению системы и составу задач, были в своё время уничтожены режимной службой, и уцелела только одна фотография, которую мне подарили друзья по работе через двадцать лет, в день моего шестидесятилетия. На обратной стороне снимка подписи моих товарищей по работе, разделённые на две группы, с пояснением, что это подарок от «дураков» и «мудаков». На этом снимке Мстислав Всеволодович Келдыш, Филипп Георгиевич Старос и я.
