Дмитрий Жуков - Охотники за партизанами. Бригада Дирлевангера
Поиск эффективных мер по противодействию белорусским партизанам продолжался. Шенкендорф, имея достаточную свободу в принятии решений, стремился сбалансировать военный и карательный сегменты. Он искал нечто среднее между решительными действиями войск и обоснованным наказанием партизанских сообщников. Но если в охранных соединениях еще как-то можно было остудить пыл наиболее радикальных офицеров, то в частях высшего фюрера СС и полиции — скорых на руку в проведении массовых экзекуций — господствовали другие взгляды на борьбу с партизанами.
В любом случае, отказаться от сотрудничества с СС Шенкендорф не мог. Напротив, к лету 1942 г. взаимодействие с фон дем Бахом стало еще теснее, чем раньше. При этом все попытки Шенкендорфа предостеречь эсэсовцев от ненужного кровопролития (так, он запретил им заниматься расстрелами партизанских семей), как мы увидим ниже, мало на что повлияли.
Итак, в начале лета 1942 г. части СС и полиции продолжали активно использоваться в борьбе с партизанами. Команда Дирлевангера со 2 по 5 июня вела бои в лесах под Оршей. Итогом операции стало уничтожение партизанской группы. Затем браконьеров перевели в район северо-западнее Орши, где они совместно с частями 286-й охранной дивизии участвовали в боевых действиях[246].
После возвращения в Могилев часть Дирлевангера во второй декаде июня подключили к операции «Потсдам» (Potsdam) в Кличевском и Кировском районах. Личный состав команды, а также 51-й и 122-й полицейские батальоны действовали на территории партизанского края. Бои носили ожесточенный характер и завершились прочесыванием местности. 15 июня 1942 г. была дотла сожжена деревня Борки Кировского района Могилевской области[247].
Расправа над населением деревни Борки неоднократно становилась предметом рассмотрения в воспоминаниях бывших участников партизанского движения, научных работах, публицистических статьях и художественных произведениях. Существует Две версии событий. Согласно первой из них, опирающейся на немецкие документы, сожжение Борков было организовано после того, как партизаны напали на команду 51-го батальона, состоявшую из 19 человек. Команда сопровождала оперативную группу вермахта, проводившую поиск в районе шоссе Могилев — Бобруйск. В результате нападения 16 полицейских были убиты самым зверским образом. В тот же самый день (13 или 14 июня 1942 г.) «народные мстители» напали на взвод 122-го полицейского батальона. Было убито пять немцев, двое пропали без вести, и шесть получили ранения. В качестве возмездия и было решено провести «акцию по усмирению»[248].
По другой версии, немцы просто ворвались в Борки и уничтожили население за сотрудничество с партизанами, а деревню сожгли. Чтобы отомстить карателям, партизаны совершили нападение и истребили одну из групп эсэсовцев. По утверждению П. Викторчика, это были бойцы роты А. Антюха из 277-го отряда, а по версии бывшего командира 720-го отряда Г. Храмовича — засаду организовал 752-й отряд В. Ливенцева[249]. Бывший партизан, В.М. Ананич, участник боя, рассказал в 1970-х гг. А. Адамовичу, Я. Брылю и В. Колеснику следующее: «…Было их так человек шестьдесят. Эсэсовцы. Но что характерно — характерно было то, что когда мы брали их штыки, то они были в крови. Это была одна из групп, что участвовала в Борках…»[250]
Как показывают немецкие источники, партизанское нападение все же произошло раньше сожжения деревни Борки, поскольку сообщения о гибели полицейских поступили сразу из двух батальонов, 51-го и 122-го, хотя часто говорится только о сообщении из 51-го батальона, потерявшего 16 человек. Именно такая цифра фигурирует в отчете фон дем Баха. Почти те же самые данные зафиксированы в личном деле Дирлевангера: «…За убийство 17 полицейских проводилась операция в районе шоссе Могилев — Бобруйск»[251].
Деревня Борки состояла из нескольких поселков, среди них — Закриничье, Красный Пахарь, Дзержинский. В захвате населенных пунктов участвовали: особая команда СС Дирлевангера вместе со взводом коллаборационистов, 8-я айнзатцкоманда под руководством штурмбаннфюрера СС Гейнца Рихтера, подразделение русской криминальной полиции из Могилева (подчиненные шефа «русского СД» Андрея Лазаренко и начальника полиции Андрея Семенова), взвод 51-го резервного полицейского батальона и отделение НСКК (подразделения Национал-социалистического механизированного корпуса являлись вспомогательными формированиями вермахта). Приказ о том, чтобы подвергнуть население «специальной обработке», поступил накануне[252].
Сохранилось донесение Дирлевангера об акции в Борках от 16 июня 1942 г. В документе сообщалось: «Вчерашняя операция против Борков проходила без соприкосновения с противником. Населенный пункт был сразу же окружен и захвачен. Местные жители, которые пытались бежать, были расстреляны, причем трое из них носили оружие. В результате обыска установлено, что деревня партизанская. Мужчин почти не было, мало лошадей, повозок. Были найдены семь русских автоматов, три ручных гранаты, боеприпасы, два пистолета. Жители расстреляны, населенный пункт сожжен». Дирлевангер рапортовал: «Расстреляно жителей — 1112, плюс ликвидировано СД — 633. Всего: 1745. Расстрелянные при попытке к бегству — 282. Общее количество: 2027»[253].
Во время акции жителей либо убивали в домах, либо выгоняли на улицу, чтобы отвести к амбарам или в здание школы. Затем все строения подожгли. Согласно показаниям бывшего члена зондеркоманды, Ивана Пугачева[254], в поселке Закриничье немцы и коллаборационисты арестовали группу сотрудников местной вспомогательной полиции. Поскольку стражи порядка халатно относились к своим обязанностям, не вели борьбу с партизанами, их вместе с семьями расстреляли в одном из сараев[255].
Бывший член зондеркоманды, Альбин Ф., переведенный в штрафную часть из управления комплектования войск СС, 19 марта 1948 г. показал на суде, что происходило в Борках: «…Деревни брались в кольцо. Никого не выпускали и не впускали. Поля обыскивали и людей сгоняли в деревни. На следующее утро около 6 часов утра всех людей — это была большая деревня, около 2500 человек — детей, женщин, стариков погнали к четырем или пяти амбарам… Вскоре прибыл Дирлевангер с 10 солдатами, офицерами и остальными, и приказал: "Немедленно всех расстрелять". Перед одним из амбаров он поставил четырех сотрудников СД с автоматами. Амбары открыли. Дирлевангер скомандовал: "Огонь!" В людскую массу стреляли из автоматов, без разбора, и неважно, кто это был — дети, женщины, старики. Было ужасно. Как только заканчивались патроны, заряжалась новая обойма. Никто не целился. Затем амбары закрыли. Сотрудники СД брали солому с крыши и поджигали амбары. Это была самая ужасная картина в моей жизни, которую я когда-либо видел. Никто не мог выйти из амбаров, пока они не рухнут. А Дирлевангер и его штаб стояли примерно в 50 метрах от амбаров с русским карабином. Когда тяжело- или легкораненые люди, охваченные огнем, пытались вылезти наружу, по ним вели стрельбу. Дирлевангер был во главе стрелков, не уходил, пока никого не оставалось в живых…»[256]
Разумеется, на этом поиск партизан не закончился. На следующий день, 16 июня, команда Дирлевангера появилась в деревне Кобылянка (рядом с Борками). В населенном пункте оставалось всего два человека. Все остальные, узнав о том, что идет поголовное истребление, в страхе убежали в лес. Штрафники расстреляли двух человек и сожгли деревню. В тот же день исчезла с лица земли деревня Хоново, где команда убила 17 человек[257].
С 17 по 21 июня прочесывание Кировского района продолжилось. В течение четырех дней зондеркоманда сожгла деревни Пируново, Виленку, Забуднянские Хутора, Немки и Збышин, где жертвами эсэсовцев стали 1076 сельских жителей[258].
22 июня подразделения Дирлевангера (немецкая рота и 50 коллаборационистов) совместно с командой СД (два офицера, 19 унтер-офицеров и рядовых) проводили операцию вдоль шоссейной дороги Могилев — Бобруйск. Населенные пункты, находившиеся рядом с шоссе, подверглись тщательной проверке. Была блокирована деревня Новый Городок. После ее осмотра командир немецкой роты, обершарфюрер СС Гейнц Файертаг, приказал расстрелять оставшихся жителей (27 человек), а жилые строения — предать огню. Когда эсэсовцы подожгли дома, в деревне стали взрываться боеприпасы (патроны и ручные фанаты), не обнаруженные во время осмотра домов. 23 июня команда «зачистила» еще одну деревню Кировского района — Скачек, уничтожив 17 человек[259].
Личный состав команды постоянно практиковал сожжение населенных пунктов, пытаясь таким образом снизить партизанскую активность. Порою для уничтожения села хватало одного выстрела, сделанного из леса, и в подозрительную деревню прибывали подчиненные Дирлевангера.
В воспоминаниях безымянного ветерана СС встречается рассказ, как члены команды действовали летом 1942 г.: «Если кого-нибудь из нас обстреливали… мы быстро выдвигались к этой деревне. Вокруг деревни выставлялось оцепление, чтобы предотвратить бегство местных жителей, все дома и бараки осматривались. Происходило это так. Мы заходили в дом и кричали: "Давай, давай, выходи наружу!" После этого осматривался дом, и в нем искали что-нибудь подозрительное — оружие, элементы военной формы или обрывок листовки… Местные жители, оказавшиеся в домах и возражавшие против обыска — неважно, словами или жестами рук, — расстреливались на месте. В таких случаях их объяснения совершенно никого не интересовали. Других обычно арестовывали, и либо расстреливали из пулемета, либо загоняли в какое-нибудь строение (часто в бывшую церковь) и поджигали. Мы бросали несколько ручных гранат, после чего ждали, когда внутри разгорится пламя. Для нас в то время самым главным было обезопасить глубокий тыл армии, поэтому эти люди являлись для нас врагами. Нас обстреливали, и мы отвечали. Чтобы нас больше не обстреливали, мы этих людей ликвидировали. Такие нам отдавали приказы. Конечно, это объяснение вряд ли может служить оправданием, но мы воспитывались в Третьем рейхе, где часто звучал лозунг: "Послушание до смерти"»[260].
![Генри Каттнер - Сын несущего расходы [= Сын волынщика; Один из несущих расходы]](/uploads/posts/books/272968/272968.jpg)
