Алексей Шишов - Твердыни России. От Новгорода до Порт-Артура
Уже 24 июля королевские войска вновь пошли в нескольких местах на приступ смоленских стен. Однако успех был все тот же: ландскнехтам так и не удалось взойти на стены Смоленска.
Четвертому штурму предшествовала длительная подготовка, в ходе которой город подвергся жестокой бомбардировке. Приступ начался 11 августа. На это раз осаждавшие действовали предельно настойчиво, стараясь любой ценой ворваться в крепость. Тех, кто первым взойдет на стену, ожидала богатая королевская награда. Защитники Смоленска отбили и этот штурм. По данным самих поляков, в тот день они потеряли под крепостными стенами около тысячи человек.
После четвертого неудачного штурма поляки вновь вернулись к ведению минной войны, стремясь взорвать часть стены или устроить пролом в башне. Однако и здесь они не смогли достигнуть желаемого результата, ибо осажденные были бдительны и осторожны. Контрминами они парализовали все усилия неприятеля, который без устали рыл одну минную галерею за другой, прибегая к различным хитростям и стараясь любыми способами скрыть ход подземных работ.
Смоляне, ряды которых таяли, стали готовиться к уличным боям. Когда стало ясно, что ратников на все бойницы не хватает, их нижний и средний ряды с западной стороны заделали камнями. Чтобы надстроить стены и сделать их выше (что устрашало неприятеля), на них устанавливали срубы, которые засыпали землей.
На случай разрушения башен осадными пушками и подземными минами, их окружали с внутренней стороны высокими земляными валами с деревянными срубами на них. Подобные внутренние укрепления возвели у всех ворот, заваленных бревнами, камнями и землей.
22 месяца смоляне мужественно обороняли свой город. В мировой военной истории таких примеров совсем немного. То, что не смогли сделать армия Речи Посполитой и дипломатия польского короля, через предателей-бояр, которые убеждали воеводу князя Михаила Шеина сдать крепость врагу, сделали свирепствовавшие в осажденном городе голод и цинга. Но даже они не поколебали мужество и стойкость гарнизона и горожан.
К концу осады (июнь 1611 г.) из многочисленного населения Смоленска в живых осталось едва ли 8 тысяч человек и всего 200—300 человек, способных сражаться. Каждому из этих ратников днем и ночью приходилось наблюдать и оборонять 20—30-метровый участок крепостной стены. Резервов у воеводы Шеина уже не было. Равно как и надежд на помощь извне.
То, что не удалось сделать в ходе четырех штурмов и многомесячной минной войны, получилось с помощью измены. На сторону польского короля перебежал смоленский помещик некто Дедешин. Он и указал слабое место в западной части крепостной стены, сказав: «...Что з другую сторону град худ, делан в осени».
Вечером 2 июня 1611 года начался последний, пятый, штурм Смоленской крепости. Один из рыцарей Мальтийского ордена, минер по профессии, сильным взрывом обрушил часть прясла между башнями в указанном изменником-перебежчиком месте. Через образовавшийся пролом польское войско ворвалось в ночной город.
Одновременно в другом месте немецкие наемники по штурмовым лестницам забрались на ту часть крепостной стены, которую даже по ночам некому было охранять. Ландскнехты ринулись к ближайшей надвратной башне, перебили в неравной схватке ее немногочисленных защитников и, разбросав завал из бревен и камней, открыли городские ворота для конницы.
Горсточка последних защитников Смоленска, поддержанная горожанами, оказала врагу самое героическое сопротивление. Защищались отдельные крепостные башни и дома, рукопашные схватки вспыхивали на улочках древнего города. В одном из документов говорилось:
«Главная битва, или, скорее резня происходила на тогдашней въездной улице Рудницкой... Оттого эта улица позже и переименована в Резницкую».
Последним пунктом обороны русских стала Соборная горка с православным храмом на ее вершине. В подвале собора хранились пороховые запасы гарнизона. Смоляне, укрывшиеся в городском соборе (около 3 тысяч человек), подожгли порох и взорвали себя вместе с ворвавшимися внутрь храма поляками.
Раненого князя Михаила Шеина, засевшего с сыном и несколькими ратниками в одной из крепостных башен — Коломенской, поляки взяли в плен и подвергли жестоким пыткам. Во время допроса мужественного воеводу спросили, кто ему советовал и помогал так долго держаться в Смоленске. На что пленник ответил: «Никто в особенности, потому что никто не хотел сдаваться».
Воеводу отправили в Литву. Там его в течение десяти лет держали в кандалах, заточив в подвал-узилище одного из замков. Потом князя-воеводу Михаила Шеина, при размене знатными военнопленными, отпустили в отечество, где он был встречен с почестями.
Оборона Смоленска в 1609—1611 годах получила известность как образец умелого ведения крепостной войны и самоотверженной защиты города-крепости. Смоленская эпопея дала для военной истории поучительный образец организации контрминных действий. Смоленский гарнизон тогда с редкой удачливостью выиграл у коронной армии Речи Посполитой подземную минную войну. В истории России подобных примеров мало — это только оборона Севастополя в Крымскую войну 1853—1856 годов и осада Порт-Артура в Русско-японской войне 1904—1905 годов.
История крепостных войн Русского царства в последней трети XVII столетия пополнилась одной очень яркой страницей, названной «Оборона Чигиринской крепости». Случилось это в ходе Русско-турецкой войны 1676—1681 годов.
Обстоятельства ее начала были таковы. Оттоманская Порта, верным вассалом которой являлось Крымское ханство, открыто претендовала на ту часть украинских земель, которые принадлежали Польше, и на те, которые вошли в состав России. Турция решила привлечь на свою сторону гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко, но тот остался верен Москве.
Летом 1676 года огромная турецко-крымская армия стала медленно выдвигаться к Днепру. Царь Федор Алексеевич приказал воеводе Григорию Ромодановскому, стоявшему с полками «нового строя» в Курске, идти к Чигиринской крепости, гетманской ставке. Там предстояло преградить путь туркам и крымским татарам.
Петр Дорошенко в такой ситуации проявил «шаткость», и на раде 1674 года в Переяславле его противник Иван Самойлович[4] был объявлен гетманом всей Украины. Дорошенко почти не имел воинских сил для борьбы с ним, если не считать отряда конницы, присланного крымским ханом. Тогда он послал в Стамбул своего генерального писаря Мазепу просить помощи у султана, но того по пути захватили запорожцы. В Турцию пробрался другой гонец — полковник Евстафий Гоголь.
Так на Украине началась «гетманская свара». Она закончилась тем, что казаки Ивана Самойловича и полки царского воеводы Михаила Ромодановского без боя вступили в Чигирин. Так на Украине установилось гетманское единовластие под эгидой Москвы. В крепости был оставлен 3-тысячный гарнизон, и русско-украинское войско ушло за Днепр, на его правобережье.
В Стамбуле днепровское правобережье считали своим владением. Да к тому же донские казаки недавно штурмом овладели турецкой крепостью Азов в устье Дона. Султан решил начать войну. Из столичной тюрьмы — Семибашенного замка был освобожден пленный Юрий Хмельницкий, сын Богдана Хмельницкого. Вчерашний узник получил титул князя Малороссии и приказ готовиться к походу.
Турецкая армия в апреле 1667 года во главе с Ибрагим-пашой начала переправу через Дунай. Сил для противостояния огромному султанскому воинству набиралось недостаточно. В украинском приграничье царских войск имелось 32 тысячи человек и казаков около 20—25 тысяч человек. Внушительно выглядела только русская артиллерия — 126 орудий.
Им могли оказать поддержку войска, стоящие в Курске, — 42 тысячи ратных людей теперь уже боярина Ромодановского. В качестве резерва в Путивле и Рыльске стояли полки Голицына и Бутурлина числом в 15—20 тысяч человек. То есть было чем встретить армию Блистательной Порты и конницу Крымского ханства.
Огромная султанская армия медленно двигалась по причерноморским степям. Только в июне к ней за Днестром присоединилась крымская орда Селим-Гирея. Король Польши Ян III Собеский в очередной раз предупреждал московского царя: «Тягота войны турской валитца под Киев и под Чигирин».
О том же доносили и лазутчики из крымских городов. Русскому командованию было ясно, что стоявшая на левом днепровском берегу Чигиринская крепость станет камнем преткновения в только еще начинавшейся войне с Турцией.
Шотландец на русской службе генерал Патрик Гордон в своем дневнике дал подробное описание укреплений Чигирина и его готовность к обороне против турок:
«Замок был не особенно хорошо вооружен. В нем находилось 45 разнообразных пушек; 4 из них, очень длинные, были отлиты в Германии. Кроме того, было еще 10 больших пушек; остальные были или короткие для стрельбы картечью, или легкие полевые; кроме того, в замке было еще 5 мортир, из которых 3 были железные. Бомб было очень мало, ручных гранат не более 800. После же осады осталось всего 28 бомб и 23 бочки пороха.
