Олег Пленков - «Гладиаторы» вермахта в действии
Польша была повержена, мир с СССР был гарантирован договором, Англия и Франция ничего не предпринимали и вели себя тихо, вермахт ожидал приказов. Немецкая общественность ждала возвращения из армии солдат и не могла себе представить, что вскоре дело примет совершенно другой оборот{166}. Большинство немцев (и солдат вермахта) было убеждено, что декларация о мире последует еще в 1940 г., поражения вермахта никто не предвидел и даже не мог себе представить. Трудности, связанные с войной, начали уже воспринимать философски, тем более что пропаганда постоянно твердила о гораздо худшем положении с продовольствием в Англии и Франции. СД передавала, что даже блестящая победа над Польшей не принесла воодушевления войной — страх отступил, но желание скорейшего мира осталось превалирующим{167}. Этим желаниям, однако, не суждено было сбыться.
Война на Западе и немецкое общество
«Победу, изложенную во всех подробностях, трудно отличить от поражения».
(Жан Поль Сартр)Уже 27 сентября 1939 г. Гитлер объявил руководству вермахта, что решил покончить с западными державами. Немецкое руководство планировало наступление не только на Францию, Бельгию и Люксембург, но и на Голландию. То, чего требовал Гитлер, казалось безумием, ибо надвигалась осень, а даже битвы на уничтожение — «большие мясорубки» Первой мировой войны — прекращались в ноябре. Начинать блицкриг, в котором огромная роль отводилась мобильным войскам и авиации, было безрассудством из-за частых дождей, распутицы, тумана и облачности. Очевидная нелепость этого решения Гитлера побудила даже генерала Рейхенау (единственного из генералов вермахта, поддерживавшего нацистов до 1933 г.) обратиться к одному из лидеров антинацистской оппозиции Карлу Герделеру с вопросом: «Что делать для того, чтобы воспрепятствовать такому развитию событий?» Правда, после этого эпизода Рейхенау навсегда исчез из поля зрения Сопротивления. Тем не менее, из-за плохой погоды план нападения вермахта на Западе переносился Гитлером 13 раз — в глазах Генштаба это было издевательством над планированием… Один французский журналист весьма точно назвал этот период «странная война» (drole de guerre); это была своего рода «холодная война». Немецкий писатель Иохен Клеппер в своем дневнике назвал эту войну «войной теней во сне»{168}. Если гражданское население жаловалось на перебои со снабжением, то солдаты — на скуку. Единственной интересной темой было покушение на Гитлера 8 ноября 1939 г.
В отличие от Первой мировой войны, когда на Западе сразу началась полномасштабная война, с сентября 1939 г. по май 1940 г. на Западе ничего не происходило, шла «странная война». У английского и французского генштабов был расчет на длительную войну, в первой фазе которой у немцев возникнет преимущество, поскольку в организации современной армии и оперативном искусстве управления войсками они превосходят своих соперников. Поэтому в первой фазе Запад планировал отсидеться в обороне. Во второй же фазе в действие вступят факторы экономического превосходства Запада, а также превосходства людских и материальных ресурсов (если удастся привлечь на свою сторону США), и тогда можно будет перейти к активным наступательным действиям. О таком стратегическом сценарии английское и французское руководство договорилось накануне войны. Обычно в историографии такую позицию связывают или с «менталитетом Мажино», или с нежеланием воевать за интересы Польши. Наверное, в психологическом отношении это сыграло свою роль, но при более тщательном анализе открывается иная картина. Дело в том, что в Первую мировую войну Антанта смогла склонить Германию к миру в условиях длительной войны на два фронта, причем на Востоке немцы смогли добиться победы (Россия 3 марта 1918 г. подписала сепаратный мир) при полном материальном и людском превосходстве Антанты. Учитывая опыт Первой мировой войны, воевать с немцами один на один было невозможно — из этого исходило руководство союзников. В принципе, этот расчет был верным, и обвинять Запад в малодушии нет никаких оснований. Английский историк Имлэй показал, что английский и французский штабы предпринимали весьма энергичные усилия, чтобы создать второй фронт в Европе, в Малой Азии или в Африке — где угодно, лишь бы распылить немецкие силы, как это было в Первую мировую войну. Иными словами, англо-французские стратеги стремились не столько отложить начало активных действий, но создать хорошие предпосылки для второй фазы войны{169}. Польский театр не рассматривали как второй фронт — после недели боев исход войны там был очевиден. В такой последовательности действий на самом деле был смысл — именно вследствие войны на два фронта Германия в итоге и проиграла войну. Кроме того, не следует забывать, что в первой фазе Запад планировал войну не только против Германии, но и против СССР, который в этот момент находился в союзе с Германией. Трудно, правда, представить победу Запада в такой войне, ибо Советский Союз располагал огромными ресурсами для ведения всей войны и в первой ее фазе, и во второй (по оценкам западных штабов)…
Гитлер, со своей стороны, вообще не желал войны на Западе — ее ему навязали; особенно неохотно он воспринимал необходимость открытия военных действий против Англии. Он даже не верил в то, что Англия решится нарушить норвежский нейтралитет. Но англичане пошли на это, поскольку стремились положить конец беспрепятственной доставке шведской железной руды, которая перед лицом всей британской военно-морской мощи продолжала поступать в рейх. Нарушения норвежского нейтралитета британцами достигло пика 16 февраля, когда в Иоссинг-фьорде британский миноносец «Казак» обстрелял германское судно снабжения «Альтмарк». «Альтмарк» шел из Южной Атлантики, имея на борту около 300 военнопленных, которых он снял с борта линкора «Адмирал граф Шпее». Находившиеся радом норвежские торпедные катера не предприняли никаких действий для защиты норвежского нейтралитета. Со своей стороны, капитан «Казака» Вайан имел строгий приказ британского Адмиралтейства снять пленных с «Альтмарка» даже в случае противодействия со стороны норвежского правительства. Как писал в мемуарах гросс-адмирал Редер, после этого инцидента немецкому командованию стало ясно, что Англия не остановится и перед оккупацией баз на побережье Норвегии, поскольку эти базы значительно повысят ее шансы на победу в войне{170}.
Перед столкновением норвежские пограничники обследовали «Альтмарк» и пришли к выводу, что судно не вооружено и не нарушает нейтральный статус Норвегии. Следовательно, «Альтмарк» мог идти дальше вдоль норвежского берега до тех пор, пока не достигнет той точки, где он получит прикрытие немецких Люфтваффе и флота. Однако Черчилль отдал приказ командиру эсминца «Казак» атаковать немецкое судно и освободить пленников, нарушив таким образом нейтралитет Норвегии. Несколько немецких матросов в ходе столкновения погибли. В итоге «Альтмарк» оказался захвачен и пленники освобождены, причем их физическое состояние оказалось вполне нормальным, хотя под влиянием военной пропаганды, плодившей «страшилки» про немцев, англичане ожидали увидеть ходячие скелеты{171}.
Еще в октябре 1939 г. командующий немецким флотом гросс-адмирал Эрих Редер предлагал создать на побережье Норвегии несколько военно-морских баз. Дело в том, что через Нарвик немецкая промышленность получала ежегодно около 4 миллионов тонн шведской железной руды, без которой производство вооружений просто остановилось бы. От Нарвика немецкие рудовозы охранял нейтралитет Норвегии, а вдоль южной оконечности Норвегии суда шли, охраняемые Кригсмарине. Маршрут этот работал вполне надежно, и немцы считали такое положение само собой разумеющимся. В случае перекрытия Англией маршрута рудных перевозок вдоль берега Норвегии из Нарвика, Германия могла импортировать железную руду в течение полугода только через шведский порт Лулео в устье реки Луле-Эльв, впадающей в Ботнический залив, поскольку он замерзает{172}.
Через некоторое время немецкое военное руководство, не желая допустить расширения европейского театра военных действий, отклонило предложение Квислинга, просившего «взять Норвегию под свою защиту». Но когда в январе 1940 г. немецкое командование удостоверилось в том, что Запад готовится начать военные действия в этом районе, было принято вынужденное решение — напасть на Норвегию{173}. Немцы обвинили англичан в нарушении нейтралитета и в гибели моряков «Альтмарка», которые «просто хотели защититься». Норвежцы выразили протест против активности англичан, но далеко заходить не захотели, поскольку придерживались проанглийской ориентации. Черчилль знал об этой поддержке и следующим шагом планировал минирование норвежских территориальных вод, вслед за которым должна была последовать оккупация норвежских портов. В действительности, немцы всего на несколько часов опередили союзников и сами захватили Нарвик и Тронхейм: 8 апреля англичане начали минировать норвежские воды, а 9 апреля Гитлер приказал немецкому десанту начать высадку в Норвегии. Целую неделю немецкие военные корабли и транспорты с войсками, растянувшись на сотни километров, двигались вдоль побережья на Норвегию, но англичане этого движения не заметили: при проведении норвежской операции гросс-адмирал Редер воспользовался военной хитростью, суть которой заключалась в том, что корабль может плавать под флагом противника или под любым другим, но в момент открытая огня должен поднимать свой.
