Сергей Дыбов - Подлинная история авиаполка «Нормандия – Неман»
Мирлес обратился к Левандовичу, и французам прислали нового «связного» — лейтенанта Кунина, обаятельного молодого человека, владевшего французским языком, который сразу стал другом эскадрильи. Хотя, если НКВД кого-то и приставляло, это должен был быть человек как раз подобных качеств. Не будем осуждать Михаила Шика, чей отец натерпелся в ЧК, а сам он вырос в эмиграции под воздействием массы слухов о коварстве советских спецслужб. Он приехал сражаться за свою Родину вместе с Красной армией, а не с антибольшевистским легионом, когда исход войны еще не был очевиден.
Важным вопросом был самолет. То, на какой технике будут летать французские пилоты. В легендах о «Нормандии — Неман» отмечается, в том числе самими летчиками, что выбор самолета был осуществлен майором Тюляном из представленных американских, английских и советских самолетов. Как было отмечено выше, изначально проект посылки французских летчиков содержал просьбу оснащения части советскими самолетами. Выбор самолета Як-1 зафиксирован в протоколе встречи французской военной миссии в лице генерала Пети и капитана Мирлеса с командованием ВВС Красной армии в лице генерал-лейтенанта Фалалеева и полковника Левандовича и закреплен приказом командующего авиацией Красной армии генерала Новикова от 4 декабря 1942 г.
И именно Жан Тюлян изначально, еще в Африке, настаивал на том, чтобы самолетом группы был советский самолет. В результате боевого опыта в Ливии и Египте, где его авиагруппа «Эльзас» была вооружена английскими самолетами, у французов сложилось мнение, что английская техника хороша для Европы и абсолютно не годится для иных районов боевых действий. Поэтому они хотели получить самолет, адаптированный к российским условиям, и таким, по их мнению, мог быть только советский самолет. Тот же Жан Тюлян настоял на том, чтобы у французов были свои механики. По тому же опыту боев авиагруппы «Эльзас», у которой в одной эскадрилье были свои французские механики, а в другой были прикомандированные к ней английские. Английские механики показали слабую заинтересованность в качественном уходе за самолетами французских пилотов, и обслуживаемая ими эскадрилья быстро вышла из строя. Поэтому французы считали, что им нужны собственные механики, которые обеспечат более качественное техническое обслуживание.
Действительно, при первом ознакомлении французских летчиков с самолетом Як-1 на аэродроме в Иваново майору Тюляну предложили подняться в воздух на Яке и сравнить его с английскими «Харрикейном» и американской «Аэрокоброй». Советское командование считало, что французам нужен более знакомый им самолет, и опасалось, что освоение истребителя Як может вызвать осложнения. После полета Тюлян рассыпался в восторгах относительно качеств самолета, и выбор был закреплен окончательно. Несмотря на то что во времена холодной войны французов часто упрекали в выборе советского самолета, они никогда не раскаивались в выборе самолета Як.
Вот что написал по поводу Як-1 Ролан де ля Пуап:
«Более легкий, чем „Спитфайр“, Як сразу показался более быстрым и простым в управлении. Он быстро взлетает и очень маневренный. Побывав в боях в Англии, я знаю, насколько важны эти два качества, которые в бою становятся определяющими. Взлететь как стрела, чтобы скрыться за солнцем, и вылететь как можно быстрее, чтобы зайти в хвост противнику: в жестокой дуэли против опытного врага это важное преимущество… Он был идеально приспособлен к снегу, дорожной грязи и безграничным русским полям. Его, сделанного из дерева, материи и дюраля, было легко ремонтировать. Его колеса… позволяли садиться на самые неважные аэродромы. Ничего заумного в кабине, в отличие от „Харрикена“ или „Спитфайра“. Только самые необходимые инструменты… и видимость! Лучший обзор, который я когда-либо видел у истребителей…»[64].
Присутствовавшие во время этого первого полета на Як-1 французских летчиков американские представители доложили о том, что французская эскадрилья будет летать на советских истребителях. Англичане также изначально рассчитывали, что пилоты, прошедшие выучку в RAF, предпочтут английские самолеты, тем более что де Голль был во всем зависим от Лондона. Капитан Мирлес был фактически вызван в посольство США, где перед американским и британским военными атташе его попросили объяснить выбор самолета французами. Американцы считали, что это наносит ущерб их поставкам по ленд-лизу и планируемым поставкам американских истребителей в Алжир. Французу русского происхождения Мирлесу пришлось объяснять, что Яки более современные самолеты, тогда как английские «Харрикейны» уже уступают немецкой авиатехнике и не адаптированы к российским условиям. А с американской техникой французы незнакомы так же, как и русские, и ее изучение потребует лишней траты времени. Возможно, что и крайне шаткое в то время положение де Голля и его конфликт с американцами сыграли свою роль.
Закончить разговор о выборе самолета можно цитатой из отчета генерала армии Рене Буска, в июне 1943 г. в Алжире принявшего командование над объединенной французской союзной авиацией:
«В июне 1943 г. военно-воздушные силы „Свободной Франции“ составляли:
— в Великобритании — две группы истребителей и две группы бомбардировщиков. Оснащены английской техникой, сравнительно современной;
— в Африке и Леванте несколько легких пограничных частей и полиции, вооруженных устаревшей британской авиатехникой;
— в Северной Африке 25 групп, переведенных из Франции после перемирия 22 июня 1940 г., вооруженные старыми самолетами, снятыми с производства;
— в России группа „Нормандия“ вооружена современной русской техникой»[65].
* * *Конец 1942 г. Немецкая армия стоит у стен Ленинграда и Сталинграда. Нацелена на Москву. Оккупировала всю Францию. Идут бои в Тунисе. Германия отчаянно пытается закрепиться в Африке. Алжиром, вставшим на сторону союзников, управляет вишист № 2 Дарлан. Дальнейшая судьба движения де Голля в тумане.
«Не знаю, чем все это кончится, — сказал однажды Марсель Лефевр, — но никто никогда не сможет нас упрекнуть, что мы спешили встать на сторону победителей».
* * *К удаче де Голля и союзников, адмирал Дарлан на Рождество 1942 г. был убит в Алжире двадцатилетним фанатиком, монархистом Бонье де ля Шапеллем. Да, в то время еще не было известно, чем станет Франция после войны, и республиканско-демократические тенденции боролись с монархическими. Полным главой Алжирской Франции стал генерал Жиро, тут же расстрелявший юного фанатика. Следующими на очереди стали главные действующие лица переворота, приведшего к американской оккупации Северной Африки, что не прибавило популярности Жиро, которая и так была невысока. Генерал Бержере, министр военно-воздушного флота Виши, тот самый, который подписал капитуляцию, в 1940 г. стал его заместителем. Через Жиро, проводившего провишистскую политику на оккупированных США французских территориях, американцы продолжали контакты с режимом Виши, одновременно начав переформирование и перевооружение французской армии в Африке, подготавливая ее к открытию второго фронта. Главной идеей союзников в этом вопросе в то время было подготовить и высадить во Франции французскую армию из Алжира.
1943 год начался для союзников благополучно. Великобритания возобновила проводку северных конвоев, пользуясь тем, что Германия перебросила самолеты из Норвегии в Африку. Англо-американские войска вели бои против германо-итальянских частей в Тунисе. СССР заканчивал ликвидацию окруженной армии Паулюса в Сталинграде.
В Касабланке состоялась конференция, на которой под давлением союзников де Голль и Жиро заключили союз и объявили о создании объединенного комитета. Генералы с такой ненавистью отнеслись друг к другу, что их рукопожатие фотографам удалось снять только с пятого раза (так быстро они отталкивали руку друг друга). Жиро был недоволен, что союзники признают его слабые организаторские способности. Де Голль был недоволен, что его вообще ставят на одну доску с невесть откуда взявшимся вишистом. Тем не менее и для него лично, и для Франции это было лучшее решение— объединение «Сражающейся Франции» и Африканской Франции. Объединение создало крупные административно-бюрократические трудности, не считая политических. Прежде всего, было объединено командование вооруженных формирований двух Франций. Авиационное командование было подчинено командованию, расположенному в Алжире. Тому самому командованию, от которого пилоты «Нормандии» бежали в Гибралтар и Лондон. Тому самому, которое приговаривало их к лишению гражданства и смертной казни за дезертирство.
* * *Пилоты «Нормандии» были далеки от этой бюрократии. В Иваново они продолжали тренировки и готовились к боям. Первый, самый трудный месяц в СССР, декабрь 1942 г., они преодолели. Новый 1943 г. был встречен дружной пьянкой с участием французского пресс-атташе Шампенуа и корреспондента «Красной Звезды» Ильи Эренбурга. Впервые французы понесли «потери» от традиционного русского напитка: капитан Литольф, не имеющий пристрастия к выпивке, неожиданно напился, упал за столом и под дружные шутки был вынесен доктором Лебединским. Роланд де ля Пуап писал: «…Здесь, в эту зиму 1942-43 гг., началось зарождение духа „Нормандии“. В этот первый Новый год в России мы почувствовали вкус того невероятного братства с советскими воинами, который объединял нас до конца войны»[66].
