Сюмпэй Окамото - Японская олигархия в Русско-японской войне
Россия не выполнила второго этапа вывода военных сил, а потом предъявила правительству Китая требование из семи пунктов 8 апреля 1903 года. В тот же день Кокумин Домэйкай был восстановлен и назван Тайгайко Досикай («товарищеское объединение за жесткую внешнюю политику»). На торжественном открытии присутствовало более 140 человек. Несмотря на катар бронхов, выступал профессор Томизу Каньин с заявлением, где говорилось, что только война может решить маньчжурский вопрос. Томизу подчеркивал, что население Японии растет быстро и стране требуются дополнительные ресурсы. Единственный приемлемый для Японии способ решения проблемы — открыть весь Азиатский континент, особенно Маньчжурию, для расселения японцев. Поэтому Россию следует изгнать с этих территорий. Более того, продолжал он, Китай и Корея находятся в таком затруднительном положении, что им необходимо полагаться или на Россию, или же на Японию. Следовательно, если в этих условиях Япония проявит нерешительность, Корея и Китай могут отойти к России. Под бурные аплодисменты была провозглашена следующая резолюция:
«Независимо от того, представляет ли собой российская процедура эвакуации признак вывода войск из Маньчжурии, мы понимаем, что Россия не собирается прекращать военную оккупацию. Мы надеемся, что правительства Японии и Англии убедят правительство Китая принять меры, вернуть свои административные права на Маньчжурию и открыть этот регион для иностранных держав с целью установления в Восточной Азии вечного мира».
«Семь профессоров»
В начале апреля князь Коноэ представил свой проект по решению маньчжурского вопроса министру иностранных дел Комуре. Другие лидеры Досикай, включая Комути, Тояму и Сассу, представили отдельные проекты Комуре и премьер-министру Кацуре.
31 мая 1903 года князь Коноэ встретился в Нанса Со, Сиба, Токио, с семеркой профессоров — Томизу, Тэрао, Накамурой, Канаи и Томии, каждый из которых, как мы увидели, был активным сторонником жесткой внешней политики со времен боксерского восстания, а также двумя новыми участниками проекта — Такахаси Сакуэ и Онозукой Кихэдзи. Все, кроме Накамуры, который был из Гакусуина, были профессорами юриспруденции в Императорском университете в Токио. Во время встречи князь Коноэ убеждал их заставить лидеров правительства принять решительные меры против продолжающейся оккупации Россией Маньчжурии и объединить общественное мнение в поддержку этих действий. Вслед за тем семерка решила дать правительству совет по решению маньчжурского вопроса, как они это сделали во время кризиса, имевшего место в 1900 году из-за боксерского восстания. Вновь не придя к единому мнению о едином варианте политики, профессора решили сначала встретиться с отдельными правительственными лидерами и дать им устные советы. Также было принято решение работать независимо от Тайгайко Досикай и других провоенных групп. Очевидно, профессора посчитали, что наиболее эффективно будут действовать как отдельная группа, значимость которой будут придавать их личный престиж и специализированные знания.
1 июня они посетили премьер-министра Кацуру. Томии, который вместе с Онозукой представлял внутри группы умеренные взгляды, был выбран докладчиком на собрании. Он убеждал Кацуру принять жесткую силовую политику по отношению к России, на что Кацура ответил, что так же, как и профессора, обеспокоен будущим Японии. Он говорил, что им не надо волноваться по поводу проблемы России, потому что ответственные лица уже делают все необходимое. Он также убеждал их в том, что правительство не будет следовать так называемой политике «Манкан кокан» — обмена Маньчжурии на Корею. Несмотря на возражения Онозуки, Томизу заявил, что с тех пор, как война с Россией стала неизбежной, Япония должна уже сейчас объявить войну. Кацура возражал, что война — это дело солдат и что он никогда не ожидал услышать от профессора университета лекцию о войне. Кацура даже обвинил Томизу в том, что он занимается делом, не подобающим его профессии, и потребовал замолчать.
В тот же день профессора обратились к министру иностранных дел Комуре, но он не только уклонился от встречи, но и отказался наметить встречу на будущее, ссылаясь на груз государственных дел. Когда на следующий день профессора обратились к гэнро Ямагате, того не оказалось дома. Разочарованные бесполезностью своих действий, они решили составить письменный проект политического курса, чтобы представить его правительственным лидерам. Первоначальный план был подготовлен Такахаси, который собрал воедино те пункты, которые не вызывали разногласий в их группе. Исправленное заявление было представлено на рассмотрение 10 июня премьер-министру Кацуре, министру иностранных дел Комуре, министру военно-морского флота Ямамото и военному министру Тэраути, а также гэнро Ямагате и Мацукате, а 17 июня — Кодаме Гентаро, генерал-губернатору Тайваня. Резюме их предложения из 3000 слов было таково:
«В прошлом японское правительство часто следовало политике бездействия и небрежности и искало возможности уклониться от действий. Например, неспособность правительства получить обещание о неотчуждении Китая, когда Япония возвращала Ляодунский полуостров, привела к маньчжурской проблеме. Когда незначительные силы Германии завладели Кьяочоу, решительный протест Японии должен был остановить их продвижение и уничтожить предлог, по которому Россия требовала аренды Порт-Артура и Дайрена. Кроме того, после боксерского восстания, когда было принято решение о выводе иностранных войск из Северного Китая, Япония могла воспользоваться возможностью уговорить державы на подобное решение и о выводе войск из Маньчжурии, тогда сегодняшняя проблема не возникла бы. Стоит японскому правительству продолжать политику пренебрежения и упустить возможность, Япония, Китай и Корея уже не смогут поднять головы, и империя упокоится навечно. Русская экспансия в Восточной Азии продолжается без помех. Чем дольше ситуация развивается без контроля, тем сложнее ее будет контролировать в дальнейшем. Сейчас по военной мощи Япония немного превосходит Россию, но это превосходство не продлится дольше года. Если Россия завладеет Маньчжурией, как удержать ее от Кореи? Если она завладеет Кореей, какова будет ее следующая цель? В общем, пока не решен маньчжурский вопрос, не будет решен корейский. А пока не решена проблема Кореи, не решена проблема Японии. Пришло время. Некоторые требуют, чтобы в решении международных дел соблюдалась крайняя осмотрительность и чтобы Япония заранее точно определила свое отношение к каждой из великих держав. Это правда. Но отношения самих держав более или менее известны. Не может быть ничего печальнее, чем если Япония не использует этот шанс, какой случается раз в тысячу лет. Политика обмена Маньчжурии на Корею была абсолютно неразумной и неприемлемой. Японское правительство должно приложить все усилия для прочного решения маньчжурского вопроса и установления стабильного мира на Дальнем Востоке».
Хотя позиция этого заявления была более жесткой, чем резолюция Тайгайко Досикай от 8 апреля, следует заметить, что, в соответствии с договором с премьер-министром Кацурой, проект профессоров был подан только правительственным лидерам и не был известен публично. Тем не менее, пресса скоро узнала о нем, и 16 июня «Нироку Симпо» опубликовала сильно сокращенный вариант документа. «Нироку Симпо» принадлежала Акияме Тэйсукэ, независимому члену парламента из Токио, находившемуся в оппозиции к кабинету Кацуры и пытавшемуся таким образом поставить кабинет в затруднительное положение. 19 июня профессора обсуждали, должны ли они печатать оригинал своего проекта, чтобы лишить доверия «абсурдную версию», изданную «Нироку Симпо», но они снова не смогли прийти к единому мнению. Тогда Томизу предложил им издать публичное заявление о необходимости для Японии вести линию жесткой политики против России. Это предложение встретило сопротивление умеренных членов группы. Однако 21 июня на редакционной полосе газеты «Токио нитинити симбун», полуофициального органа правительства, строго осуждавшей деятельность профессоров, был процитирован полный вариант заявления. Эта статья напоминала им о долге, который лежит на них как на профессорах, и об их ответственности. В статье шла полемика с тем утверждением, что Япония станет слабее, чем Россия; автор призывал профессоров более серьезно оценивать последствия войны с Россией.
Редакционная статья в «Токио нити-нити симбун» привела профессоров к заключению, что кто-то в кабинете Кацуры передал их проект в газету. Газета принадлежала протеже гэнро Ито — Ито Миедзи, который поддерживал тесные отношения с гэнро Ямагатой и премьер-министром Кацурой. 24 июня профессора наконец опубликовали текст, только немного изменив его, чтобы он был больше похож на эссе. Это масло, подлитое в огонь споров по поводу маньчжурского вопроса, удвоило энергию прессы, которая приняла проект профессоров скорее с одобрением, чем с критикой. Между тем, хотя и ходили слухи, что правительство осудит профессоров за их якобы злоупотребление ученой должностью, никакие меры не были приняты. Очевидно в ответ на просьбу министра образования, Ямагата Кэнъиро, директор Императорского университета в Токио, посоветовал профессорам быть более благоразумными и не давать повода для недоразумений, заявляя, что со стороны профессоров было бы неразумно заниматься столь радикальной политической деятельностью в сотрудничестве с людьми вне университета. Тем не менее, профессора продолжали свои попытки направить народное мнение в сторону одобрения войны с Россией. Нет никакого сомнения в том, что, когда престиж университетских профессоров был высок, их группа, названная «Кайдзэн Сити Хакасэ» («Семь докторов за войну»), повлияла на объединение японского народа в желании войны.
