Владимир Карпов - Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны»
Генерал армии Баграмян принимает парад 7 ноября 1953 года в Риге
Националистическое подполье не ограничивалось только Литвой. Подобное имело место в Латвии и Эстонии. По состоянию на 1 января 1946 года в Латвии действовали 64 бандформирования общей численностью 753 человек, в Эстонии — 55, численностью 428 человек.
Всего в республиках Прибалтики только в 1941–1950 годах формированиями националистов было совершено 3 426 вооруженных нападений, в ходе которых погибли 5155 советских активистов. Органами госбезопасности и войсками было ликвидировано 878 вооруженных групп.
В противоповстанческих операциях части внутренних войск НКВД потеряли 533 человек убитыми и 784 — ранеными, потери подразделений Красной Армии составили 42 человек убитыми и 94 ранеными.
В результате проведения целенаправленных мероприятий войсками НКВД-НКГБ при содействии соединений и частей Красной Армии националистическое движение в Литве стало ослабевать.
Однако сопротивление продолжалось вплоть до середины 60-х годов, причем как в Литве, так и в других республиках Прибалтики.
* * *Повседневная служба войск округа была на подъеме, совершеннее становилось вооружение войск. Ученые, конструкторы не жалели сил, энергии, таланта для проектирования и создания лучших, отвечающих самым жестким требованиям современного боя, образцов техники и вооружения. Стрелковые подразделения округа одними из первых в Советской Армии получили ротный пулемет РП-46, крупнокалиберный пулемет, зенитно-пулеметные установки, новый автомат Калашникова, самозарядный карабин Симонова. Танкисты имели на вооружении лучшие в мире средние, тяжелые танки и САУ, артиллеристы — первоклассные орудия и минометы. Легендарные «катюши» уступали место новым установкам. Самолетный парк обновлялся за счет первых отечественных реактивных самолетов. В части и подразделения ПВО на вооружение поставлялись новые радиотехнические комплексы. К 1952 году войска округа коренным образом изменились. Они были оснащены новым современным вооружением, которое по своему качеству значительно превосходило вооружение периода Великой Отечественной войны.
Наряду с успешными делами своего Прибалтийского округа Баграмян получил огорчительную и очень настораживающую информацию из Москвы! Тяжело заболел Сталин.
4 марта в газете «Правда» появилось короткое правительственное сообщение:
«В ночь на 2-е марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве на своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг…»
Ночью 4 марта Баграмян получил правительственную телеграмму: «Срочно приглашаетесь Пленум ЦК».
Командующий немедленно вылетел в столицу.
Вечером 5 марта в Свердловском зале Кремля Маленков, Хрущев и Берия открыли совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР. Первым сделал сообщение о состоянии здоровья Сталина министр здравоохранения А. Третьяков. После него выступил Маленков.
— Все понимают, — сказал он, — огромную ответственность за руководство страной, которая ложится теперь на всех нас. Всем понятно, что страна не может терпеть ни одного часа перебоя в руководстве. Вот почему бюро Президиума Центрального комитета партии созвало настоящее совместное заседание… Поручило мне доложить вам ряд мероприятий по организации партийного и государственного руководства.
И далее, снова сославшись на поручение бюро (которого не было!), обосновал необходимость предлагаемых реорганизаций и кадровых перестановок:
— Обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны… требует величайшей сплоченности руководства, недопущения какого-либо разброда и паники.
Никто не возражал против необходимости принимать такие решения, и «тройка» провела в жизнь то, что спланировала на своей «тайной вечере». Хрущев, Маленков, Берия были назначены на намеченные ими посты:
— Первым секретарем ЦК КПСС — Хрущев.
— Председателем Совета Министров — Маленков.
— Заместителем Председателя Совета Министров и руководителем объединенным министерством МВД и МГБ — Берия.
Вместо 25 членов Президиума ЦК, избранных на XIX съезде, остались только «свои» — Г. Маленков, Л. Берия, Н. Хрущев, Н. Булганин, К. Ворошилов, Л. Каганович, М. Сабуров, М. Первухин. Вернули в состав В. Молотова и А. Микояна.
Ворошилова определили на пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, В. Молотова снова назначили министром иностранных дел, Н. Булганина — министром обороны, А. Микояна — министром внутренней и внешней торговли.
Баграмян был рад, хотя и очень удивлен, назначению маршала Жукова первым заместителем министра обороны. Опала кончилась!
Из 25 должностей министров 17 остались не назначенными. Но все же главное успели — власть перешла в руки «тройки». Через час пятьдесят минут после начала совещания пришло сообщение — Сталин умер.
У Ивана Христофоровича от этого Пленума осталось впечатление торопливости, какой-то недосказанности, подозрительной взволнованности Маленкова и нервозности Берии.
Скажу прямо: на то были основания не только у Баграмяна. Чтобы читателям была ясна закулисная борьба, которая предшествовала этому Пленуму и его решениям, сделаю небольшую ретроспекцию. В своей книге «Генералиссимус» я подробно описал тайную борьбу за выживание, которую в последние годы вели между собой Сталин и Берия. В результате многоходовой предательской операции Берия убрал всех близких и верных Сталину приближенных: личного секретаря и помощника генерала Поскребышева, начальника охраны генерала Власика, коменданта Кремля генерала Косынкина. И затем… отравил Иосифа Виссарионовича.
Позднее, когда я бывал на квартире Баграмяна в Сивцевом Вражке, я ему рассказывал подробности этого злодеяния, к тому времени он и сам уже был наслышан, да и в печати появлялись различные версии убийства Сталина.
Для читателей, которые не знакомы с содержанием моего «Генералиссимуса», чтобы было ясно, перескажу два отрывка:
Самое неопровержимое доказательство — признание самого Берии в убийстве Сталина!
Рассказал об этом Молотов. Я не раз хотел его расспросить о загадочной смерти Сталина, но не решался, уж очень вопрос был «щекотливый». Но после наших бесед в течение нескольких лет, после того как Молотов стал доверять мне и даже просил организовать «конспиративные» встречи с друзьями, я однажды решился затронуть эту тему. Сначала не прямо, а наводящим вопросом:
— Говорят, Сталин умер не своей смертью.
Молотов ответил не сразу. Подумал.
— Да, для таких подозрений есть основания.
— Называют даже конкретного убийцу — Берия.
Вячеслав Михайлович опять довольно долго молчал.
— И это весьма вероятно. Может быть, даже не он сам, а через своих чекистов или врачей.
Я чувствовал, что-то не договаривает Молотов, но нажимать на него не решался. Казалось, он больше ничего не скажет. Но, видимо, у него шла внутренняя борьба. Возможно, он думал, что уже стар и не надо уносить с собой большую тайну.
Без моего дополнительного вопроса он вдруг, как бы даже не для меня, стал вспоминать:
— На трибуне Мавзолея 1 мая 1953 года произошел такой вот разговор. Берия был тогда близок к осуществлению своих замыслов по захвату власти. Он уже сам, да и все мы считали его самым влиятельным в Политбюро. Боялись его. Вся охрана вокруг была его ставленники. Он мог в любой момент нас ликвидировать. Но он понимал, что так поступать нельзя, народ не поверит, что все мы враги. Ему выгоднее превратить нас в своих сторонников. И вот, как бы напоминая, что произошло на пленуме после XIX съезда, когда Сталин хотел с нами расправиться, Берия, на трибуне Мавзолея, очень значительно сказал мне, но так, чтобы слышали стоявшие рядом Хрущев и Маленков: «Я всех вас спас… Я убрал его очень вовремя».
Можно ли верить Молотову, что Берия сказал такие слова?
Я думаю, можно. Молотов очень крупная личность, он понимал цену таким словам и вообще, всегда, на всех постах, знал вес и значимость каждого слова. Это не кухонный разговор. Он понимал, о чем говорит и с кем говорит. Эта фраза не повиснет в воздухе, она отложится в моей памяти, и я как писатель когда-то дам ей огласку, и страшный смысл ее войдет в историю.
То, что Молотов решился на такое откровение, чтобы люди узнали правду, свидетельствует также его разговор с писателем Чуевым. Феликс опубликовал свою беседу с Молотовым на эту тему. Она изложена другими словами, но смысл тот же: Берия «убрал» Сталина.
О том, что Берия сам (или по его указанию один из охранников) отравил Сталина, подтверждает еще один, очень убедительный факт.
Под личным руководством Берии в НКВД работала секретная токсикологическая лаборатория, начальником ее был Григорий Моисеевич Майрановский.
