Николай Бодихин - Кожедуб
После первых неудачных боев на Халхин-Голе была собрана группа, куда вошли лучшие советские военные летчики-истребители, имевшие опыт боев в Испании: С. Грицевец, И. Лакеев, Н. Жердев, А. Гусев, А. Зайцев, П. Коробков,
B. С. и Б.А. Смирновы, А. Степанов, П. Смоляков. Этой группе вскоре удалось сдержать натиск, а затем и преодолеть сопротивление японцев в воздухе. Список лучших асов Халхин-Гола выглядит гораздо конкретнее испанского или китайского списков: первый — Н.П. Жердев (11 побед), второй — М.П. Нога (9 личных и 2 групповые победы), третий — C.П. Грицевец (9 побед), затем следуют В.Г. Рахов (8 личных и 4 групповые победы), С.П. Данилов (8 побед), А.В. Ворожейкин и А.А. Зайцев (по 6 побед), П.Т. Коробков и Е.Н. Степанов (по 5 побед).
В ходе финской войны, при отсутствии в ней выраженного противостояния неприятельской авиации, успехи летчиков-истребителей были малозаметны. Подтверждений с неприятельских территорий, над которыми проходили бои, ждать не следовало, и подсчет побед вновь вернулся к методу «компромисса». Большинство же потерь советской авиации (в ВВС Краснознаменного Балтийского флота — до 75 процентов) происходило из-за слабой подготовки летного состава к полетам в сложных метеоусловиях.
В этой кампании в ВВС РККА и КБФ было всего 8—10 летчиков-истребителей, одержавших по нескольку побед. Это Герои Советского Союза А.Д. Булаев, И.И. Гейбо, В.М. Найденко, В.В. Ефремов, Ф.И. Шинкаренко, П.И. Муравьев.
В начальный период Великой Отечественной войны, когда интенсивность боевых действий приобрела невиданный размах, а ежедневные потери каждой из сторон порой превышали 100 самолетов, общепринятой системы подтверждений вновь не существовало. На различных участках фронта, а порой и в соседних армиях подсчитывали победы по-разному. В соответствии с «правилом» — «Чем сильнее тебя бьют, тем больше у тебя побед» — многие командиры рапортовали о сотнях уничтоженных вражеских самолетов. В некоторых частях, например в ВВС КБФ, была возрождена «испанская» дробная система зачета сбитых машин.
Несколько грозных приказов в корне изменили ситуацию: после них в некоторых армиях, а с 1942-го — в воздушных армиях стали требовать «шильдик с мотора сбитого самолета». Это значительно снизило число воздушных побед, значившееся в официальных документах.
Понадобилось немало времени, для того чтобы система подтверждений приняла свою законченную форму. В окончательном виде условия подтверждения воздушных побед были сформулированы в «Положении о наградах и премиях для личного состава Военно-воздушных сил Красной армии, авиации Дальнего действия, истребительной авиации ПВО, ВВС Военно-морского флота за боевую деятельность и сохранение материальной части», подписанном командующим ВВС Красной армии маршалом авиации А. Новиковым[13] 30 сентября 1943 года:
«…Сбитие в воздушном бою или уничтожение на земле самолетов, а также нанесенный ущерб противнику засчитывать при одном из следующих показателей:
а) при наличии письменного подтверждения от наземных войск, кораблей, партизанских отрядов или донесений агентуры;
б) при наличии письменного подтверждения от местного населения, заверенного местными органами власти;
в) при наличии фотоснимков, подтверждающих сбитие самолета или нанесенный другой ущерб противнику;
г) при наличии подтверждения от постов ВНОС[14] и других систем наведения и оповещения;
д) при наличии письменного подтверждения двух и более экипажей самолетов, действовавших в данной группе, или экипажа, высылаемого с целью контролирования успешного бомбометания при условии невозможности получить другого вида подтверждения;
е) личный рапорт одиночного охотника-истребителя или штурмовика-торпедоносца по утверждении его командиром авиаполка…»
Как видим, шесть показателей «сбитая» расположены в приказе в порядке степени их надежности.
Что касается Кожедуба, то все победы ему были зачтены исключительно по показателю «д» — «при наличии письменного подтверждения двух и более экипажей самолетов, действовавших в данной группе…». Этот показатель — предпоследний по надежности, хотя известны летчики, в том числе и Герои Советского Союза, кому большинство побед зачтено по показателю «е», достоверность которого минимальна.
Очевидно, что последние показатели «сбития» весьма далеки от первого, когда самолет считался сбитым «при наличии письменного подтверждения от наземных войск, кораблей, партизанских отрядов или донесений агентуры». Еще более далеки они от маловыполнимых условий 1941—1943 годов, когда отдельные командиры требовали шильдик с мотора сбитого самолета в подтверждение «сбития». В этой связи характерно свидетельство выдающегося советского аса П.А. Гнидо: «Был у меня еще один сбитый Ю-52. Его удалось уничтожить под самый 1943 год. Добил я его на небольшой высоте, видел, как он завалился и врезался в землю. Но была такая непогода, а я представил в метели поисковую команду, внутренне поежился и решил вовсе не докладывать об этом сбитом».
В этих строках больше удивляет не сложность доказательства победы, а благородство летчика.
Сражение за Днепр в воздухе
Большинство летчиков, ветеранов Великой Отечественной войны, выделяли битву за Днепр как одно из крупнейших и самых памятных воздушных сражений. О том же свидетельствуют и документы участвовавших в битве пяти воздушных армий — 2-й, 5-й, 8-й, 16-й и 17-й, дивизии и корпуса авиации дальнего действия.
22 сентября 1943 года войска Центрального фронта при поддержке авиации с ходу форсировали Днепр. На следующий день плацдарм был расширен на глубину до 35 километров. 30 сентября советские войска форсировали Днепр в районе Дымера. Стянув большую часть авиации Восточного фронта в район переправ, противник пытался контратаками на земле и с воздуха остановить советское наступление. Развернулись тяжелые наземные и воздушные бои.
Комэски 240-го истребительного авиационного полка К.А. Евстигнеев и И.Н. Кожедуб стали героями этого сражения в прямом и переносном смыслах, одержав за месяц соответственно 15 и 16 личных побед. Летчику братского 297-го ИАП младшему лейтенанту А.А. Дьячкову были записаны 14 личных и одна групповая победа, одержанные в период с 30 сентября по 23 октября 1943 года. Отличились в боях за Днепр также летчики дивизии В.Ф. Мухин (6 побед), Н.П. Белоусов (6) и Б.В. Жигуленков (5).
Среди советских летчиков других частей наиболее результативными в битве за Днепр были также известные асы Герои Советского Союза: Н.Ф. Краснов (12 побед), С.Д. Горелов (8), А.А. Губанов (7); дважды Герои Советского Союза Н.Д. Гулаев (7) и А.В. Ворожейкин (7).
Надо заметить, что при активизации действий союзников в Италии и Африке, а также при нарастающих атаках англоамериканских бомбардировщиков на немецкие города битва за Днепр явилась первым сражением, когда численность немецких самолетов на Восточном фронте стала уступать численности самолетов люфтваффе над рейхом, в Средиземноморье, в Африке и в Италии. В то же время в 1943 году в Германии было выпущено более 25 500 самолетов — на 75 процентов больше, чем в 1942-м. Продолжали выпуск крылатых машин Италия, Венгрия и Румыния. Выпуск боевых самолетов странами-сателлитами в 1943 году по сравнению с предыдущим годом увеличился почти вдвое.
После напряженнейших июльско-августовских сражений 1943 года интенсивность боевой работы в воздухе временно спала. Советские войска быстро наступали, опрокидывая неприятельские заслоны и освобождая Восточную Украину. Командование вермахта отводило войска за Днепр, где рассчитывало укрепиться за Восточным валом — «непроходимой естественной преградой», как называл его Гитлер. Здесь, на правом, высоком берегу Днепра, немецкие инженерные части судорожно сооружали оборонительные укрепления. На работах использовались десятки тысяч военнопленных, угнанные мирные жители.
Честолюбивый Манштейн, вынужденный объяснять, почему его книга называется «Утерянные победы» (объяснения его исключительно однообразны — колоссальное численное превосходство русских, недальновидность Гитлера и ненадежность союзников), называет оборонительные бои в августе — сентябре 1943 года, после краха операции «Цитадель», «системой мероприятий, только помогающих выйти из положения».
Одним из таких «мероприятий» была тактика «выжженной земли», когда, по словам того же Манштейна, «в зоне 20—30 км перед Днепром было разрушено, уничтожено или вывезено в тыл все… а командование германской армии приказало переправить через Днепр и местное население».
3 сентября 1943 года войска Центрального фронта освободили Шостку. Кожедуб, не раз видевший в районе Харькова и с воздуха, и на земле, как советские войска освобождают его родные места после недолгого господства там «новых хозяев», с большим волнением отправил письма отцу в Ображеевку, в Шосткинский сельсовет. По его просьбе соответствующее «официальное» письмо-запрос направил в Шостку и политотдел дивизии.
