Александр Некрич - 1941 22 июня (Первое издание)
Финское правительство, пытаясь представить перед своим народом войну против СССР как оборонительную, не останавливалось перед прямыми подлогами. Так, из опубликованного финской печатью заявления Гитлера о войне против СССР слова «в союзе с финскими дивизиями» были переведены «бок о бок с финскими дивизиями», что должно было подкрепить утверждения финского правительства, будто Финляндия ведет против СССР «отдельную» войну. Ради этой цели были организованы и провокационные налеты немецкой авиации на финские города, которые были выданы за действия советской авиации. Попытка Финляндии возложить ответственность за эти налеты на СССР была решительно отклонена советским посланником. В то же время Финляндия, стремясь выиграть время для завершения военных приготовлений к войне, уклонилась от определения своей позиции[86]. 25 июня Финляндия напала на СССР.
Немаловажное значение для Германии имела позиция Турции. Формально Турция, подписавшая 19 октября 1939 г. договор о взаимной помощи с Англией и Францией, могла считаться союзником держав антигерманской группировки. Фактически политика Турции и ее позиция определялись расстановкой сил на международной арене в каждый данный момент. До крушения Франции Турция демонстрировала свою верность англо-французскому союзу, помогала Англии в проведении ее балканской политики. После поражения союзников на западе Турция стремилась улучшить отношения с гитлеровской Германией, не порывая, однако, с Англией. Короче говоря, Турция играла на обе стороны, стремясь извлечь для себя наибольшую выгоду. Изменение ситуации на Балканах – поражение Англии и изгнание ее войск с европейского континента, утверждение германского господства в Греции и Югославии – оказало огромное воздействие на турецкую политику. Турция заключила ряд чрезвычайно выгодных для Германии экономических соглашений, значительно расширила поставку в Германию стратегического сырья (хрома, меди) и, кроме того, запретила транзит английского вооружения через территорию Турции. Турецкое правительство надеялось, что после окончания войны на Балканах Германия нападет на Советский Союз. В этом случае Турция была готова содействовать Германии любыми политическими мерами.
На следующий день, после того как Болгария примкнула к Тройственному пакту, – 2 марта 1941 г. Гитлер направил президенту Турции Исмету Иненю послание, в котором заверял, что Германия не питает в отношении Турции враждебных намерений. В своем ответе Иненю давал понять, что Турция готова пойти навстречу немецким пожеланиям. Спустя месяц, Турция не ответила на предложение Англии порвать отношения с Германией и Италией, а также нарушила свои обязательства как члена Балканской Антанты, согласно которым она должна была оказать помощь Югославии, подвергшейся нападению. Позиция Турции, занятая ею во время войны на Балканах, подтолкнула нацистских лидеров к более решительным шагам. В середине мая германский посол в Анкаре Папен начал секретные переговоры с Иненю и министром иностранных дел Сараджоглу о заключении германо-турецкого договора о дружбе и ненападении. Германия, готовясь к войне против СССР, рассчитывала тем самым прикрыть свой южный фланг. Турция поставила в известность Англию о своем намерении. Англии удалось лишь добиться включения в договор условия о сохранении Турцией своих прежних обязательств. Важным стимулом, толкавшим Турцию на заключение договора с Германией, была антисоветская позиция турецких правящих кругов, которые полагали, что, заключая договор с Германией, Турция тем самым будет способствовать созданию единого антисоветского фронта капиталистических государств. Турецкий министр иностранных дел Сараджоглу убеждал Папена, что, прежде чем начать войну против Советского Союза, Германии необходимо прийти д полюбовному соглашению с Англией и Соединенными Штатами Америки. «Прежде всего вы должны вступить в переговоры о перемирии с англичанами, а затем восстановить порядок в России, действуя как представители Англии и Америки и в согласии с ними», – говорил он в беседе с Папеном 13 мая 1941 г.[87] Весьма вероятно, что турецкие политические лидеры полагали, что такие переговоры уже ведутся между Гессом и английским правительством, и спешили выразить им свое одобрение. Заявление Сараджоглу вполне отвечало и установкам самого Папена, выступавшего за соглашение с западными государствами и за создание общего фронта против Советского Союза. Вот почему в своих донесениях германскому МИДу Папен выделяет именно эти рассуждения Сараджоглу. Турецкие государственные деятели призывали Германию поскорее напасть на Советский Союз и обещали, что Турция будет на стороне Германии. Высказывания турецких политических лидеров носили столь явно антисоветский характер, что дали основание гитлеровскому министру иностранных дел предложить Турции подписать секретное соглашение, предоставляющее Германии право неограниченного транзита оружия и военных материалов, а также определенных контингентов немецких войск через турецкую территорию. Однако Турция не рискнула пойти так далеко, так как отдавала себе отчет в том, что такой шаг поставит ее в фактическую зависимость от Германии и свобода маневрирования будет утеряна. Немалую роль при этом сыграло и предупреждение Соединенных Штатов Америки.
18 июня 1941 г., за четыре дня до нападения Германии на Советский Союз, германо-турецкий договор о дружбе был подписан. Договор этот явился важным элементом дипломатической подготовки Германии к войне против Советского Союза. 20 июня «Манчестер гардиан» писала: «Может быть, что подписание договора в этот момент связано с потоком слухов и контрслухов, утверждений и опровержений, которые изо дня в день бушуют над русско-немецкими границами, – каковы планы Гитлера, каков будет ответ Сталина? Среди этой неразберихи только одно бесспорно – от Финляндии и до Черного моря Гитлер сконцентрировал силы, значительнее тех, которые необходимы для любых оборонительных нужд»[88].
Лондонская «Таймс» подчеркивала в статье от 21 июня: «Кажется определенным, что заключение нового пакта связано с германскими планами относительно России»[89].
Уверенность Гитлера в быстром разгроме вооруженных сил Советского Союза была столь велика, что отделу ОКБ уже в феврале 1941 г. было дано задание начать подготовительную работу по выработке планов похода через Афганистан в Индию. В начале апреля уже указывалось, что следует иметь в виду возможность наступления на широком фронте в Северной Африке осенью 1941 г. После завершения войны на Балканах гитлеровцы уже подумывали о войне против Турции и Сирии. По-прежнему Гитлер не отказывался от мысли захватить Гибралтар и занять Французское Марокко.
Разгром Советского Союза должен был привести к полному крушению и Англию, территория которой подлежала оккупации немецкими войсками: обширные колониальные владения Британской империи предполагалось поделить между партнерами фашистского блока[90].
11 июня верховное командование германских вооруженных сил составило проект директивы № 32 «Приготовления на время после осуществления „операции Барбаросса“». Сама директива в несколько видоизмененном виде была подписана Варлимонтом уже 30 июня.
В проекте директивы говорилось: «После того как вооруженные силы Советской России будут сокрушены, Германия и Италия будут осуществлять военное господство над европейским континентом, в настоящее время – за исключением Иберийского полуострова. Не будет существовать больше какой-либо серьезной угрозы району Европы на суше. Для охраны и для наступательных операций, которые еще имеются в виду, потребуется существенно меньшая армия, чем та, которая была до сих пор. Центр, тяжести в вооружениях переместится на военный флот и воздушные силы». Директивой предусматривались операции против английского флота, нажим на Испанию с целью заставить ее принять участие в захвате Гибралтара. Турция и Иран будут вынуждены принять непосредственное или косвенное участие в войне против Англии. В директиве, подписанной Варлимонтом, говорится уже и о захвате Тобрука, Северной Африки, о нападении на Суэцкий канал[91].
Советский Союз перед нападением гитлеровской Германии
Государство нового типа
Теперь, спустя почти четверть века после описываемых в этой книге событий, вновь и вновь задумываешься, в чем собственно заключался главный просчет Гитлера при оценке им состояния Советского государства? Приходишь к выводу, что Гитлер повторил ту же принципиальную ошибку, которую совершили до него иностранные интервенты в годы гражданской войны. Ошибка эта, вернее, роковой для них просчет заключался в непонимании сущности государства, возникшего в результате Великой Октябрьской социалистической революции, в игнорировании нового характера отношений внутри государства между классами и социальными группами, абсолютное отрицание возможности создания на базе общественной собственности нового типа отношений между классами, нациями и народами, населяющими государство, между государством и индивидуумом, вопиющее невежество гитлеровцев в области социальных отношений. Империалисты за двадцатилетний промежуток времени, прошедший с окончания гражданской войны в СССР и до начала Великой Отечественной войны советского народа, так и не смогли понять, что общественная собственность на средства производства, установленная в СССР – государстве трудящихся, – является главным и определяющим фактором в жизни многомиллионного народа. Лишив права на владение предприятиями, землей, банками частных лиц и объявив низвергнутыми прежние частнособственнические отношения, партия коммунистов с полным сознанием принятой ею на себя великой исторической ответственности подняла самые широкие массы народа на строительство нового, социалистического общества. Не так-то просто было пройти в течение двух десятилетий расстояние, отделяющее отсталость от прогресса.
