Алла Бегунова - Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945
Фашисты расстреляли семью лесника и по-хозяйски разместились в доме. Они полагали, будто это одноэтажное строение скоро останется у них в глубоком тылу, и господа офицеры смогут приезжать сюда на охоту. Однако русские остановили их наступление примерно в полукилометре от кордона при огневой поддержке береговых батарей №№ 10, 19, 35. Особенно мощно били орудия калибра 305 мм, установленные на 35-й башенной батарее. Но сам хутор остался в руках у захватчиков.
Он являлся важным пунктом всей обороны.
С потерей хутора возникала реальная угроза прорыва противника к Северной бухте и в долину Кара-Коба, что привело бы к расчленению боевых порядков защитников Севастополя. Советское командование это понимало. Рано утром 8 ноября генерал-майор Петров и комендант береговой обороны генерал-майор Моргунов прибыли на Мекензиевы горы, чтобы лично руководить подготовкой атаки. После артиллерийской канонады в бой пошли бойцы 7-й бригады морской пехоты и двух приданных ей батальонов. Они выбили немцев с высоты 137, 5, прилегающей к хутору, а сам хутор все-таки освободить не смогли.
Между тем части и соединения Приморской армии продолжали прибывать в Севастополь. Они занимали свои места на оборонительных позициях, разделенных на четыре сектора. Третий сектор обороны располагался на пространстве Мекензиевых гор, между реками Бельбек и Черная, от железнодорожного полустанка «Мекензиевы горы», вдоль деревень Камышлы (совр. село Дальнее) и Биюк-Отаркой до хутора Мекензия. Комендантом сектора стал командир 25-й Чапаевской дивизии генерал-майор Т.К. Коломиец. У него в подчинении находились 54-й и 287-й стрелковые полки, 3-й полк морской пехоты, 2-й Перекопский полк МП и 7-я бригада МП. Командный пункт этого сектора размещался в отдельных дворах юго-восточнее станции «Мекензиевы горы». Огневые рубежи для войск были хорошо подготовлены. Всего вырыто 1460 метров траншей и ходов сообщения, 447 землянок и блиндажей, обустроено 8 артиллерийских ДЗОТов (деревоземляных огневых точек) и 31 пулеметный{13}.
Людмила Павличенко, получившая очередное звание «старший сержант», присоединилась к родному полку, наконец-то добравшемуся до Севастополя, 9 ноября 1941 года. В первом батальоне она не нашла многих своих сослуживцев. Бои на Ишуньских позициях дорого достались «разинцам». Например, получил тяжелое увечье и был отправлен в тыл комбат Иван Иванович Сергиенко. Его место занял старший лейтенант Григорий Дромин, прибывший вместе с маршевым пополнением. Может, он и был человеком смелым, только по внешнему виду — очень угрюмым, малоразговорчивым, необщительным.
Старший сержант Павличенко была назначена командиром снайперского взвода, который ей еще предстояло создать из недавно поступивших в полк солдат. Женщины на строевых должностях в армии представлялись Дромину совершенно ненормальным, даже абсурдным явлением. Но лейтенанту доходчиво объяснили, что таково повеление высшего начальства, с коим старший сержант знакома накоротке, и он тотчас оставил ее в покое, не собираясь ни хвалить, ни ругать, и уж тем более — награждать.
Впрочем, не сразу довелось Людмиле заняться обучением новичков. Обстановка на переднем крае к тому не располагала. На участке села Шули — Верхний Чоргунь — Черкез-Кермен — хутор Мекензия без конца происходили короткие стычки и перестрелки. Фрицы проверяли крепость русских огневых рубежей. Наша разведка доносила, что гитлеровцы к концу дня 10 ноября сосредоточили у Севастополя значительные силы: три пехотные дивизии 50-ю, 72-ю, 132-ю, 118-й моторизованный отряд и румынскую мотобригаду, 13 дивизионов полевой артиллерии, более 150 танков и 300–350 самолетов. Также к ним подходили моторизованные части 22-й пехотной дивизии. Один из отвлекающих ударов генерал-полковник фон Манштейн предполагал нанести на стыке второго и третьего секторов нашей обороны: хутор Мекензия — высота 269,0.
Особенно яростные столкновения у хутора развернулись 11, 12 и 13 ноября. Перед бойцами и командирами 54-го полка стояла задача овладеть хутором, выбить оттуда фашистов. Поначалу наступление развивалось успешно. Наши части отбросили противника, но он ввел в действие резервы численностью до одного полка пехоты, и таким образом остановил атаки «разинцев» и бойцов 7-й бригады морской пехоты, плечом к плечу сражавшихся вместе с ними.
Первый штурм Севастополя продолжался почти 25 суток. Несмотря на численное превосходство, массированное применение авиации и танков, которых у защитников города не было, захватчикам удалось лишь на 3–4 километра потеснить советские войска в первом секторе обороны (восточнее рыбацкого поселка Балаклава) и на 1–2 километра в третьем секторе в районе деревень Дуванкой, Черкез-Кермен и хутора Мекензия.
Отбиваясь от врага, наша артиллерия выпустила примерно 20 тысяч снарядов, ее действия реально помогли доблестной севастопольской пехоте. В огневой поддержке участвовали также 11 кораблей Черноморского флота, израсходовав более двух тысяч снарядов. При ведении такого огня 12 ноября 1941 года затонул крейсер «Червона Украина», который стоял на якорях в Южной бухте недалеко от Графской пристани. Его разбомбила немецкая авиация. Все попытки экипажа спасти легендарный корабль ни к чему не привели.
Наши потери при первом штурме составили 16 493 человека убитыми, ранеными, пропавшими без вести. Почти шесть тысяч раненых удалось вывезти морем на Кавказ, а оттуда вовремя доставить людские пополнения, боезапас, вооружение и снаряжение.
Немцы потеряли около 15 тысяч солдат и офицеров, 150 танков, 131 самолет и на некоторое время успокоились, однако не отступили. Главнокомандующий Одиннадцатой германской армией генерал-полковник Эрих фон Манштейн доложил фюреру, что Севастополь оказался первоклассной крепостью, которую без длительной подготовки взять штурмом невозможно…
Воскресное утро 25 ноября выдалось сумрачным, хмурым.
На фронте наступило затишье. Оба противника вели редкий, беспокоящий артиллерийский, минометный и пулеметно-ружейный огонь, оставаясь на своих позициях. В частности, 54-й и 287-й стрелковые полки, 3-й полк морской пехоты и 2-й Перекопский полк МП находились на один километр западнее хутора Мекензия, на высотах 319,6–278, 4–175,8. Это были возвышенности, заросшие лесом: вяз, клен, бузина черная, дикая яблоня — с густым подлеском: грабинник, колючка «держи-дерево», можжевельник. Кое-где кустарник был вырублен, кое-где сожжен, кое-где остался цел и невредим.
Нейтральная полоса, с двух сторон обозначенная окопами, извилистыми ходами сообщения, участками с противотанковыми рвами, минными полями и колючей проволокой, достигала ширины в 100–150 метров. Она тянулась на многие километры с востока на запад по крымским равнинам и горам от берега моря у рыбачьего поселка Балаклава до реки Бельбек, мелкой и бурливой.
Впрочем, выходы на нейтральную полосу и даже переходы через нее существовали. Почти незаметно ее можно было пересечь на Мекензиевых горах, то есть по гребню Камышловского оврага и соседней с ним Темной балки. Эти места хорошо знали разведчики, ходившие в тыл к фрицам за «языками». Людмиле тоже предстояло их изучить, а пока она рассматривала лес в бинокль и слушала пояснения лесника с кордона № 2 Анастаса Вартанова, чудом избежавшего смерти в начале ноября, когда немцы захватили хутор Мекензия.
Интереснейшие вещи рассказывал ей старый егерь, всю жизнь прослуживший в лесничестве. По его словам, ходить по лесу и ориентироваться в нем легко, ибо деревья обладают характерами и своеобразной внешностью, по которой он различает их. Деревья не боятся ветра, гуляющего на высоте 310 метров чуть ли не каждый день. Но они боятся осеннего тумана, когда облако молочного цвета тихо опускается на гребень горы, сковывая окрестности холодом и мертвящей тишиной.
В окуляры снайперского бинокля попадали то мощные сероватые стволы дубов скальных, то бурая бороздчатая, с продольными трещинами кора векового вяза, или, по-крымски, «карагача», то светло-желтые, похожие на раскрытую человеческую ладонь листья кленов, кое-где уцелевшие на кронах, то серая паутина тонких ветвей «держи-дерева», с прямыми и загнутыми колючками.
Осенний лес был красив необычайно. Он притягивал к себе, завораживал. Он представлялся ей идеальным местом для маскировки и вовсе не идеальным — для меткой стрельбы. Куда полетит пуля, ведь она не заяц, чтобы петлять между стволами? Как правильно вычислить расстояние до цели при оврагах, невидимых из-за буйно разросшихся кустарников?
Старый егерь словно бы прочитал ее мысли. Он сказал, что по лесу надо ходить каждый день, и тогда она легко высчитает все расстояния. Лес надо полюбить, почувствовать его, мысленно разговаривать с ним, и он отзовется…. если захочет. Тогда ее он скроет от врагов, а ей врага покажет. Павличенко безмерно удивилась таким словам, но другого инструктора по действиям в лесу сейчас у нее не имелось.
