Эдвард Дри - Номонган: Тактические боевые действия советских и японских войск, 1939
Перегруппировка
Еще раньше днем майор Кадзикава получил сообщение, что тактическая группа Ясуоки расформирована, и с этого времени Кадзикава действует под командованием полковника Суми Синитиро, командира 26‑го полка 7‑й дивизии[80], заменившего разбитые части Ясуоки на левом фланге 2‑го батальона. Согласно приказу, разведчики 6‑й роты после полудня установили связь с пулеметной ротой 1‑го батальона 26‑го пехотного полка.
Поражение отряда Ясуоки, частью которого был 2‑й батальон, серьезно повлияло на планы японского командования на все оставшееся время боевых действий. Но в случае генерала Комацубары это влияние, возможно, было еще более пагубным. Глядя на поле боя, он видел усыпавшие его трупы людей и лошадей. Снаряды разрывались и свистели над головой, черный дым застилал все. Это напомнило Комацубаре картину пожара Москвы, которую он когда–то видел в музее, и он признался в своем дневнике: «Поле боя — место страданий»[81]. Хотя такое настроение едва ли ожидалось от генерала, оно вполне соответствовало атмосфере среди японских рядовых солдат, возникшей после поражения. К середине июля японцы уже не ждали с нетерпением новых боев с Красной Армией. Японские солдаты продолжат сражаться храбро и упорно, исполняя приказы, но их прежний оптимизм и уверенность, подобно танкам отряда Ясуоки, сгорели на песчаных дюнах[82].
Весь жаркий пыльный день 10 июля советская артиллерия обстреливала позиции 2‑го батальона. 6‑я рота едва удержала высоты Хиномару, с помощью пулеметов, 37‑мм пушек и 70‑мм гаубиц сумев отбить несколько советских атак. Советские позиции представляли собой выступ, вклинившийся от моста Кавамата в позиции батальона. Если бы советские войска взяли высоты Хиномару, это создало бы разрыв в японской позиции, и 2‑й батальон оказался бы прижат к берегу Халхи. Японцы должны были удержать высоты Хиномару против превосходящих сил советских войск — или отступить.
Чтобы улучшить позиции и обеспечить лучшую взаимную огневую поддержку, Кадзикава назначил на ночь 10 июля ночную атаку с целью отбросить советские войска, закрепившиеся поблизости от японских позиций. Скоординировав огневую поддержку с пулеметной ротой 1‑го батальона 26‑го полка, Кадзикава приказал продвинуться до линии около 2000 метров к северу от моста Кавамата. Под прикрытием темноты и дымовой завесы (из–за лунного света) правый фланг батальона (7‑я рота) продвигался, не встречая сопротивления противника. Рота также смогла доставить подкрепления и боеприпасы обескровленным защитникам высот Хиномару. Чтобы преодолеть 700 метров понадобилось около двух часов.
К рассвету 11 июля подразделения батальона располагались на новых позициях следующим образом: 6‑я рота с 37‑мм пушками и тяжелыми пулеметами на правом фланге, 7‑я рота с 37‑мм пушками на левом фланге, и один взвод 5‑й роты обеспечивал прикрытие левого фланга. Остатки 5‑й роты находились в 200 метрах в тылу, со штабом батальона.
Когда советские войска начали оборудовать свои пулеметные гнезда и окапываться перед японскими позициями, тяжелые пулеметы и артиллерия батальона открыли огонь, уничтожив один советский пулемет и рассеяв вражескую пехоту. Почти сразу же советская артиллерия начала сильный обстрел позиций батальона, но батальонные 70‑мм гаубицы ответили эффективным контрбатарейным огнем, и советский обстрел вскоре прекратился. В течение дня советские танки и пехота проявляли активность перед позициями батальона, и советская артиллерия иногда возобновляла обстрел.
Ночью обе стороны работали над укреплением своих позиций. Японцы маскировали свои окопы брезентом и растениями. Следующим утром 12 июля с 9:00 советская артиллерия в течение часа обстреливала японские позиции. Артиллерия батальона снова отвечала огнем, хотя ее огневая мощь не могла сравниться с советской. Батальонные пулеметы вели огонь по советским орудиям (вероятно 45‑мм пушкам), расположенным на передовых позициях вместе с советской пехотой. Около 10:00 обстрел прекратился, и остальную часть дня японцы устраняли повреждения, причиненные обстрелом и реорганизовывали оборону. После полудня 2‑й взвод 5‑й роты под командованием младшего лейтенанта Сано проводил разведку бродов через Халху у высоты 673.
Положение 2‑го батальона на 10 июля 1939 г.
Они не обнаружили признаков активности противника, но сообщили, что из–за уровня воды 1,33 м пехоте будет трудно переправляться через реку, и у танков также могут возникнуть сложности. Ночью 12–13 июля батальон слегка улучшил свои позиции, главным образом, чтобы затруднить пристрелку вражеским артиллеристам.
С 9:00 артиллерия снова начала обстреливать японские позиции. Когда обстрел прекратился, пехотинцы с противостоящих высот вели перестрелку из стрелкового оружия с дальнего расстояния. Расстояние между советскими и японскими позициями варьировалось от 450 до 1000 м, и стрелки, вероятно, проводили огневую разведку, чтобы выяснить, отошел противник или нет.
В полдень майор Кадзикава встретился с полковником Суми и получил приказ занять новые позиции северо–восточнее поблизости от высоты 731, фактически это означало отход с высот Хиномару. Генерал–лейтенант Комацубара принял решение отступить после тяжелого боя ночью 11 июля и ранним утром 12 июля. 64‑й пехотный полк потерял 77 человек убитыми, 29 пропавшими без вести и 160 ранеными. Согласно Комацубаре, полк также утратил наступательный дух. Запись в дневнике генерала от 12 июля гласит: «Обстановка на поле боя не внушает оптимизма»[83].
Сильный дождь после полудня помог замаскировать приготовления батальона к смене позиций. В сумерках батальон открыл огонь по вражеским позициям, но ответного огня не последовало. Воспользовавшись этим затишьем, батальон покинул с таким трудом взятые и удержанные позиции вокруг высот Хиномару и ночью перешел на промежуточную позицию. Огонь вражеской артиллерии 14 июля серьезно затруднил любые передвижения днем, и поэтому батальону пришлось ждать за песчаными дюнами и другими естественными укрытиями наступления ночи, чтобы продолжить движение.
Потом батальонный посыльный, вернувшийся из штаба полка, доложил, что полковник Суми планирует ночную атаку на мост Кавамата, потому что японцы считали, что советские войска отступают на правый берег Халхи, а на левом берегу остались только небольшие силы арьергарда. Вероятно, это предположение возникло из–за случая с советским 603‑м полком 12 июля. 603‑й стрелковый полк 82‑й стрелковой дивизии переправлялся тогда на восточный берег Халхи. Полк прибыл на фронт в начале июля, и это был его первый боевой опыт. Оказавшись под сильным огнем японской артиллерии, солдаты запаниковали, но командир и комиссар полка смогли восстановить порядок. Позже ночью 603‑й полк был отведен в резерв на западную сторону Халхи, где проходил более основательную боевую подготовку.
Полковник Суми надеялся воспользоваться этим возникшим беспорядком, выдвинуться к Халхе и разгромить советские войска, еще остававшиеся на восточном берегу. Батальон Кадзикавы в качестве резерва 26‑го полка должен был вернуться к высотам Хиномару и снова занять их[84]. Движение обратным путем было трудным, и к рассвету батальон еще не достиг своей цели. Майор Кадзикава направил разведчиков на разведку высот Хиномару, но они не вернулись[85].
Солнце уже всходило, а разведчики все не возвращались, и Кадзикава приказал батальону двигаться к высотам Хиномару. Примерно час спустя отделение передового охранения встретило отступающих солдат полка Суми. Получив сведения, что, вопреки предыдущим сообщениям, советские войска не отступают, но напротив, усиленно укрепляются, Комацубара после совещания с офицерами штаба Квантунской Армии решил отменить атаку и дождаться усиления своей тяжелой артиллерии, прежде чем возобновлять наступление. Полковник Суми отступал, чтобы улучшить и сократить свои позиции и пополнить силы и запасы снабжения для предстоящего наступления. Кадзикава понял, что его батальон подвергается серьезной опасности в случае советской контратаки оказаться отрезанным на высотах Хиномару, и просил отменить приказ на их занятие, что и было разрешено[86].
Той ночью батальон расположился за песчаными дюнами между высотой 731 и высотами Хиномару, чтобы избежать внимания вражеских наблюдателей и артиллерийского огня. 15 июля батальон на рассвете провел разведку и к полудню располагался лагерем за песчаными дюнами к северо–востоку от высот Хиномару.
Японские солдаты с посылками от обществ помощи армии
Батальон оставался там и 16 июля, когда с колонной транспорта снабжения был доставлен приказ генерал–лейтенанта Комацубары об отведении батальона в резерв. Передышка обрадовала усталых и измученных солдат, но еще больше они обрадовались посылкам, присланным из Хайлара от гражданских организаций помощи армии. Мешки с посылками, содержавшими разные полезные мелочи, такие как мыло, полотенца, туалетная бумага, зубные щетки, шоколад и сахар, распределялись по одному мешку на пять человек. Особенно удачливый солдат, открыв посылку, обнаруживал там эротические открытки и приглашение в увеселительное заведение в тылу[87].
