Грегори Фейфер - Большая игра. Война СССР в Афганистане
Четыре министра явились в советское посольство, чтобы просить защиты. В то время как они находились там, в посольство позвонил Амин и попросил пригласить к телефону министра внутренних дел Ватанджара. «Так значит вы, почетные хранители революции, испугались! — усмехнулся он. — Вы прячетесь от меня как крысы!» Затем Амин передал трубку Тараки, который заверил министров, что они будут в безопасности, и просил вернуться домой.
Той ночью, когда Сарвари снова сообщили, что Амин приказал убить всех четырех министров, его осведомитель добавил, что это случится на следующий день, 13 сентября. А ранним утром следующего дня советские представители узнали, что один из заместителей Сарвари ворвался в офис своего шефа с несколькими другими вооруженными людьми, которые объявили, что Сарвари смещен со своего поста, а вместо него назначен начальник контрразведки Азиз Акбари.[39] Они попытались прорваться к столу Сарвари, но тут Мохаммед Кулассем — один из адъютантов, сохранивший верность Сарвари, — приказал заместителю, который фактически работал на Амина, убраться из офиса. Когда тот отказался, адъютант выстрелил и убил его. Люди Амина открыли ответный огонь и убили Кулассема.
Тем не менее, Тараки по-прежнему отказывался предпринять какие-либо шаги, чтобы помешать перевороту Амина. Когда четыре министра в очередной раз пытались убедить его объявить о намерениях Амина всему Политбюро и всему народу и по радио и телевидению, Тараки снова отклонил это предложение. «Я не хочу убить даже муху ради моей собственной пользы, — сказал он. — Амин — проблема партии и Политбюро. Они должны решить это самостоятельно».
После отказа Тараки от решительных действий, министры вернулись в советское посольство, в то время как посол Пузанов с военным эскортом отправился в президентский дворец. Там Тараки сообщил, что Амин сказал ему о своем намерении уволить «группу четырех» из-за отказа выполнять их обязанности. Тараки отказался одобрить этот шаг и пригласил четырех главных советских представителей на следующий день для обсуждения вопроса.
Позже, в тот же день, Богданов и офицер связи КГБ Борис Иванов встретились с Амином в его офисе в здании министерства обороны. Иванов — в очках с толстыми стеклами в роговой оправе, которые делали его похожим на завзятого книгочея, — свободно говорил на нескольких иностранных языках и пользовался уважением своих подчиненных за способность думать самостоятельно, вне узких границ партийных догм. Амин, хотя и был удивлен этим визитом, казалось, готов был обсудить условия перемирия. Однако он продолжал настаивать на том, что «группа четырех» должна быть уволена, а теперь добавил к этому еще одно требование: новым главой разведслужбы должен быть назначен Тарун, начальник штаба президента. Амин дал Тараки три дня на раздумье. Вскоре после этого предложения Тараки в предварительном порядке согласился заменить Сарвари, но настаивал, чтобы другие три министра остались на своих постах. Несмотря на очевидность намерений Амина, Тараки даже теперь продолжал доверять ему, или, по крайней мере, так он открыто заявлял Горелову.
Встречу Богданова и Иванова с Амином прервал начальник Генштаба Афганской армии Мохаммед Якуб,[40] который шепнул премьер-министру что-то на пушту, но так тихо, что советский переводчик не расслышал. Вскоре после того, как Якуб ушел, в комнату вошел Тарун и обратился к Амину.
— Я пришел с приглашением на обед от президента, — сказал он. — Но я советую Вам не приходить…, он дал приказ убить Вас. Он уже приготовил «Калашников» и два пистолета.
Затем Тарун извинился и ушел, а Амин обратился к Богданову.
— Ну и что Вы думаете? — спросил он саркастически, — я должен завтра идти во дворец? Якуб только что сказал мне то же самое, Вы знаете.
Несмотря на предупреждения, Иванов и Богданов все же уговорили его пойти на обед к Тараки.
Тем вечером в квартире Гулябзоя зазвонил телефон. Звонивший сообщил ему прямо с совещания членов кабинета и партии, что Амин обвинил «группу четырех» в подготовке государственного переворота и снова пригрозил уволить их. Все четыре министра жили в одном панельном доме советской постройки, хотя и на разных этажах, в кабульском пригороде, известном как «Микрорайон». Трое из них, включая и самого хозяина, собрались в квартире Гулябзоя и оттуда позвонили Тараки, чтобы проинформировать его о действиях Амина.
— Вы все так молоды, — ответил президент. — Не делайте ничего необдуманного. Я решу этот вопрос.
Тогда они поехали в советское посольство, чтобы убедить советского главного военного советника Горелова вмешаться и помочь им. Позже к ним присоединился Маздурьяр, только что вернувшийся после посещения страшной тюрьмы Пул-и-Чархи, и министры отправились в президентский дворец. Там Тараки сообщил им, что он, наконец, решил уволить Сарвари, чтобы успокоить Амина. Президент снова повторил министрам, чтобы они не волновались.
Вскоре шеф контрразведки Акбари, сторонник Амина, сообщил министрам, что он снял охрану вокруг их дома и послал танковый батальон, чтобы забрать их. Однако Тараки опять повторил, что он гарантирует решение этой проблемы.
— Как? — спросил Гулябзой. Когда Тараки не дал никакого убедительного ответа, Гулябзой принялся убеждать его просить Москву о советском военном вмешательстве.
— Сынок, — сказал президент, — я пуштун. А ни один пуштун не согласится с тем, чтобы я использовал ради вашего спасения русский батальон.
В конце концов, Тараки все же посоветовал министрам скрыться. Их убежищем был надежный дом в бедном районе Кабула на одном из холмов, откуда был виден весь город. Еще во времена правления Дауда Тараки и его сторонники переоборудовали дом, когда скрывались здесь от расправы властей. Той же ночью Амин объявил, что все члены «группы четырех» уволены по приказу Тараки.
Когда четыре главных советских представителя на следующий день явились на обед в резиденцию Тараки, президент сказал им, что Амин отказался прийти. Тараки позвонил премьер-министру, настаивая на его присутствии. Амин ответил, что ему, дескать, известно о том, что Тараки собирается убить его. Тогда президент передал телефонную трубку Пузанову, который тоже стал убеждать Амина приехать и гарантировал ему безопасность. После консультации со своими ближайшими советниками, Амин, наконец, согласился.
Амин прибыл во дворец Тараки в сопровождении четырех вооруженных телохранителей на двух автомашинах марки «мерседес». На входе его встретил Тарун и повел к столовой, которая находилась на втором этаже. Миновав открытый бассейн, посетители приблизились к лестнице, ведущей наверх к помещению, где должна была состояться встреча. Однако президентская охрана наверху отказалась пропустить вооруженных людей. У Таруна, который по словам некоторых очевидцев вел себя так, как будто он уже был назначен начальником службы безопасности Афганистана, на шее висел автомат. Он приказал, чтобы охрана Тараки отошла в сторону. Вместо этого один из солдат немедленно открыл огонь, убив Таруна. Люди Амина начали стрелять в ответ. В завязавшейся перестрелке был ранен телохранитель Амина Вазиз Зиррак. Срикошетившая пуля задела самого премьер-министра, который прятался за углом. Прикрываемый тремя оставшимися охранниками, Амин бегом добрался до своего автомобиля и помчался к расположенному неподалеку зданию Генерального штаба. Когда он позвонил оттуда президенту, чтобы потребовать объяснений, тот сказал, что стрельба была результатом недоразумения со стороны его охраны. Тараки потребовал, чтобы Амин вернулся для обсуждения, но премьер обвинил президентскую охрану в преднамеренном убийстве Таруна и отказался возвращаться. Позже Сарвари объяснил четырем советским представителям, что охрана Тараки имела приказ не пропускать вовнутрь никого с оружием.
Четверо главных советских представителей доставили Тараки к Амину и оставили его в кабинете Амина, чтобы попытаться объяснить инцидент. Амин, внешне казавшийся спокойным, указал на кровь, которой был заляпан его костюм, упорно обвиняя Тараки в намерении убить его.
— Если вы еще когда-либо снова захотите встретиться с Тараки, — сказал Амин, — вы должны сделать это только после того, как уведомите об этом меня. Я больше не хочу подобных «недоразумений».
Но эта ироническая просьба оказалась ненужной. Ни один из советских представителей не посмел бы снова даже взглянуть на Тараки.
В то время как советские представители беседовали с Амином, президент отдал приказ военно-воздушным силам Афганистана начать бомбардировку здания Генерального штаба. На сообщение, что внутри находятся четыре советских представителя, он ответил, что это «не имеет значения». Военные отказались выполнить этот приказ. Амин, фактически уже контролировавший правительство, приказал, чтобы армия окружила резиденцию Тараки, заперев его внутри и отключив электричество и телефон. На следующий день Амин созвал пленум Центрального комитета НДПА, в ходе которого президент был смещен со своего поста и арестован. Новым генеральным секретарем партии Центральный комитет избрал Амина.
