Эндрю Робертс - Смерч войны
Шесть тысяч ярдов пляжа «Омаха» мгновенно превратились в грохочущий огненный ад. Американцам, которым в среднем было по двадцать с половиной лет, тогда как британцам — по двадцать четыре, а канадцам — по двадцать девять, приходилось бросаться в воду навстречу пулеметному и минометному огню в полном 68-фунтовом снаряжении: гранаты, тротиловые шашки, два патронташа, противогаз, фляга с водой, солдатский рацион, ранец и прочие необходимые вещи. Многие тонули, если под ногами не оказывалось дна.
Успеху британцев способствовало то, что их пляжи были частично очищены от немецких смертоносных «сюрпризов» специальной бронетехникой, которую прозвали «фанниз Хобарта» — «потешками», «чудиками», «игрушками» генерал-майора сэра Перси Хобарта, командующего 79-й бронетанковой дивизией, применявшей немало его изобретений, в том числе и цепные тралы, детонировавшие мины. Однако все эти технические ухищрения не могли предотвратить потери на море. Десантные суда выгружались с базовых транспортных кораблей обычно на расстоянии одиннадцати с половиной миль от берега, и бурное море поглотило десять десантных барж и двадцать шесть артиллерийских орудий. «Я еще никогда не видел таких волн, — вспоминал сержант Рой Стивенз. — Они монотонно поднимались и падали вниз, покрывая все море белыми гребешками и вызывая рвоту»[1144]. За три часа перехода редкий солдат не испытал морскую болезнь. Британцы перегружались на десантные суда на расстоянии шести с половиной миль и добрались до берега с меньшими потерями. Двадцать семь из двадцати девяти плавающих танков ДД, спущенных на воду на расстоянии шести тысяч ярдов от суши, затонули, когда волны накрыли их брезентовые экраны, и это в значительной мере лишило американцев огневой поддержки во время высадки на «Омахе». «Подойдя к берегу, мы видели только горящие танки, джипы, брошенную технику и трупы», — вспоминал рядовой британских ВВС Норман Филлипс[1145].
Зримое представление о том, что испытывали десантники в первые минуты высадки на берег, дает официальный рапорт о действиях роты «Эйбл» 116-го пехотного полка 29-й дивизии, сходившей на пляж «Омаха» 6 июня в 6.36:
«Аппарели опустились, и солдаты один за другим прыгали в волны, — кто-то сразу вставал на ноги, а кого-то вода накрывала с головой. Немцы, укрывавшиеся на скалах, ждали этого момента, чтобы открыть стрельбу. С обоих концов пляжа на десантников обрушился шквальный минометный и пулеметный огонь… Первые из них не успевают пройти и пяти ярдов, как их разрывает на куски… Раненые тонут под тяжестью намокшего снаряжения… Прибой обагрился кровью… Те, кто смог пробиться сквозь рой пуль, возвращаются обратно в воду, ища в ней спасение. Головы задраны вверх, чтобы дышать; ползком, бросками, вместе с волной снова на берег — только так удавалось уцелеть и прорваться на пляж… Через семь минут рота «Эйбл» парализована и обезглавлена».
Только в 13.30, по прошествии семи часов с начала высадки, Джероу смог сообщить Омару Брэдли, следившему за ходом операции в бинокль с борта корабля: «Войска закрепились на берегу и продвигаются вверх по склонам за пляжи». При штурме участка «Омаха» погибло 2 000 американцев, но к наступлению ночи на берег сошло в общей сложности 34 000 десантников, в том числе два батальона рейнджеров, подавивших немецкую береговую батарею на мысе Пуант-дю-О, до которой они добрались, преодолевая скалу по веревочным лестницам[1147]. Рейнджерам 5-го батальона пришлось даже воспользоваться противогазами, чтобы преодолеть дымовую завесу, возникшую, когда на склоне внезапно загорелся подлесок.
Над пляжами «Гоулд», «Джуно» и «Суорд» не возвышались крутые скалы, и у корабельной артиллерии было больше времени для обстрела немецких оборонительных фортификаций. Однако ближе к вечеру часть 21-й танковой дивизии чуть было не прорвалась к берегу между участками «Джуно» и «Суорд»: лишь мощный заградительный огонь корабельных орудий заставил немецки етанки повернуть обратно. Британцы потеряли три тысячи человек, но канадцы, потерявшие 1074 человека, в первый же день пробились в глубь материка, а их 9-я бригада почти дошла до Кана: до окрестностей города оставалось всего три мили.
В 16.00 Гитлер, все еще веривший в то, что союзники предприняли в Нормандии отвлекающую операцию, разрешил Рундштедту отправить к побережью две танковые дивизии в дополнение к 12-й СС и 21-й танковым дивизиям, которые уже вели бои. Могли они что-либо изменить? Вот мнение историка Герхарда Вайнберга:
«Подкреплений, посылавшихся к фронту вторжения порциями, постоянно недоставало; к тому же их изматывали союзная авиация, отряды французского Сопротивления и диверсионные команды. Немецкие бронетанковые дивизии, прибывавшие с опозданием и в час по чайной ложке, не могли остановить наступление и вязли в позиционных боях из-за нехватки пехотных дивизий».
Воздушное превосходство союзников не позволяло немецким танкам действовать в полную силу днем. В то же время пять бронетанковых дивизий продолжали оставаться в резерве во Франции и не менее девятнадцати дивизий 15-й армии держались в ста двадцати милях к северу от места вторжения в ожидании нападения через Па-де-Кале. Рундштедт и Роммель уже поняли, что действительным «шверпунктом» является Нормандия, но фюрер все еще сомневался в этом.
В день «Д» союзники потеряли 9000 человек, более половины — убитыми, что нетипично для сражений. Погибли 2500 американцев, 1641 британец, 359 канадцев, тридцать семь норвежцев, девятнадцать бойцов «Свободной Франции», тринадцать австралийцев, два новозеландца и один бельгиец — всего 4572 человека. Главный маршал авиации Теддер предполагал, что воздушно-десантные войска потеряют 80 процентов личного состава. Потери составили 15 процентов — много, но меньше, чем ожидалось[1149]. О понесенных жертвах напоминает американское кладбище в Коллевиль-сюр-Мере над пляжем «Омаха».
В Нормандии немцам катастрофически не хватало подкреплений — следствие продуманных, хотя и не всегда согласованных действий союзников по дезориентации противника. «7-я армия ввела в бои практически все крупные соединения, дислоцированные на Котантене, — отмечается в одном историческом исследовании. — На переброску частей из Бретани и других мест требовалось время»[1150]. Однако времени на отражение наступления почти не оставалось. Если немцам не удастся сразу же сбросить союзные войска обратно в Ла-Манш, то к ним придут пополнения с причалов искусственного порта «Малберри» у Арроманша (второй порт возле «Омахи» был поврежден сильным штормом 19 июня и почти не действовал). Так и случилось: к 1 июля войска союзников превысили один миллион человек, они получили 150 000 единиц подвижной техники и 500 000 тонн военного имущества и материально-технических средств[1151].
Немцы действительно попытались предпринять контрнаступление, но оно было успешно подавлено авиацией союзников. Атакующие танки особенно уязвимы для ударов с воздуха. Бомбардировочная кампания против заводов люфтваффе и беспощадная война с немецкими истребителями полностью оправдали себя. Немцы собирались строить подземные авиационные заводы, но, видимо, не посчитали нужным вложить в это дело необходимые средства.
Вести о дне «Д» принесли оккупированной Европе надежды на освобождение. «Вторжение началось! — записала в дневнике еврейская девочка Анна Франк, прятавшаяся от фашистов в тайнике дома в Амстердаме (ей еще не исполнилось пятнадцати лет). — Какое душевное потрясение для всех в Secret Annexe[1152]! Придет ли долгожданное освобождение, о котором так много говорят и которое кажется волшебной сказкой? Увидим ли мы победу уже в этом году, 1944-м? Мы еще не знаем этого, но в нас зародилась надежда, она придает нам мужество и делает нас сильными». Анна Франк не дожила до победы. Ее семью выдали гестапо в августе 1944 года, и она погибла в концлагере Берген-Бельзен в начале марта 1945 года.
3
Прорвавшись на равнины, союзные войска оказались среди bocages — высоких, широких и густых зарослей — живых изгородей, создававших для немцев отличные условия для обороны (некоторые из них были посажены еще викингами). Попытки Монтгомери взять Карантан 13 июня и Кан 18 июня не увенчались успехом. Шербур пал 27 июня: после пятидневных сражений им завладел американский корпус генерал-майора Дж. Лотона Коллинза, но немцы разрушили порт и союзники не могли им воспользоваться до 7 августа. Кан, который Монтгомери считал «ключевым» для исхода вторжения, держался до 13 июля, а когда британцы его все-таки захватили, от города остались одни руины. (Это не помешало лондонской «Ивнинг ньюс» объявить, что Кан пал в день «Д»+1.) Бэзил Лиддел Гарт заметил иронически: операция «Оверлорд» осуществлялась «по плану», но не укладывалась «в график»[1153].
Генерал Понтер Блюментрит, начальник штаба у Рундштедта, писал в 1965 году: немецкий солдат «гибнет из-за глупой политики и дилетантского руководства Гитлера». По его мнению, немцы сдали Нормандию вследствие того, что Гитлер «приказал всеми силами удерживать побережье», а это «сделать нереально на пространстве в две тысячи километров» в условиях «безусловного господства союзников в воздухе», их «материально-технического превосходства» и «ослабленного за пять лет военно-экономического потенциала Германии». Блюментрит считал Рундштедта «рыцарем», «джентльменом» и «сеньором», обладавшим гораздо более широкими взглядами на проблемы, нежели Гитлер и Роммель. Рундштедт хотел отказаться от всей Франции южнее Луары и вести маневренные танковые сражения за Париж. Гитлер и Роммель настояли на том, чтобы «сосредоточиться на обороне берега и бросить туда все танковые корпуса»[1154].
