Денис Козлов - «Странная война» в Черном море (август-октябрь 1914 года)
Правда, австрийская главная квартира допускала возможность помощи крейсерам В. Сушона в том случае, если они прорвутся в Адриатическое море. Поэтому 25 июля (7 августа), узнав о выходе «Средиземноморской дивизии» из Мессины и о новой просьбе германского адмирал-штаба выдвинуть австрийский флот «хотя бы до Бриндизи», А. Хаус вывел из Полы свои лучшие силы — шесть линкоров, два крейсера и два десятка эсминцев. Однако уже вечером того же дня, не пройдя и половины пути до Отрантского пролива, адмирал получил сообщение о движении германских крейсеров на восток и повернул восвояси{109}.
Сэр Э. Грей — министр иностранных дел Великобритании в 1905-1916 гг.Именно «Гебену» и «Бреслау», а не австрийским морским силам, предстояло стать главными противниками российского Черноморского флота в Первой мировой войне. Однако и в последующие недели — вплоть до вооруженного выступления Турции 16 (29) октября 1914 г. и блокирования ее средиземноморского побережья англо-французским флотом — возможность появления австрийских кораблей в Черном море не сбрасывалась со счетов адмиралом А.А. Эбергардом и его штабом. 17 (30) августа, лишившись иллюзий относительно способности союзников преградить противнику путь в Дарданеллы, командующий Черноморским флотом обратился с письмом к министру иностранных дел. Андрей Августович констатировал, что «поведение Турции в вопросе с немецкими крейсерами не оставляет сомнения в том, что для наших врагов проливы всегда открыты», и просил С.Д. Сазонова «самым определенным образом поставить в известность Францию и Англию, что появление в проливах австрийских судов лишит наш флот возможности оспаривать господство на море»{110}. Шефу российского внешнеполитического ведомства оставалось лишь «вновь настоять перед союзными правительствами на необходимости ни в коем случае не допустить присоединения к турецкому флоту австро-венгерских военных судов»{111}.
Император Карл и командующий флотом адмирал М. Ньегован на линкоре «Вирибус Унитис», 1917г. * * *Тревоги многоопытного адмирала А.А. Эбергарда оказались напрасными. Нейтралитет, а затем — в апреле 1915 г. — выступление Италии на стороне Антанты и устойчивое господство союзников на Средиземноморском театре военных действий сделали невозможной экспедицию австро-венгерского флота на помощь Турции и заставили австрийское командование ограничить операционную зону своих морских сил Адриатическим морем.
Что же касается австрийских дредноутов, появления которых в Черном море добивались Энвер и Джемаль и опасался А.А. Эбергард, то они почти всю войну простояли в Поле, оберегаемые для эфемерного генерального сражения с морскими силами союзников. Только на исходе Великой войны — в июне 1918 г. — главные силы флота Габсбургов единственный раз приняли участие в набеге на Отрантский барраж под флагом адмирала М. Хорти (в начале 1918 г. он сменил адмирала М. Ньегована, который в свою очередь возглавил флот после смерти А. Хауса в августе 1917 г.). Но уже на этапе оперативного развертывания линкор «Сцент Истван» был потоплен случайно встретившимися у острова Премуда итальянскими торпедными катерами, и австрийская эскадра возвратилась в базу 1 ноября в гавани Полы подрывной заряд, доставленный итальянским катером-торпедой, оправил на дно «Вирибус Юнитис», а оставшиеся «Тегетхоф» и «Принц Ойген» попали в руки победителей. Первый передали Италии (в строй линкор не вводился и в 1924-1925 гг. был пущен на слом в Специи), а второй достался французам, которые использовали корабль как плавучую мишень и в июле 1922 г. потопили на маневрах близ Тулона{112}.
Глава 4.
«Сделайте все возможное для будущего Турции!»
Адмирал Сушон начинает войну с Россией
28 июля (10 августа) 1914 г. крейсера «Гебен» и «Бреслау» под флагом контр-адмирала Вильгельма Сушона[18], успешно преодолев недостаточно энергичное и умелое противодействие со стороны британского флота, вошли в Дарданеллы[19]. По наблюдению немецкого историка, появление германских крейсеров в Проливах «произвело впечатление чуда»{113}, а восхищенный Вильгельм II наложил на донесение командира Средиземноморской дивизии резолюцию — «Превосходно выполнено! Железный крест!».
Отметим весьма существенную деталь. Автором идеи прорыва крейсеров В. Сушона в Константинополь являлся чрезвычайно деятельный и искушенный в искусстве дипломатии германский посол в Турции барон Г. фон Вангенхайм. Последний еще 19 июля (1 августа) телеграфировал в Берлин, что «Гебен»…, усиленный турецкими морскими силами, был бы в состоянии поставить шах русскому Черноморскому флоту, обеспечить кабельную связь с Румынией[20] и предотвратить русский десант на болгарское побережье»{114}. Военно-морское же руководство, поддержанное кайзером Вильгельмом II, на пороге мировой войны полагало целесообразным нацелить корабли В. Сушона на нарушение французских воинских перевозок в западной части Средиземного моря, а затем вывести «Гебен» и «Бреслау» в Атлантический океан для ведения «крейсерской войны». Показательна в этом смысле помета, сделанная начальником адмирал-штаба на полях процитированной выше телеграммы Г. фон Вангенхайма: «Совершенно исключено. «Гебен» найдет сейчас лучшее применение в Атлантике или дома».
Командующий германо-турецким флотом контр-адмирал В. СушонВпрочем, очень скоро оперативная обстановка на Средиземноморском театре, которая характеризовалась подавляющим превосходством англо-французских морских сил при нейтралитете итальянцев и пассивности австрийцев, втайне надеявшихся избежать войны с Англией, а также политическая необходимость привлечь на свою сторону Османскую империю заставили германское командование откорректировать свою позицию. Уже через три дня В. Сушон получил депешу адмирал-штаба с инструкциями «немедленно следовать в Константинополь» в соответствии с «официально объявленным союзным договором», а 28 июля (10 августа) — приказ идти в Дарданеллы «как можно быстрее», дабы «вынудить Турцию занять позицию в нашу пользу» (по некоторым данным, последняя телеграмма была отправлена Г фон Полем без ведома Вильгельма II, но в тот же день император одобрил ее содержание post factum){115}.
После энергичных дипломатических демаршей государств Антанты по поводу недопустимости присутствия военных кораблей воюющей державы в водах нейтральной страны Порта фиктивно купила германские крейсера, мотивировав этот шаг необходимостью компенсировать потерю реквизированных британским правительством линкоров.
Линейный крейсер «Гебен» входит в пролив Дарданеллы 10 августа 1914 г.Едва ли прибытие немецких кораблей стало главной причиной вооруженного выступления Османской империи на стороне центральных держав, однако появление в Константинополе крейсеров В. Сушона, бесспорно, немало способствовало превращению прогерманских настроений Энвера сотоварищи в практические военно-политические шаги. «Покупка «Гебена» и «Бреслау» изменяет положение здесь не в нашу сторону. С военной точки зрения думаю, что она все же усиливает значительно боевую готовность Турции, с политической — она, несомненно, имеет самые серьезные последствия, так как она сильно подняла дух турок и может придать им смелость прибегнуть к самым решительным выступлениям», — констатировал М.Н. Гире 30 июля (12 августа){116}. На следующий день шеф российского внешнеполитического ведомства С.Д. Сазонов обратил внимание французского посла в Петербурге М. Палеолога на непосредственные неприятные следствия прибытия германских крейсеров в Босфор: «Мы будем вынуждены расположить наши войска по побережью Черного моря и по границе Армении и Персии»{117}.
3 (16) августа на «Гебене» и «Бреслау», переименованных в «Явуз Султан Селим» и «Мидилли» соответственно[21], были подняты османские флаги{118}. Как сообщил контр-адмиралу В. Сушону начальник императорского морского кабинета[22] адмирал Г. фон Мюллер, «император повелел, чтобы наши корабли оставались под турецкими флагами до тех пор, пока этого требуют политические намерения посла или пока не последует прямой приказ его величества»{119}. Заметим, что эта мера, вполне поддержанная рейхсканцлером М. фон Бетманом — Гольвегом, статс-секретарем имперского морского управления (морским министром) А. фон Тирпицем и начальником императорского морского кабинета Г. фон Мюллером, встретила оппозицию в лице начальника адмирал-штаба адмирала Г. фон Поля: последний полагал, что «возможные боевые действия под турецким флагом не соответствуют военным чувствам наших экипажей».
