Николай Постников - Драма в Восточной Пруссии. Судьба 1-й русской армии генерала Ренненкампфа
Но немцы продолжали идти в атаку густыми цепями, всё глубже втягиваясь в «мешок». Фланги германского клина оголились, и в это мгновение боя на немцев обрушился ливень огня из свинца и стали. Их начала обстреливать с трёх сторон, в том числе с флангов, русская артиллерия: две батареи 25-й артиллерийской бригады с севера и две батареи 27-й артиллерийской бригады с юга{137}. Капитан фон Бессер посчитал, что по ним ошибочно открыла огонь собственная артиллерия. «При дальнейшем наступлении мы попали под страшный огонь с обоих флангов нашей собственной артиллерии, в том числе и тяжёлой артиллерии, спереди стреляли русские, мы прямо-таки находились в чёртовом котле»{138}. Но, несмотря ни на шквальный ружейный и пулемётный огонь, ни на смертоносную стену рвущихся снарядов, немцы, втянутые в огненный водоворот битвы, с ожесточением шли на русские позиции. Бой достиг наивысшей степени напряжения. Яростные атаки немцев сменялись неустрашимыми контратаками частей 25-й пехотной дивизии, которые местами перерастали в рукопашный бой{139}. Линии обороны и ключевые рубежи по нескольку раз переходили из рук в руки. 33-й эрзац-батальон, по словам фон Бессера, трижды брал «русские позиции»{140} и трижды их пришлось оставлять.
Одну из таких контратак части 25-й пехотной дивизии предприняли около часа дня.
7/20 августа 1914 года. Между деревнями Садвейчен — Сциргупенен и Вердельн. Около 13 часов.
Командир 1-го батальона Д.Н. Постников получил приказ командира полка перейти в наступление.
«Подполковнику Постникову
1914. 7 августа 12 час. 55 мин. у[тра].
№61
Насколько возможно переходите в наступление, вся наша дивизия перешла в наступление. Держите связь с соседними частями.
Полковник Желтышев»{141}.
Но эта контратака была отбита немцами. «Роты двинулись вперёд, — записано в Журнале военных действий 98-го Юрьевского пехотного полка, — но были встречены сильным огнём со стороны Вердельна — очевидно, противник, воспользовавшись нашим отходом, занял оставленные наши позиции»{142}. Полк отступил. Но и немцы не получили решающего преимущества. «Успех боя, — писал об этом моменте противостояния фон Бессер, — склоняется то в одну, то в другую сторону, нам часто приходится отступать, а затем снова наступаем»{143}.
7/20 августа 1914 года. Между расположением 1-й отдельной кавалерийской бригады и штабом армии. В течение дня.
Покинув расположение корпуса Хана Г. Нахичеванского, В. Андреев и капитан П.Е. Дорман решили ехать в штаб XX корпуса в Каттснау[105], надеясь получить помощь там. «Дорогой, — вспоминал В. Андреев, — мы возмущались как тем, что Хан Нахичеванский не исполнил ни одной из задач, возложенных последним приказом командующего армией на конницу, так и тем, что он не исполнил простого солдатского долга взаимной выручки»{144}.
В это время штабной автомобиль мчался практически вдоль линии фронта. «Наша машина летела под шрапнельным огнём, — писал в своих воспоминаниях В. Андреев. — Бог нас хранил. Справа и слева оглушительно взрывались …немецкие тяжёлые снаряды»{145}. Неожиданно за поворотом дороги они увидели, как по обширному полю сначала небольшими группками, а потом целыми эскадронами в паническом бегстве скакали во весь опор кавалеристы 1-й бригады Н.А. Орановского. Не потеряв присутствия духа, капитан П.Е. Дорман приказал шофёру направить автомобиль в самую гущу несшихся в бешеной скачке кавалеристов. Врезавшись в неё, он «невозмутимым спокойствием, строгим жестом и сильным словом остановил»{146} отступавших. В этот критический момент от капитана П.Е. Дормана исходила такая душевная сила, что его слова и действия отрезвили ошалевших от скачки и страха кавалеристов. Они «успокоились, пришли в себя и даже сконфузились, — вспоминал В. Андреев. — Капитан вернул им присутствие духа и внушил спокойную стойкость»{147}.
Собрав четыре эскадрона и восстановив дисциплину, капитан П.Е. Дорман отправил их сдерживать наступление рвавшихся вперёд немцев, «превратив беспорядочное бегство в стойкую оборону»{148}. «Неутомимая энергия и спокойная храбрость капитана П.Е. Дормана, — по словам В. Андреева, — спасли наш правый фланг от немецкого окружения, а всю нашу армию от потери прямой связи с важнейшим коммуникационным путём и от грозной опасности быть отрезанными от единственной нашей железной дороги»{149}.
В Каттенау, в штабе XX корпуса царило напряжённое настроение, лишних резервов не было, и отчаянно сражавшейся под Спуленом 1-й сводной кавалерийской бригаде нечем было помочь. Последняя надежда оставалась на штаб армии, где, по словам капитана П.Е. Дормана, можно было взять батарею. Добравшись уже во второй половине дня до Вержболово, где находился штаб 1-й армии, В. Андреев видел, как докладывал командующему армии капитан П.Е. Дорман и как П.К. Ренненкампф «внимательно слушал …своего офицера о бездействии Хана Нахичеванского»{150}. В штаб-квартире армии В. Андреев узнал, что помощь бригаде Н.А. Орановского уже не потребуется, она была разбита и отступила назад более чем на 30 вёрст к Шилленену{151}.[106] Это был тот самый Шилленен, в который утром 4/17 августа в приподнятом настроении духа вступил В. Андреев вместе со своим полком, только что перейдя русско-германскую границу, а теперь спустя три дня, 7/20 августа, бригада Н.А. Орановского вернулась сюда разгромленной.
Поражение настолько сильно дезорганизовало управление бригадой, что на несколько дней её командование вообще потеряло связь со штабом армии{152}. А немецкая кавалерия, развивая наступление, заняла Пиллкаллен. Так в поисках помощи закончился день Гумбинненского сражения для корнета 19-го Архангелогородского драгунского полка В. Андреева.
7/20 августа 1914 года деревня Матишкемен. Около 15 часов. Участок фронта в полосе обороны 106-го Уфимского пехотного полка.
До половины четвёртого дня, несмотря на все массированные и яростные атаки частей XVII германского корпуса, противнику так и не удалось ни заставить отступить стоявших насмерть солдат и офицеров 106-го Уфимского пехотного полка, ни прорвать линию его обороны.
К этому времени на всём участке противоборства III армейского корпуса с наступающими немецкими дивизиями наступил перелом: германские резервы были истощены, и немецкая атакующая мощь стала выдыхаться, а достигнутый в ходе яростной фронтовой атаки на позиции 3-го русского армейского корпуса результат оказался минимальным. Германским частям не удалось разгромить русские дивизии, более того, они понесли непропорционально высокие потери по сравнению с достигнутыми успехами[107].
В четвёртом часу дня немцы, не устояв под разящим огнём частей 27-й пехотной дивизии, начали отходить по всему фронту, сначала медленно, под прикрытием своей артиллерии, но вскоре «с развитием, — как написал в своих воспоминаниях А.А. Успенский, — нашего ураганного огня артиллерии, пулеметов и пехоты, это отступление перешло в панику и местами, — целыми частями, — в бегство! С наших наблюдательных пунктов можно было видеть потрясающую картину, как от нашего огня целыми рядами падали, словно подкошенные, бегущие вдоль шоссе и канав при нём немцы! Как бежали они в беспорядке, бросая по дороге своё оружие…»{153}.[108]
7/20 августа 1914 года. Между деревнями Садвейчен — Сциргупенен и Вердельн. Около 14 часов. Расположение 33-го эрзац-батальона.
Всё ещё думая, что их обстреливает собственная артиллерия, фон Бессер приказал размахивать «чёрно-бело-красным флагом[109], стараясь обратить на себя (её. — Н. П.) внимание»{154}, но всё было бесполезно, русская артиллерия продолжала «вспахивать» «мешок» и утюжить немецкие цепи[110]. Где-то в этом кромешном аду боя 1-й батальон 98-го Юрьевского пехотного полка под командованием подполковника Д.Н. Постникова и 33-й эрзац-батальон капитана фон Бессера осыпали друг друга смертельным свинцом, стреляли, убивали, ранили и калечили всё приближающихся врагов, так никогда и не узнав, кто был их враг.
В какой-то момент немецкие цепи не выдержали убийственного огня и залегли[111], занимая окопы и оборонительные рубежи, оставленные русскими частями в деревнях Сциргупенен и Вердельн. В 14 часов 45 минут 1-й и 2-й батальоны Юрьевского полка, получив подкрепление в составе 15-й и 16-й рот, перешли в решающее наступление на позиции сильно потрёпанной в ходе боя дивизии Ф. Бродрюка. Теперь уже 33-й эрзац-батальон фон Бессера и другие немецкие части, поддержанные артиллерией, открыли по надвигающимся русским батальонам шквальный артиллерийский, пулемётный и ружейный огонь. Но солдаты и офицеры полка не отступили и не залегай, а под прикрытием пулемётов ворвались в занятые противником разрушенные и пылающие деревни Сциргупенен и Вердельн{155}.
