Игорь Шугалей - Из истории Тихоокеанского флота
После Русско-японской войны для охраны природных ресурсов и патрулирования Охотского и Берингова морей построили специальные суда «Командор Беринг» и «Лейтенант Дыдымов». Но эти корабли относились уже не к ВМФ, а к Министерству внутренних дел. Впрочем, по-прежнему хватало работы и для кораблей флотилии. Им приходилось производить опись побережья дальневосточных морей, заниматься спасением аварийных судов (как это пришлось делать КР «Владимиру Мономаху», снявшему с гибнувшего на камнях парохода 194 пассажира){87} ловить нарушителей порядка как до, так и после Русско-японской войны. Поэтому некоторые корабли служили десятилетиями, как ветеран флотилии канонерка «Манджур», названная не только в честь народа, населяющего Дальний Восток, но и корабля, основавшего Владивосток в 1860 г.
Наиболее известной для Владивостока стала авария парохода «Варягин» (назван так по фамилии владельца). После окончания Русско-японской войны (7 октября 1905 г.) на этом небольшом пароходе везли деньги для шкотовской управы в бухту Кангауз. Выйдя из Босфора, он лёг на курс, ведущий на север. Опасаясь за свой корабль, его капитан доверился бывшему лейтенанту флота Зотову, который не смог провести его сквозь линию минных полей. И этот пароход открыл для нашей страны горестный список кораблей и судов, подорвавшихся на собственных минах{88}. А кораблям ВМФ, базировавшимся во Владивостоке, иногда приходилось спасать аварийные суда прямо в порту. Так, по сообщению газеты «Владивосток» (№ 19 за 1896 г.) морякам минных крейсеров «Всадник» и «Гайдамак» вместе с крейсером «Адмирал Корнилов» удалось потушить пожар на японском судне «Тенсин-мару». Приходилось оказывать помощь населению Приморья при стихийных бедствиях, как это делал «Алеут» с барказами летом 1896 г. во время наводнения.
А сообщения об открытии подводных опасностей публиковались не в специальных извещениях мореплавателям (как это делается сейчас), а в местной прессе. Так, в газете «Владивосток» (№ 5 за 1896 г.) имеется сообщение об обнаружении канонерской лодкой «Кореец» банки с координатами Ш=37°27'49” сев., Д=126°35'17” вост. Обнаруженная у острова Стенина шхуной (минным заградителем) «Алеут» банка получила имя этого корабля{89}.
Служба на Дальнем Востоке была в то время опасной, а неразвитость средств связи и наблюдения, проблемы общения с местным населением ещё более усугубляли эти трудности. Так, в январе 1900 г. морякам в Порт-Артуре пришлось почти месяц искать шаланду с казаками, унесённую штормом из Бицзыво 2 января. От китайцев получили сведения, что шаланду выбросило на остров Готедоуцза, но на картах такого острова не оказалось. Пришлось посылать команды для осмотра различных островов, пока казаков не нашли 3 февраля на острове Тачиан-Сан{90}. Так в самом начале XX века в Жёлтом море появились российские робинзоны.
А в годы Первой мировой войны морякам Сибирской флотилии пришлось обеспечивать подготовку гардемарин военно-морских учебных заведений. И, что уж совсем неожиданно, обеспечивать перевозку и перегрузку во Владивостоке отчеканенных в Японии серебряных монет. Пришлось отправить в годы войны на запад страны технику, корабли и вооружения. При этом оружие передавалось и сухопутному ведомству. Так, командиру порта пришла телеграмма о передаче 1000 мин устарелых образцов в Брест органам военного ведомства для установки в качестве фугасов{91}. Новое время потребовало подготовки к возможному отражению нападения незнакомого ранее противника. Так, 29 декабря 1915 г. было проведено особое совещание по принятию мер к противовоздушной обороне Владивостока из-за слухов о появлении у села Раздольного неизвестного самолёта. Было предложено установить 3 батареи и привлечь для обороны самолёты{92}.
Но в 1915 г. основной задачей флотилии была практика гардемарин учебных заведений флота. Поскольку боевые корабли на Балтике были задействованы в действиях против германского флота, то было невозможно обеспечить изучение вооружения и сдачу практических экзаменов по военно-морским наукам (вооружению, технике и т.п.). Во время входившего в программу дальнего похода с визитом в иностранные порты сдавался экзамен и по иностранному (английскому) языку. Владение английским языком для моряка того времени было обязательным, ведь именно издания британского Адмиралтейства обеспечивали весь мир астрономическими справочниками для определения места, а также картами и лоциями всех морей. Преподавали язык британцы, служившие по найму в российском флоте. Гардемарины проходили практику на миноносцах и ПЛ Сибирской флотилии. На созданной в Славянке специальной базе проводили стрельбы из индивидуального оружия. Часть гардемарин отправлялась на Амур для изучения эксплуатации дизельных двигателей на речных канонерках. Изучение строевыми офицерами силовых установок было необходимым потому, что по уставам того времени офицеры-механики назначались только на корабли с силовой установкой мощнее 500 л.с. Гардемарины из студентов высших учебных заведений проходили только практическую подготовку, совершая на вспомогательном крейсере «Орёл» Сибирской флотилии (бывший лайнер Добровольного флота) дальний поход. В 1916—1917 гг. для гардемарин ОГК (отдельных гардемаринских классов) не выпускного года на крейсере был организован поход в Бирму с пятнадцатью заходами в иностранные порты. Для плавания у берегов залива Петра Великого планировалось использовать КЛ «Манджур»{93}.
1.4. РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ БЕРЕГОВОГО НАБЛЮДЕНИЯ РОССИЙСКОГО ФЛОТА НА ТИХОМ ОКЕАНЕ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Среди элементов, составляющих инфраструктуру флота, особое место занимает система наблюдения за обстановкой на театре военных действий. В настоящее время ВМС США располагает глобальной системой наблюдения на поверхности океанов с помощью систем космического комплекса и системой контроля за подводной обстановкой СОСУС Зарождение подобных систем относится к началу XX века.
Одной из главных проблем российского флота в Русско-японской войне 1904—1905 гг. было незнание обстановки в местах базирования своего флота и действий сил флота противника в море. К началу войны организация наблюдения на театре принципиально не отличалась от той, что существовала во времена парусного флота Наблюдение за подходами к базам (приморским крепостям) и крупным приморским городам осуществлялось с сигнальных постов или брандвахтенных судов (кораблей). Для связи с такими постами применялись зрительные средства или местные телеграфные или телефонные линии небольшой протяжённости. В море для разведки и несения дозоров высылались малые корабли (обычно миноносцы или эсминцы). Для обеспечения устойчивого управления дозорами и своевременного оповещения о действиях противника требовалось развёртывание постов с эффективными средствами связи и наблюдения.
До изобретения радио делались попытки создать устройства для обеспечения надёжной связи между кораблями в море и в направлении корабль — берег и берег — корабль. Разрабатываются различные конструкции семафоров и сигнальных фонарей (например, сигнальные фонари для армии полковника Э.М. Миклашевского или для флота капитан-лейтенанта В.В. Табулевича, которые были приняты на вооружение в 1873 г. и давали вспышки, видимые на расстоянии до 7 миль). Первые сигнальные фонари конструкции А.И. Шпаковского появились на российских кораблях в 1865 г. и создавали вспышку при распылении скипидара в пламени газовой горелки. Эти фонари не требовали электрической энергии для своей работы. Появляются и сигнальные фонари с электрическими лампами. Первый такой фонарь был разработан лейтенантом Тверетиновым в 1879 г. Но этот фонарь не получил признания. Создаются направленные светосигнальные системы с ширмой, открываемой в нужном направлении. Первый такой фонарь создал лейтенант Шведе. Самой успешной подобной конструкцией был направленный фонарь Ратьера, до сих пор применяющийся на кораблях. В штатное снабжение кораблей его ввели уже после Русско-японской войны. С 1876 г. в России для передачи световых сигналов в направлении на корреспондента применяется солнечный телеграф или гелиограф. Сигналы на них передаются отражёнными зеркалами солнечными лучами. Недостатком этих приборов было то, что их нельзя было применять в тёмное время суток. Для дальней связи на береговых постах используются гелиографы, поскольку их использование не требовало электроэнергии, но с появлением на постах радиостанций их применение прекратилось. В 1896 г. было предложено изобретателем Степановым поднимать на фалах мачты фонари. Это предложение легло в основу системы ночной сигнализации из четырёх фонарей, поднимаемых на вертикальном фале. Корабельные семафоры, созданные по предложению С.О. Макарова, устанавливаются в 1895 г. на броненосце «Пётр Великий». На грот-мачте устанавливались два семафорных крыла по 2,5 м длиной и 0,305 м шириной. Крылья поднимались специальными тросами и лебёдками. Для облегчения работы с крыльями они снабжались противовесами. Испытывался и переносной семафор с крыльями меньшего размера. Для приёма информации ночью на крыльях и мачте устанавливались электрические лампочки. Проводятся опыты по использованию для передачи сообщений на берег голубиной связи. Для этих целей во Владивостоке были приобретены голуби (120 шт.) и в мае — июне 1901 г. минный крейсер «Всадник» и крейсер «Забияка» выходили в море для отработки голубиной связи и обучения и тренировки птиц{94}. Наиболее значимым в опытах, проведенных в конце XIX века, было создание надёжных средств внутриэскадренной зрительной связи с помощью сигнальных прожекторов азбукой Морзе (официально применяется на флоте с 1901 г.) и флажного семафора. Для использования флажного семафора С.О. Макаровым была разработана русская семафорная азбука, основанная на подобии сигналов буквам кириллицы. Благодаря этому она легко усваивалась моряками, и, хотя её первоначально применяли для обучения использованию стационарным семафором, она до сих пор продолжает использоваться на флоте. В Сибирской флотилии семафор Макарова был введён приказом с сентября 1896 г. Для проверки дальности использования такого семафора фигур и флагов большого размера в 1902 г. специально выходил в море крейсер «Забияка». Тогда же определяли дальность, с которой можно обнаружить корабль, его рангоут, дым и т.п. Было установлено, что дым от корабля в хороших условиях видимости наблюдается на дистанции до 40 миль{95}. Во второй половине XIX века появляются цветные сигнальные ракеты (белые, красные и зелёные). Но наибольшее значение для развития связи на море имело создание радиостанций и внедрение их на корабли. Первоначально ими снабжались только самые крупные боевые единицы, поэтому для малых кораблей оставалось важным развитие средств зрительной связи. Для связи на берегу используются линии полевого телеграфа, и начинает осваиваться телефония. В 1871 г. была закончена постройка телеграфной линии Москва — Владивосток. К концу века был проложен подводный кабель, соединяющий телеграфную сеть России с Японией. В сухопутных войсках развёртываются походные телеграфные парки, позволяющие создать на подходах к крупным приморским крепостям систему берегового наблюдения. Первые такие крепостные телеграфы были построены в Свеаборге в 1864 г. и в Кронштадте в 1865 г. Во Владивостоке при штабе крепости имелся военный телеграф, в 1905 г. преобразованный в телеграфную роту. Телеграфные линии связывали штаб с береговыми батареями. В конце XIX века появляются аппараты для передачи по телеграфу неподвижного изображения (фототелеграф или бильдаппарат). С 1882 г. начинается строительство в крупных городах телефонных станций, в том числе и для междугородных переговоров. В 1881 г. был создан первый образец полевого телефона. В 1896 г. капитан 2-го ранга Е.В. Колбасьев создаёт телефон для связи водолаза с поверхностью. Им же были разработаны телефоны для связи на кораблях флота Первый из них был испытан в 1886 г. на ЭБР «Пётр Великий». К 90-м гг. уже на большинстве крупных кораблей стояли телефонные установки. Перед Русско-японской войной на Чёрном море КЛ «Терец» было испытано специальное устройство для обнаружения электрических кабелей в море и нарушения телеграфной связи противника{96}.
