Владимир Сысоев - Виктор Иванов
Ветеран Гражданской войны Михаил Александрович Угадчиков. 1977
Рязанский областной художественный музей
Анатолий Степашкин. 2001
Собственность художника
Иное дело, что Иванов мечтал о современной архитектуре, по примеру древнего зодчества выражающей дух и существо народа, а строительная практика 1960-х годов, да и последующих десятилетий была вынуждена обслуживать в основном утилитарные функции человека и не могла служить основой для сложения большого стиля эпохи. Ее язык слишком обособился от эмоционально-ассоциативных ценностей искусства и превратился в инструмент опознания сугубо практического назначения здания. Иванов и его единомышленники, напротив, тяготели к идейно насыщенному творчеству, включавшему в свою орбиту как нетронутые пласты современной народной жизни, так и культурные богатства национальной старины, достижения ближайших предшественников, актуальные для поисков самобытной образной выразительности. Знаменательно, что многие живописцы подобно Иванову предпочли собирать материал, набираться свежих впечатлений в русской глубинке, подальше от шума и суеты больших городов, рядом с крестьянским домом и естественной красотой природы. И чем глубже погружался художник в непосредственную реальность малой Родины, тем шире развертывался в произведении его собственный внутренний мир, непроизвольнее становился процесс создания картины. Некоторое время после окончания института Иванов при воплощении исторической темы использовал метод сочинения, то есть старался представить и разыграть сюжет будущего произведения в своем воображении. После того, как перед мысленным взором возникала живая сцена, группировка персонажей в драматургически оправданных взаимоотношениях, он переносил умозрительно найденное в эскиз, который затем по заранее составленному плану доводил до картинной законченности. Указанный способ имел свои несомненные преимущества при воплощении исторических тем, но для решения задач, вставших перед Ивановым в процессе прямого общения с жизнью конкретных людей, подходил мало. Упоминаемая выше картина Рязанские луга возникла на основе ситуации, увиденной в действительности. Мысль показать труд как песню, как ритмический танец родилась «в лугах, среди бесконечных трав и цветов, среди озер и кустарников, среди баб и мужиков, для которых покосы - самые долгожданные и радостные сельские работы, где царят ловкость, сила, смех, шутки и, конечно, любовь»[1 В.И. Иванов. Каталог выставки произведений.]. Пропущенная через сердце и творческое мышление, она обрела силу направляющей художественной идеи, позволила отыскать выразительную композицию в реальной натуре, увидеть в самой природе гармонические закономерности емкого, монументального образа. Его поэтическая и наглядная ценность не подвластна времени, отражает неистребимую потребность людей в существовании, полном красоты, сильных и глубоких стремлений.
На крыльце. 1979
Рязанский областной художественный музей
Иван Артемов. 1973
Рязанский областной художественный музей
Николай Иванович Тимохин. 1998
Собственность художника
Иванов не знает другого способа защиты и утверждения человеческой природы, кроме нахождения в самой реальности содержательных, выразительных форм, своим поэтическим, художественным блеском совпадающих с идеалом гармоничного бытия, всесторонне развитого человека, наделенного ярким, индивидуальным обликом, прекрасными, типическими чертами родного народа.
Основой, главным объектом его творческих интересов стал простой деревенский люд, который он увековечил и прославил как самое важное на земле сословие. Обыкновенных сельских жителей, стариков, ветеранов труда и войны он пишет так, как Веласкес писал королей, не стараясь им польстить угодливой кистью, слащавой лестью. Он не смягчает и не приглаживает их недостатков, не пытается их обрядить в личину ходульной представительности, фальшивого благообразия. И тем не менее от их облика веет подлинным величием, неподдельным нравственным благородством, воспитанным честным трудом, преодолением суровых испытаний и трудностей. Можно говорить о том, что он изображает своих героев в состоянии реально достигнутого внутреннего равновесия между чувством и разумом, желаемым и сущим, между частным, подчас трагическим, опытом бытия и мудрым забвением личных обид, поражений, неизбежных ошибок и разочарований.
Именно такими цельными натурами предстают перед нами люди старшего, уходящего поколения в портретах Ветеран Гражданской войны Михаил Александрович Угадчиков (1977), Николай Арсеньевич Баринов (19771978), Федор Дмитриевич Мигачев (1977), Егор Тихонович Афонин (1981). Характеризуя личность портретируемой модели, художник не останавливается на изменчивых чертах, мимолетных впечатлениях, суммирует точными пластическими «фразами» постоянное, окончательно сложившееся, определяющее неизменную сущность человеческого характера. Всем своим видом, позой, жестом, выражением лиц изображенные персонажи являют завершенный тип человека, сказавшего все, целиком исполнившего свое предназначение. Закрытость, исчерпанность портретной характеристики оттеняет полноту, значительность заключенного в ней неповторимого опыта, слитого с правдой былого, прекрасной и трагической судьбой великого народа.
М.Г. Бурцев. 1964
Собственность художника
Прасковья Филипповна. 1970
Собственность художника
Мои родители. Дарья Ивановна и Иван Сергеевич Ивановы. 1994
Собственность художника
Запечатлевая типы и характеры людей Рязанщины, художник идет от общего впечатления, обусловленного нерасторжимым единством и красотой форм, всех черт, присущих облику модели, к образному сгущению самого характерного, объективно значительного, проясняющего большой смысл времени, делающего живым и понятным суть случившегося и происходящего сегодня. При этом художник не изображает отрицательного, снижающего нравственную оценку личности. Для него важно, чтобы зрители встречались в его произведениях с лучшими свойствами и задатками человеческой природы, узнавали о себе то, что необходимо для духовного развития, движения к живому, подлинному единству. Но он прекрасно знает, какие инстинкты и силы мешают счастью его героев, вносят разлад в их взаимоотношения с окружающим миром. Жизненные наблюдения и догадки художника не оставляют места прекраснодушию, эстетическому сентиментализму. Видя на его холстах молодые, прекрасные лица, нежную, беззащитную юность, часто улавливаешь в психологическом рисунке портретной характеристики тревожное беспокойство за судьбу молодого поколения. Во взгляде модели нередко сквозит предчувствие трудной и суровой доли, улавливается момент рефлексии, скрытого драматизма, вызванного давящей силой враждебных обстоятельств, неутешительным состоянием общественной нравственности. Отзвуки скорбной патетики часто гнездятся в остро драматичных вариациях пластической формы, в сумрачной тональности колорита, в напряженных гармониях лиловых, фиолетовых, черных красок.
Автопортрет с дочерью. 1972
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Содержание, скрытое в этих беспокойных симфониях, притягивает своей эмоциональной активностью, глубиной и серьезностью подтекста, зачастую более конфликтного, чем фактический смысл представленной сцены.
Порой художник сознательно идет на заострение признаков, противоположных манерной изысканности, слащавой идеализации, деланной показной красивости. Его вдохновляют явления, прекрасные своими природными свойствами, гармоническим строением, но он также умеет извлечь художественную выразительность из мотивов, не обладающих приятной наружностью, в обыденной практике ассоциирующихся с чувством тоски, страха, смятения. Многие ли рискнут назвать красивым, поэтичным образ мертвого старика с подвязанной челюстью, в неприкаянной позе застывшего на убогой кровати (Тимофей Мигачев на смертном одре, 1984). Он олицетворяет не только скорбный ужас смерти отдельного человека, но и нечто большее, имеющее отношение к судьбе всего русского крестьянства. И, хотя физическое небытие человека показано с безжалостной правдивостью, сцена не производит тягостного, отталкивающего впечатления, ибо психологически обособлена от гнетущих аспектов одухотворенной пластикой формы, общечеловеческим значением выраженного содержания. Особенно повышает эстетическую ценность этой работы переживания и раздумья, что возникают под влиянием содержания, извлеченного из сердца явлений, на первый взгляд не способных нравиться и доставлять эстетическое наслаждение.
