Джулия Кэмерон - Поиск источника: настойчивость на пути художника
Творчество похоже на бег: всегда начинаешь с того места, где стоишь в этот миг. Допустим, у вас десять килограммов лишнего веса и вы уже лет 15 ничего не пишете. Что ж, тогда первое заявление о готовности искать помощи может звучать так: «У меня десять килограммов лишнего веса. Вот уже 15 лет я ничего не пишу».
Понимаете, вы посылаете сообщение о своих координатах. Вообразите, что плывете по бескрайнему океану на надувном плотике. Вы хотите, чтобы на помощь прибыл большой корабль, но для этого он должен точно знать, где вы находитесь. Разумеется, вы постараетесь обозначить свое местоположение максимально точно. Когда вы пишете утренние страницы, то подробно объясняете Вселенной, где вас искать. Вы хотите, чтобы Вселенная пришла на помощь, а для этого она должна точно знать, где вы. Поэтому будьте как можно более точны. «Я перестала писать 15 лет назад, когда мой роман никто не покупал: какой в этом смысл? Если честно, я до сих пор так думаю: “Какой в этом смысл?”»
Будьте скучны, будьте придирчивы, скулите, ворчите, стенайте, жалуйтесь. Утренние страницы помогут слить весь негатив, под грузом которого мы обычно встречаем новый день. Негатив переносится на бумагу и больше не остается нашим непременным спутником в повседневной жизни. «Скучная писанина», – можете пожаловаться вы. Что ж, так или иначе, продолжайте писать.
Просветление существует лишь в повседневной жизни.
Тхить Нят ХаньПорой мы слишком старательно выжимаем из себя слова. Мы отчаиваемся, но не хотим этого выдать. Мы нет-нет, да и стараемся принять красивую позу – даже на бумаге. Но толку от этих красивых поз нет ни малейшего. Лучше быть таким, какой ты есть. Возможно, к этой обнаженности на бумаге придется привыкать. Хочется сказать: «Я довольно долго ничего не пишу», – и никаких деталей. Хочется сказать: «У меня есть пара лишних килограммов». Но точность приносит гораздо больше пользы. Только благодаря точности Вселенная точно знает, где нас найти.
Поначалу эта обнаженность на бумаге может даваться тяжело. Нам хочется делать вид, что мы в куда лучшей форме, чем на самом деле. Хочется притвориться, что у нас наготове слова величайшей важности, в то время как на самом деле мы отчаянно жаждем сказать хоть что-нибудь, только не знаем, что именно. По правде говоря, мы можем чувствовать себя пустышкой, как спортсмен, который бежал вместе со всеми, но не занял призового места. Обо всем этом можем поведать бумаге. Или: «Мне просто нечего сказать, поэтому я потренируюсь ничего не говорить».
Тот, чье благословенное достояние сотворено из золота или серебра, мечтает об обыкновенном олове.
Уильям ГильбертИ тогда мы мало-помалу начинаем понимать, что и кому можем сказать. Истина, вся истина целиком – процесс постепенный. Хочется чувствовать, что мы точно знаем, кто мы на самом деле, но зачастую это не так. Обычно мы представляем себе какие-то довольно смутные и расплывчатые границы. Нередко этими полуправдами обходимся весьма долго. И потому, когда впервые садимся писать, пишем тоже смутно и неясно. Мы говорим: «Мне бы, наверное, не понравилось Х», – хотя на самом деле хотим сказать: «Терпеть не могу Х».
В самом начале этого пути лучше всего отнестись к себе со всем сочувствием. Да, завязшие в грязи колеса не сразу получится высвободить. Трудно проговорить: «Я очень хочу писать, но не пишу». Только скажешь это – и ставки тут же вырастут. Что же я за человек такой, если хочу писать, а не пишу? Притворщик? Бегун без призового места? Трус?
Выбираясь из этой трясины, мы испытываем искушение поддаться поверхностным суждениям. Именно они, эти суждения, так долго удерживали нас на месте. Мы говорим «я трус» вместо того, чтобы отнестись к себе бережно: «Ну разумеется, ты испуган. Способность писать для тебя очень важна». Именно такой сочувствующий настрой и помогают усвоить утренние страницы.
Решив писать ежедневно по три страницы без сокращений, мы ощущаем, что нечто отзывается на это решение и готово действовать в ответ. Можно назвать это нечто Вселенной. Можно – Великим Творцом или Богом. Неважно, как мы его обозначаем. Главное – ощущаем его присутствие. Мы ощущаем прикосновение некоей мудрости, более обширной, чем наша. Смотрим на собственную жизнь более внимательно и уже не так трагически. Начинаем видеть всю картину в целом и совершаем первые неуверенные шажки вперед. Все это весьма увлекательно и в то же время способствует смирению.
Лучше бы я написал «Ваше здоровье» вместо всего, что вообще написал.
Курт Воннегут«Пусть ты не пишешь всего, что хотел писать до сих пор, но по крайней мере ты пишешь утренние страницы, – мы можем себе сказать. – Да, у тебя десять килограммов лишнего веса, но вчера ты вместо тоста с яйцом съел йогурт, а это уже шаг в нужную сторону».
Утренние страницы – деликатный наставник. Они не побуждают нас к громким заявлениям, помогая вместо этого слегка корректировать курс. Мы пишем страницы раз в день, и потому они зовут нас жить этим днем. Редко случаются дни, когда мы не можем совершить крохотного шажка вперед. Задача утренних страниц – в том, чтобы подмечать эти шажки и поощрять себя совершать новые.
Мысли бродят в голове; рука бродит по бумаге. Это одновременно очень просто и очень способствует сосредоточению. Мы записываем то, что любители медитации называют клубящимися мыслями. Мы записываем все, что придет в голову, строго следуя потоку своего сознания. Вместо того чтобы «ничего не делать» 20 минут кряду, мы «что-то делаем» те же 20 минут. Это вполне может соответствовать нашим представлениям о рабочей этике. Про утренние страницы часто говорят, что они «вызывают позитивное привыкание».
Утренние страницы – это простая, легко осуществимая и очень позитивная деятельность. Они открывают двери переменам и разбивают эти перемены на маленькие, легкоусвояемые кусочки. Сколько бы времени вы ни писали эти страницы, они всегда действуют как верный, но строгий друг. Если мы пытаемся закрыть на что-то глаза, они поднесут нам это под самый нос – и будут подносить снова и снова до тех пор, пока мы что-то не предпримем. «Знаете, Джулия, я прекрасно себя чувствовал, когда напивался, – сказал мне как-то один человек. – А потом начал писать утренние страницы…»
Когда я пишу, то создаю себя снова и снова.
Джой ХарджоКогда мы пьем или совершаем нечто менее страшное, утренние страницы подталкивают к переменам до тех пор, пока мы не сделаем шаг в нужную сторону, а когда начинаем что-то менять, помогают пройти путь до конца. Самое главное в утренних страницах – они всегда с вами. В отличие от психиатров с Манхэттена, они не уезжают на две недели в летний отпуск. Они всегда рядом, идут шаг в шаг и подставляют плечо. С ними стоит иметь дело.
Не могу обещать, что утренние страницы непременно привнесут в жизнь ощущение волшебства, однако могу вас попросить попытаться. Попробуйте писать утренние страницы на протяжении нескольких недель. Если сможете, продержитесь 12 недель (именно столько требуется, чтобы укоренить новую привычку). Когда привыкнете, быть может, они станут для вас незаменимыми. Многие из моих учеников пишут утренние страницы по десять лет, а то и дольше. Стоит ли говорить, что причина проста – эта практика действительно помогает.
Истинная цель всей человеческой жизни – игра.
Гилберт ЧестертонВолшебная лозаВыделите себе час рано утром – впрочем, возможно, потребуется и меньше времени (чаще всего люди говорят, что на утренние страницы у них уходит от получаса до 45 минут). Положите перед собой бумагу и принимайтесь писать. Ваша цель – три страницы потока сознания. Помните, что писать следует о любой мелочи, о любой обыденности. Возможно, вы почувствуете раздражение или скуку. Это нормально.
Утренние страницы вовсе не должны выглядеть эффектно. Более того: они очень редко выглядят симпатично. И это тоже нормально. Утренние страницы – это вовсе не «настоящее писательство». Пусть повествование будет отрывочным, пусть скачет от одной темы к другой. Расслабьтесь. Исследуйте собственный разум с любопытством и не пытайтесь судить. Когда пишешь утренние страницы, все способы хороши. Пишите обо всем, что приходит в голову, – и так три страницы подряд. Как правило, для этого я рекомендую стандартные листы 8,5 на 11 дюймов (американский стандарт, ближе всего к нашему формату А4. Прим. пер.). Если вы возьмете лист поменьше, то приметесь неосознанно редактировать мысли, чтобы уложиться в этот формат. Помните, что страницы предназначены только для ваших глаз. Их не должен видеть никто, кроме вас. Пишите утренние страницы каждый день и следите за изменениями, которые за этим последуют.
Первая ошибка в искусстве – вера в то, что искусство – это серьезно.
Лестер БэнксТворческое свидание
