Елена Куличкова - «Бархатное подполье». Декаденты современной России
Судя по состоянию нашего героя, он был в уверенности, что находится на холмах Грузии со своим закадычным другом Юркой Лермонтовым в окружении дюжины горных пери. Я не стал разрушать эту сладкую иллюзию. Понимая, что в рабочее состояние творческую личность могут вернуть только музы (и чем больше муз, тем лучше), я дал команду приготовить консилиум из самых, на мой взгляд, опытных представительниц этого вида, прибывших на фестиваль, и поручил им творчески реанимировать душу и тело измученного нарзаном артиста, терпящего бедствие в бурных волнах «Киндзмараули». А сам тем временем вернулся к самому волнительному – старту фестиваля.
Итак, я выхожу на сцену, тяну время, произношу пространный спич. Благо, у меня была прекрасная соведущая Вика. Говорить она, по правде говоря, толком не умела, зато эмоционально меня поддерживала, сверкая ослепительной улыбкой и подчеркивая всей своей точеной фигурой и грацией и куртуазность, и эстетизм, и декаданс, причем по-своему, с эдакой владивостокской изюминкой, ибо носила гордый титул «Мисс Владивосток».
Объявляя начало долгожданного действа, я произношу торжественные, ну очень торжественные слова в духе того, что «ну вот, у нас должны были открывать фестиваль легендарные артисты 1990-х, культовый дуэт «Прощай, молодость», но, к моему великому огорчению, мне кажется, что они пока…». Замедляю речь – и тут крик из другого конца зала: «Мы здесь!» Боже мой! Никогда в своей жизни я не испытывал такого прилива радости от этой, казалось бы, привычной фразы.
И вот выходит Андрей Якушин (уж не знаю, какие реанимационные приемы употребили очаровательные нимфы, чтобы поднять на ноги нашего почти безнадежного пациента, – пусть этот секрет останется навсегда в бордовых складках закулисья «Бархатного подполья»), все еще весьма помятый и несколько не от мира сего, но уже в образе – в безупречной белой рубашке, наспех задрапированной, во фраке, в малиновой бабочке. Его партнер по сцене Сергей (Бананов) Тененбаум садится за пианино, и они начинают. Записи этого исторического выступления сохранились, поэтому можно реально оценить градус эмоционального воздействия культового дуэта на зрителей. Зал трепетал! Эпиграфом к самим песням послужили прочитанные Якушиным хрестоматийные строчки Пастернака, в финале которых «писать о феврале навзрыд», казалось, хотелось уже всем присутствующим.
Само выступление получилось поистине в духе декаданса. Первую песню они, к моему вящему восторгу, спели превосходно! Правда, Андрей периодически забывал слова, но, будучи опытным артистом, виртуозно из этого выкручивался. Иногда в порыве артистических эмоциональных пассов он задевал рукой расположенную рядом ударную установку, которая вносила вполне футуристические элементы в минималистичную аранжировку пьесы. Это выглядело даже очень живописно и придавало некий опьяняющий шарм всему действу. Но что до Сергея (Бананова) Тененбаума, сидевшего за клавишами, то он становился все мрачнее и мрачнее с каждым тактом. Видимо, его тонкой душе было трудно мириться с некоторыми вольностями исполнения своего партнера. И в конце концов, в момент исполнения третьей песни, Тененбаум не выдержал, молча встал из-за рояля и направился к выходу. Кто-то потом сообщил, что слышал, как Сергей сквозь зубы пробормотал: «Нет, все. Хватит». Вот такое получилось неоднозначное выступление. Кто-то назвал это провалом, но, на мой взгляд, экспромт был очень эффектным. Самое главное – историческое событие состоялось: коллектив, ярко вспыхнув последний раз на нашем шоу, испытал в полной мере разрушительную силу декаданса и ушел, как мне казалось, в небытие. Однако справедливости ради замечу, что впоследствии музыканты, видимо, благодаря вышеописанному выступлению все же оценили свои возможности и буквально через месяц после фестиваля в клубе «Дума» сыграли-таки концерт, уже сольный, где в безупречном качестве выдали всю программу. Те редкие гости (в том числе и автор этих строк), кому довелось попасть на закрытый вечер, смогли в полной мере вкусить радость знакомства с чарующим художественным миром этого уникального дуэта.
Из прессы
В канун самого женского из всех праздников большое количество прекрасных дам было замечено в одном из элитных московских клубов на фестивале с необычным названием «Бархатное подполье»
Сам фестиваль, который проходил до поздней ночи, собрал очень много по-настоящему талантливых и бесшабашных музыкантов, художников, модельеров, танцоров, а стиль фестиваля был назван его автором, Владимиром Преображенским, «куртуазным декадансом».
Одной из самых заметных фигур фестиваля, правда, стал не участник, а гость – экс-депутат Государственной думы, продюсер нескольких скандальных проектов, связанных с образами президента Грузии Михаила Саакашвили и премьер-министра Украины Юлии Тимошенко, Алексей Митрофанов. Не скованный рамками протокола, он отправился в гримерку и пообщался со стриптизершами – «шахерезадами», призывно виляющими бедрами. Там он посетовал, что они хоть и исполняют восточные танцы, на самом деле к Востоку не имеют никакого отношения. Девушки, сделав вид, что они обижены, решили не на словах, а на деле доказать, что они умеют танцевать не хуже выходцев из бывших советских республик Востока. Впрочем, Митрофанову уже было не до них – остаток вечера он не расставался со стаканом и пропустил выступление многих известных куртуазных декадентов, которые демонстрировали свое остроумие, знание неформальной лексики и умение использовать ее по назначению, ловко вставляя в интеллектуальные стихи, которые в этот вечер звучали со сцены.
Остальные известные персоны вели себя скромно, их бедра весь вечер оставались в статичном состоянии.
Андрей Князев, для НРСТанцы на шесте, или Бородатые поэты…
Многое внутри и вокруг «Бархатного подполья» происходило в атмосфере непрекращающегося творческого хэппенинга. И потому не репетировалось – импровизация была во многом не следствием банальной лени, а некоторым фаталистическим художественным приемом.
«Я часть мира, которого нет», – пел, как мы помним, Майк Науменко. В случае с «Бархатным подпольем» это мир, рожденный моими собственными фантазиями. В каждом фестивале я пытался их воплотить, используя те художественные элементы, которые оказывались под рукой. В то же самое время каждый раз я оставлял место и для некоей случайности, способной удивить и меня самого. Порой этой играло со мной злую шутку.
Помню, накануне третьего фестиваля пришла ко мне интересная пара: безупречного вида интеллигентный молодой человек и ослепительная красотка, с очень нежной кожей, в шляпке с изысканной вуалью. Мы начали разговаривать о литературе, музыке… Потом они сказали, что представляют один очень интересный поэтическо-театральный проект, который называется… э-э… «Фронт радикального искусства», и что хотят выступить на фестивале. Название настораживало, но обаяние сидевших передо мной людей, щедро рассыпавших в разговоре «правильные» имена, понятия и названия, меня расслабило и притупило бдительность. Однако я, как мог настойчиво, поинтересовался, как именно будет выглядеть их выступление и сколько всего участников. Была обещана масштабная поэтическо-музыкальная постановка, в кульминационный момент которой девушка должна исполнить чарующий танец на шесте. Последнее обстоятельство, видимо, окончательно пленило в тот момент мое воображение. Уже на внутренних тормозах пропустил я ремарочку о том, что «будет еще несколько наших коллег-поэтов», представив по аналогии с моими собеседниками эдаких молодых элегантных денди, блистающих искрометностью ума и безупречностью манер.
Каков же был мой ужас, когда уже в день проведения «Бархатного подполья» я увидел весь состав того самого «Фронта радикального искусства». За все таким же элегантным Евгением (так звали юношу) и его соблазнительной спутницей следовали человек 10 брутального вида бородатых мужчин отнюдь не субтильного (но и не атлетического) сложения, напоминавших одновременно и похмельных рабочих депо, и пузатеньких чиновников, разгуливающих в пузырящихся на коленках дедовских штанцах у себя на даче. Была среди них, кажется, еще одна девушка, но общей удручающей картины это не меняло. Противиться воле судьбы было уже поздно…
Вся эта компания в означенный в программе час вышла на сцену и затянула какую-то мрачновато-тягучую сагу, невероятно скучную и невнятную, с тяжеловесными стихами, положенными на околоэтнические миксы.
В середине всего этого беспредела, который никак нельзя назвать эстетским, прекрасная белокожая девушка действительно взвилась на шесте, подарив пару минут визуального удовольствия. Она явно хотела искупить предыдущее тоскливое представление своих партнеров. И это ей удалось! Фигурка была словно выточена из слоновой кости, при этом она обладала гибкостью гуттаперчевого мальчика и формами, которые не оставляли сомнения в зрелой женственности. Ко всему вышеописанному стоит добавить, что на ней был тот минимум одежды, который позволял внимательному зрителю насладиться почти всеми тайными уголками ее обворожительного тела.
