Александр Мусин - Церковная старина в современной России
В мае 2000 г. в Ярославской епархии были открыты мощи прп. Никиты Переяславского († 1186), где археологическая часть исследования внушает больше доверия, чем антропологические выводы [363]. В ряде случаев антропологическая экспертиза не вызывает существенных сомнений [364]. В 2001 г. экспедицией под руководством Дмитрия Григорьева были обретены останки прп. Антония Дымского († 1273) в Петербургской епархии, впервые открытые еще в 1370–1409 гг. [365] В 2005 г. тот же археолог нашел погребение прп. Макария Лезненского († 1550), иначе называемого Римлянином, в возрождаемом монастыре близ Петербурга. Количество обретений особенно возросло после 2000 г. – к мощам средневековых святых добавились погребения новомучеников, вопрос идентификации которых существенно упрощался.
Однако Средневековье продолжало загадывать современности новые загадки. Весьма сомнительными оказались сенсации Олега Ульянова [366]. Начав в январе 1993 г. вместе с С. Беляевым раскопки в алтаре Спасского собора Андроникова монастыря, он поспешил объявить погребения средневекового кладбища в дубовых колодах могилами монастырских игуменов – Андроника и Саввы [367]. Об этом он докладывал 5 мая 1993 г. на заседании сектора археологии Москвы Института археологии РАН, а 26 июня 1995 г. – на заседании совета Музея древнерусской культуры и искусства преп. Андрея Рублева. В 1994 г. он был лишен открытого листа, а профессиональный отчет об исследованиях так и не был подготовлен. В 2000–2004 гг. работы, выявившие настоящий характер раскопанного кладбища, были завершены при участии другого Беляева, Леонида, заведующего сектором Института археологии.
Однако 4 января 1994 г. инициаторами раскопок, с целью заручиться авторитетом иерархии, был организован визит в собор патриарха Алексия (Ридигера) [368]. С этого времени мнения участников акции разделились и вылились в жаркую полемику 2005–2006 гг., свидетельствующую о необъективности обеих сторон. Если Олег Ульянов и поддержавший его Геннадий Мокеев продолжали утверждать, что все погребения принадлежали местным игуменам [369], то настоятель храма священник Вячеслав Савиных и главный специалист Московского бюро судебно-медицинской экспертизы Сергей Никитин были убеждены, что найденные мощи принадлежат иконописцу прп. Андрею Рублеву и его соработнику Даниилу Черному [370]
Естественный процесс «наползания» храма на некогда кладбищенскую территорию, в результате чего погребения и оказались перекрыты храмовой апсидой, был воспринят спорящими как факт захоронения чтимых останков в алтаре, чему нет свидетельства в православной традиции. К тому же нахождению здесь могилы иконописца противоречит информация рукописного сборника Ярославского музея-заповедника, составленного «керженским пострижеником Ионой», о том, что Андрей Рублев был похоронен под старою колокольнею Андроникова монастыря. Нет никаких доказательств того, что в 1939 г. в руки Петра Барановского попала копия надписи с надгробной плиты преподобного, якобы сделанной в XVIII в. в Андрониковом монастыре Герхардом Миллером, о чем сам П. Д. Барановский сообщил на объединенном заседании Сектора архитектуры и Сектора живописи свеже-созданного Института истории искусств АН СССР, прошедшем точно на 517 годовщину летописной даты кончины иконописца, – 11 февраля 1947 г. И сам «юбилей» и судьба института требовали сенсации. Кроме того, дата рождения Андрея Рублева (1360 г.), как и сам его «раскрученный» феномен, появились достаточно случайно – в качестве средства спасения древнерусского церковного искусства в эпоху хрущевских гонений на Церковь. Для этого Наталья Демина, Виктор Лазарев и Илья Эренбург по принципу «сейчас или никогда» решили организовать празднование 600-летнего юбилея Рублева, который и был «назначен» на 1960 г. Все это не позволяет использовать возраст погребенных для идентификации останков. Однако С. Никитин планирует осуществить свое намерение реконструировать внешний облик одного из погребенных «методом Герасимова» и выдать его за истинное лицо русского святого.
На этом фоне гораздо больше доверия вызывает информация об обнаружении в 2007 г. во время раскопок фундаментов собора св. Екатерины в Царском селе под Санкт-Петербургом костных останков, принадлежавших священномученику Иоанну Кочурову. Протоиерей был убит 31 октября 1917 г. во время первых эксцессов после октябрьского переворота, его похоронили в крипте собора, где он совершал свое служение. 5 октября 1939 г. собор был взорван, а в 1994 г. отца Иоанна канонизировали. Найденные при раскопках, предшествовавших воссозданию собора, фрагменты черепа и кости ног были подвергнуты криминологической и антропологической экспертизам. Все было сделано настоятелем собора протоиереем Геннадием Зверевым достаточно корректно, без ненужного шума и сенсационности; останки признавались мощами лишь с «большой долей вероятности». Впрочем, не исключено, что это могло быть и погребение генерала Якова Захаржевского, захороненного здесь в 1865 г. Очевидно, предполагается, что окончательно решение будет принято в связи с празднованием 300-летия Царского села в 2010 г., а мощи станут в этом событии одной из главных достопримечательностей, привлекающей паломников и туристов.
К сожалению, такие случаи сегодня единичны. Культ мощей в современной России приобретает уродливые формы, вплоть до «благочестивого воровства», практиковавшегося в эпоху раннего Средневековья. Так, в ночь с 10 на 11 октября 2000 г. на Бугровском кладбище в Нижнем Новгороде монахами Данилова ставропигиального монастыря были вскрыты и вывезены в Москву останки только что канонизированного архимандрита Георгия (Лаврова). Свое возмущение монашеским поступком выразил митрополит Нижегородский Николай (Кутепов) и сами нижегородцы, узнавшие о происшедшем из СМИ.
Мощи становятся средством формирования региональной идентичности и национальной самоидентификации, а также способом выяснения отношений братских славянских народов. 24 июля 2005 г. Московская патриархия передала в Киево-Печерскую лавру частицу мощей св. равноапостольного князя Владимира. В мае 2006 г. посол России на Украине Виктор Черномырдин в сопровождении украинского духовенства привез в свое родное село Черный Отрог на Оренбуржье частицы мощей Печерских святых. Однако еще в январе 2003 г. фракция Верховной Рады «Наша Украина» потребовала от правительства информации о передаче Лаврой частиц мощей 17 святых в один из строящихся храмов Ростова-на-Дону и проверки законности «разрушения погребений предков украинского народа». На этом фоне по-особому воспринимается известие, что в марте 2006 г. язычники Тувы и Алтая потребовали вернуть на место первоначального погребения мумию «княжны Кадын». Погребение было найдено новосибирскими археологами при раскопках кургана в начале 1990-х гг. и перевезено в Сибирское отделение РАН. По мнению местного населения, это стало причиной многочисленных стихийных бедствий. Более того, еще в 1997 г. депутаты Государственного собрания республики Алтай приняли в связи с этим постановление «О запрете раскопок курганов в Кош-Агачском районе», отмененное лишь в 2009 г. по случаю протеста прокуратуры. В то же время было принято решение о возвращении остатков погребения в Горно-Алтайск – после завершения реконструкции Национального Алтайского музея…
Реликвии используются во внутренней и внешней политике. 13 апреля 2006 г. мощи прп. Макария Желтоводского из местного Печерского монастыря перенесли в Нижегородскую академию МВД с тем, чтобы Академия, по словам архимандрита Тихона (Затекина), «укреплялась не только физически, но и духовно». С 7 июня по 16 июля 2006 г. в России находилась десная рука св. Иоанна Предтечи, привезенная из бывшей Югославии. Десницу с ее неспокойной судьбой постоянно переносили из мест былого величия. Во время византийской реконкисты X в. она была перенесена из Антиохии в Константинополь, а после падения Царьграда в 1453 г. – на Родос. В 1522 г. она становится собственностью мальтийского ордена, а 25 октября 1799 г. вручается новому орденскому гроссмейстеру – императору Павлу I. В 1918 г. настоятель Петропавловского собора в Гатчине протоиерей Иоанн Богоявленский, отступая вместе с армией генерала Юденича, увозит десницу и парную к ней мальтийскую реликвию – Филермскую икону Божией Матери в Эстонию. В 1932 г. они передаются югославскому королевскому дому, который в 1940 г. вместе с казной прячет их от оккупантов в монастыре Острог в Черногории. Нацисты во время войны святыни не нашли, но после войны их нашли чекисты и передали в государственный фонд драгоценностей в Цетинье. Во время югославской перестройки в 1993 г. десница была передана в Рождественский монастырь, а икона – в Художественную галерею, почему икона и не смогла прибыть в Россию вместе с десницей.
В русской истории десница впервые появляется в 1147 г. как символ национальной независимости, когда князь Ростислав Мстиславич решил поставить «своего» митрополита Клима Смолятича без санкции Вселенского патриарха. Сторонники князя предлагали обойти участие Константинополя, употребив при рукоположении мощи святого Климента, ссылаясь на греческую практику: «якоже ставят греци рукою Предтечи». Десница стала символом церковного суверенитета – автокефалии. Появление у нас святыни из Черногории имело определенный мессэдж. Политический развод Сербии и Черногории уже был признан всем миром. Однако выход Черногорской митрополии из Сербской церкви пока не планируется. Такое внимание Москвы к Черногорской церкви призвано подчеркнуть для всех, особенно для украинцев, мечтающих о православной независимости от Москвы, что государственные границы не являются препятствием для сохранения вертикали церковной власти. Глава местного Православия митрополит Амфилохий (Радович; р. 1938) приложил много усилий к так и не состоявшемуся объединению Русской церкви за границей с Московской патриархией в мае 2006 г. Паломничество в Россию – явный бонус за его деликатную миссию.