Ксения Богемская - Нико Пиросмани
Обзор книги Ксения Богемская - Нико Пиросмани
Он был современником художественной революции, осуществлявшейся фовистами и кубистами. Цвет освобождался от натуры и становился принадлежностью красочной поверхности полотна. Нам с вами, дорогой читатель, уже записавшим в музейный архив и Пикассо, и Матисса, трудно вообразить себе, до чего непохожими на то, что привыкли называть живописью в начале XX столетия, были произведения Пиросманашвили.Гениальная одаренность открывала мастеру секреты волшебства работы кистью и красками. Он никогда не пытался воспроизвести зрительное впечатление, как натуралист. Не рассказывал историй, не морализировал, не пытался развлечь или рассмешить зрителя.С отвагой и энтузиазмом он брался за то, чтобы создать не подобие, а эквивалент окружающего мира. В отличие от быстротекущей жизни мир Пиросмани принадлежал вечности.
Его искусство было созвучно самому смелому новаторству и оказало большое влияние на дальнейшее развитие и грузинской и русской школы живописи.
Ксения Богемская
Нико Пиросмани
БЕЛЫЙ ГОРОД МОСКВА, 2002
Автор текста Ксения Богемская
Государственный институт искусствознания
Издательство «Белый город» Директор К. Чеченев Директор издательства А. Астахов Коммерческий директор Ю. Сергей Главный редактор Н. Астахова
Редактор Н. Борисовская Верстка: Е. Сыроквашина Корректор А. Новгородова В издании использованы материалы, предоставленные М. Мезенцевым
ISBN 5-7793-0463-7
Лицензия ИД № 04067 от 23 февраля 2001 г.
Отпечатано в Италии Тираж 3000
Издательство «Белый город»
© Белый город, 2002
Миллионы алых роз
Пиросмани принадлежит к числу тех великих людей, чья жизнь окружена легендой, а имя используется как торговая марка. Вы не пробовали вино «Пиросмани», не слышали старый шлягер о том, как художник подарил любимой «миллионы, миллионы алых роз»?
Большинству из тех, кто «потребил» таким образом присвоенный и переваренный современной попкультурой образ Пиросмани не доводилось видеть картин художника.
Автору этих строк, по профессии историку искусства, пришлось за свою жизнь прочесть немало книг о художниках. В тексте каждой такой книги можно уловить интонации диалога автора и описываемого им живописца. О Микеланджело или Рубенсе обычно рассказывают с придыханием, о Ренуаре с симпатией, о художниках русского авангарда с дружеским пониманием.
Внутри текста книги о художнике встречаются, конечно, не реальный автор за клавиатурой компьютера и реальный художник, живший, может быть, за тридевять земель триста лет назад.
В тексте встречается автор-герой с его излюбленными речевыми оборотами, манерой ставить тире или двоеточие, делать подробные ссылки или обходиться без них и, с другой стороны, художник-герой, о котором начинающему любителю искусства известно, лишь то, что он узнает из текста. Этот художник-герой в отличие от настоящего когда-то жившего художника одет в наряды современности и мыслит в соответствии с идеалами автора-героя. В искусствоведческой литературе советского времени все художники-герои сочувствовали бедным (к Пиросманашвили это относилось прежде всего), приветствовали Октябрьскую революцию, если им довелось до нее дожить, а если жили гораздо раньше, то явно чувствовали, что им не хватает руководящей роли партии. Есть художники, созданные в XIX веке воображением англичанина Джона Рёскина или француза Эжена Фромантена.
Ш. Кикодзе.
Портрет Нико Пиросманашвили. 1916
Рисунок
Художник Кирилл Зданевич жертвовал последним, чтобы пополнить свое собрание картинами Пиросмани. Ими был полон его родной дом. Впоследствии Зданевич написал книгу о том, кто оказался более талантлив и знаменит, чем он сам[1 К.М. Зданевич. Нико Пиросманашвили. М., 1964.].
Писатель Константин Паустовский написал о ярком впечатлении своей юности, о том, что он увидел на Кавказе. Для него открытие Пиросмани - это путешествие в сказочный мир его живописи[2 К.М. Паустовский. Бросок на юг. 1959-1960. - К. Паустовский. Избранное. М., 1961.]. Эраст Кузнецов написал книгу в серии «Жизнь в искусстве» о великом грузинском художнике Пиросманашвили. Он хотел сказать, что Грузия - замечательная страна, и Пиросманашвили стоит в одном ряду с Моне, Сезанном и другими великими художниками[3 Э. Кузнецов. Пиросмани. М., 1975.].
Все видели одни и те же картины, перебирали немногие достоверно известные факты, но каждый говорил о своем. И у вышеперечисленных, и у других уважаемых авторов порой пробивается снисходительно-одобрительный тон, когда они рассказывают о Пиросмани, как будто они треплют по плечу бродягу, задремавшего под легким хмельком. Как будто учат хорошим манерам непутевого художника.
Грузинка с бубном. 1906
Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси
О живописце Нико Пиросманашвили написано довольно много. Среди самых известных авторов трое.
Художник-герой нашего повествования родился из облака смутных прозрений, касающихся значения примитива в художественной культуре.
И среди наших современников были люди, творившие и жившие так же странно, как Пиросмани. Поэтому, читая мемуары о грузинском художнике, разглядывая его картины, автор, чьи дальнейшие рассуждения вам предстоит прочитать, вообразил себе Пиросмани похожим на наивных художников России, хотя они и жили много позднее и в другой стране. Всем, кто писал о Пиросманашвили, приходилось отмечать его оригинальность, несхожесть с представлениями о «настоящем художнике». А вот имеющим опыт собирательства или просто постоянного любопытства к наивным художникам, а помимо вашего покорного слуги - автора - таких наберется порядочно среди нынешней интеллигенции, как раз приходится удивляться тому, как похож был Пиросмани на других известных мастеров наивного искусства в России или во Франции, или в других странах. Рассказывая о его картинах, не можешь отделаться от ощущения их магии, их удаленности от реального, как будто это зарисовки путешественника, побывавшего в иных мирах. Эти иные миры теперь привлекают на экскурсии многих, причем не художников, а тех, кто стремится к опыту измененного сознания,психоделики и другим авантюрам практического разума. Оказывается, в нас живет не только осознаваемое нами «я», но и подсознание,бессознательное, супер-эго, наше астральное тело, душа, и окружает нас цветная аура. Иной раз, начитавшись популярных книг о саморегуляции личности, экстрасенсорных способностях и прочем, чувствуешь себя как-то неуютно: в твоем довольно-таки тесном теле проживают еще и незнакомые беспокойные соседи. И при этом лезут в твои дела. Именно к ним апеллирует телевизионная реклама, на них опираются в своих призывах любимые толпой вожди, их привлекают или отталкивают продающиеся в магазинах вещи.
Мальчик несет еду
Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси
Петух и наседка с цыплятами
Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси
Помимо нашего сознательного восприятия,есть еще и неконтролируемые каналы связи с внешним миром. Их обнаружить помогает примитив. В мире ранней рекламы - живописных вывесок - он был особенно распространен. Но это лишь потому, что сила его воздействия была нужна владельцам лавок, которые пока иных способов завлечь покупателя не знали. Поэтому вывески, заборные надписи-графитти, рисунки сумасшедших и многие другие маргинальные области изобразительного - это не сам примитив, а среда, где его можно найти, откуда его не гонят. Сам же примитив, или наивное искусство, что в данном случае одно и то же, бьет, как родниковый ключ, из темных глубин бессознательного. Он всегда чужд моде, направлению, стилю. Его трудно найти в чистом виде, он замутнен примесями, относящимися к окружающей его культурной почве.
Картины Нико Пиросманашвили были созданы в живописном грузинском городе Тифлисе в начале XX столетия. Они украшали стены духанов, то есть кабаков, где произносили длинные тосты, пили доброе кахетинское и ударявшее в голову молодое маджари, так что нет ничего дурного в том, что имя художника теперь видишь на этикетке бутылки. Говорят, сам Пиросмани был пьяницей и часто писал картины за плату натурой: вином и обедом.
Был он человеком не от мира сего. Жил часто в том же ресторанчике, где и работал. А работал не только художником, но и просто маляром, если надо было, красил стены.
В 1916 году тифлисские художники собрались, чтобы создать новую организацию, пригласили на собрание и самоучку Пиросмани. А он внес предложение: построить большой дом, чтобы художники могли собираться вместе и говорить об искусстве. Наверное, это было то, о чем он мечтал. А вскоре, в 1918 году, он умер, как нищий, как бродяга. После него не осталось дневников, не было у него имущества, наследников. Только сестра в родной деревне.
На гумне. Вечер
Дом-музей Н. Пиросманашвили, Мирзаани
Так что, когда поклонники его искусства стали интересоваться биографией Пиросмани, спросить было особенно не у кого. Духанщики и владельцы увеселительных садов, которые заказывали Пиросмани картины, разбрелись кто куда, разъехались. Новое время оказалось разрушителем традиционного уклада тифлисцев. Городской быт стали расцвечивать флагами и лозунгами, а старые вывески и декоративные росписи исчезали.
И вот те, кто еще застал Нико Пиросманашвили живым, кому нравились его картины (в основном это была артистическая молодежь - поэты, художники), стали рассказывать жизнь грузинского мастера как легенду, порой приукрашивая ее, порой дополняя вымыслом.
