Дмитрий Евдокимов - За давностью лет
Встреча Долгорукого со своим союзником, черниговским князем Святославом, состоялась, по свидетельству летописца, в пятницу, четвертого апреля тысяча сто сорок седьмого года, что и стало датой условного, «летописного» рождения Москвы. В Тверской летописи несколько позже, под пятьдесят шестым годом, имеется такая запись: «Заложи князь Юрий Володимерович, град Москву на устиниже Неглинки, выше реки Аузы».
Так вот, именно в этом месте и найдены были украшения, — заканчивал рассказ о находке Александр Григорьевич. — Их обнаружили строители в тысяча восемьсот сорок четвертом году, когда рыли фундамент под Большой Кремлевский дворец. Можно с уверенностью утверждать, что первая москвичка была из племени вятичей. А клад этих украшений числится в реестре московских кладов под номером один!
На экране появилось новое изображение. Следующий клад, под номером «два», был также найден в Кремле, но уже археологами. Он является свидетелем страшных событий, происшедших в Москве суровой зимой тысяча двести тридцать восьмого года. Лаврентьевская летопись горестно сообщала: «А татарове поидоша к Москве и взяла Москву и воеводу Филиппа Нянко убиша, а князя Володимера взята руками сына Юрьева... А люди избиша от старец и до младенец...»
Археологам от этого периода осталась лишь мощная прослойка угля и золы. И тем ценнее обнаруженные нами находки. Вот эти височные кольца, которые вы видите на экране, были найдены в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году при реставрационных работах внутри Успенского собора — главного храма Кремля, построенного Аристотелем Фиорованти на месте предшествовавших ему зданий.
Обратите внимание на отличие этих колец от колец вятичей. — Александр Григорьевич спроецировал новый слайд, где одно кольцо было дано крупным планом так, что можно было хорошо увидеть детали.
— Нет лопастей, а вместо них бусинки на проволоке, — заметил Красовский.
— Точно, — похвалил его Александр Григорьевич, — эти височные кольца так и называются — трехбусинными, по числу бусинок на каждом, они характерны для женщин Южной Руси. Особенно много их встречается при раскопках в Киеве. Рядом с этими кольцами был обнаружен обрывок ткани от головного убора. Можно смело предположить, что женщина, киевлянка по рождению, возможно жена княжеского дружинника, скрывавшаяся в храме с другими женщинами и детьми во время осады города ордой, спрятала свои украшения вместе с головной повязкой под плиткой пола. Характерно, что там же был найден железный ромбовидный наконечник стрелы, подобный многим находкам на древнерусских городищах, погибших во время татаро-монгольского нашествия... — Александр Григорьевич попросил включить верхний свет и вернулся к столу. — Тяжелыми, крайне тяжелыми были для Руси последствия ордынского ига. Об этом красноречиво говорит и отсутствие кладов. Не случайно археологи назвали двенадцатый-тринадцатый века безмонетным периодом. В самом деле, прервались торговые связи с Западом, все города и села завоеватели обложили непосильным налогом. Но Москва сумела подняться из пепла, чтобы стать центром нового русского государства.
Постепенно оживляется торговля. Причем идет она из Москвы сразу в двух направлениях — южном и западном. Богатые купцы так и делятся на две группы — сурожане и суконники. Сурожане вели торговлю с южными государствами через Сурож и Кафу. Туда из Московии направлялись меха, кожи, воск, мед, а привозили ткани, оружие, вино, драгоценности. Суконники торговали в основном с Фландрией и Англией, откуда привозилось сукно. Известно, по письменным источникам, что в торговле с Западом были очень употребительны рубли и полтины, но как они выглядят?
На этот вопрос ответил клад, о котором я уже упоминал, найденный у северного пандуса гостиницы «Россия». Здесь, по улице Варварке (нынешняя Степана Разина), проходила северная граница Зарядья, ставшего в четырнадцатом столетии самым аристократическим районом города. Здесь и жил богатый гость — суконник, закопавший клад после какой-то особо удачной сделки.
Рабочие, обнаружившие горшок, сначала решили, что он набит обуглившимися головешками. Однако почему они такие тяжелые? Кто-то догадался потереть одну из головешек, и все неожиданно увидели яркий блеск чистого серебра. Клад отнесли в Исторический музей, благо он рядом. Какова же была радость историков, когда, отмыв слитки дистиллированной водой, на них обнаружили клеймо. На брусках длиной в тринадцать сантиметров было обозначено «рубль», а на слитках вдвое короче — «полтина». Всего в горшке находился шестьдесят один слиток, что составляло сумму тридцать один рубль с полтиною. Это практически годовой доход богатого купца.
Ну а когда все же появились первые московские монеты? — спросите вы. — Александр Григорьевич лукаво взглянул на Василия, который нетерпеливо ерзал на стуле, поправляя сползающие на нос очки. — Об этом нам тоже поведали клады...
КЛАД ВАНЬКИ КАИНА!
Неожиданно археологу пришлось прервать свой рассказ, поскольку в зал, предварительно громко постучав, вошел майор Дутиков. За его широкой спиной маячили еще несколько человек в милицейской форме
— Прошу извинить за опоздание и за незваных гостей, — смущенно улыбаясь, произнес Иван Семенович. — Я не удержался и на совещании рассказал о необыкновенной находке. Вот товарищи тоже очень заинтересовались. Не прогоните?
— Что вы, что вы! Рады таким уважаемым гостям! — приветливо ответил Александр Григорьевич. — Располагайтесь.
— Жалко, что с самого начала не слышали ваш рассказ о кладе! — заметил Дутиков, усаживаясь рядом с Красовскнм.
— До нашего клада мы еще не добрались, Иван Семенович! — весело сказал Андрей. — Александр Григорьевич рассказывает историю московского кладоискательства.
— Как интересно! — воскликнул Дутиков. — Жаль, что пропустили.
— Я вам потом расскажу, — успокоил его Красовский.
— Так продолжим? — спросил Александр Григорьевич. — На чем мы остановились?
— На первых русских монетах! — нетерпеливо воскликнул Василий.
— Итак, когда же появились русские деньги? — продолжил рассказ Александр Григорьевич. — Чеканку собственной монеты Москва начинает после победоносной Куликовской битвы в тысяча триста восьмидесятом году. Первые монеты Дмитрия Донского по внешнему виду похожи на золотоордынские монеты. Это было закономерно: русским денежникам пришлось перенимать опыт у своих соседей да и для русской торговли удобнее было иметь деньги, понятные татарам. Кстати, и само название монеты — «деньга» — восточного происхождения — от арабского слова «даник».
Однако уже на первых монетах появляется многозначительная надпись — «печать великого князя Дмитрия», а также изображения людей и животных, что противоречило заветам ислама. Таким образом, первая русская монета — факт не только экономического, но и огромного политического значения. Вслед за великим княжеством Московским начали чеканку собственной монеты его уделы — княжества Серпуховское, Дмитровское, Можайское, Галичское, Верейское, Угличское. На несколько десятилетий позднее появились монеты великого княжества Тверского с уделами, а еще позднее — в Новгороде Великом и Пскове. На них изображались самые разные сюжеты: князь «на столе», то есть на троне, воин, охотник, богатырь, фантастические и вполне реальные животные, сцены из сказок. Один денежник даже изобразил самого себя. Надписи указывали имя князя или место чеканки. Даты не помещались нигде. Новая монета и рубль вступили друг с другом в удобное соотношение: двести московских денег по весу составили серебряный слиток — рубль. Так сложилась московская денежная система с двухсотденежным рублем во главе.
Все, что я вам рассказываю, историки узнали, исследуя клады, относящиеся к этой эпохе, — Александр Григорьевич взял указку и снова подошел к карте Московской области. — Причем клады эти были расположены вдоль торговых путей. Вот, в частности, одни из таких кладов, с монетами Дмитрия Донского и его сына Василия, был обнаружен в районе Теплого Стана, первой остановки на пути из Москвы в Орду. Здесь жили ордынцы, числяки и делюи — тяглые московские люди, которые должны были обслуживать послов Золотой орды, направлявшихся в Москву или из Москвы. Видимо, здесь во время остановки московский купец продал часть своего товара, а деньги припрятал, чтобы не рисковать.
Через село Городище Коломенского района, где также найден клад монет этого времени, лежал торговый путь в далекий Крым, где центрами черноморской торговли в четырнадцатом веке были Сурож (предшественник современного Судака) и Кафа (нынешняя Феодосия) — генуэзская колония. На юг вела и Болвановская дорога, где в тысяча девятьсот сорок восьмом году у платформы Текстильщики была обнаружена черная лощеная кубышка, хранившая более двух тысяч серебряных монет Ивана Третьего и Василия Третьего. Найдены клады и у древних дорог, ведущих в западном направлении. В частности, у деревни Львово Волоколамского района в конце прошлого столетия обнаружили клад, содержавший тысячу триста серебряных монет Тверского княжества.
