Ася Умарова - Остывшие гильзы
— Лаура, вот очень хороший человек. Командир батальона, — указал отец на чеченского военного.
Командир не улыбался, а смотрел куда-то вдаль. Лаура не боялась военных и не боялась оружия. Она привыкла к этому. И вообще, она чувствовала в нем какую-то силу. И если даже сейчас на них напала бы огромная армия российских федералов, она все равно бы чувствовала себя в безопасности. Ей чеченские военные казались такими благородными.
Лаура держала в руках единственную заветную фотографию.
Игры детей на войне
Лаура давно не играла с куклами. С 1995 года. С девяти лет. Куклы пылились теперь в сарае. В 1999 году у нее появилась подруга Милана. Они виделись очень редко. Но однажды она застала свою подругу в слезах.
— Лаура, я видела труп человека. Ты можешь себе представить? Я же не видела никогда прежде. Я пошла с коровами к речке, и тут по воде плывет этот труп, — рыдала Милана. — Я не смогу больше спать.
Потом таких рассказов становилось все больше и больше. У кого-то отец погиб на войне, у кого-то мать взорвали дома, кого-то пытали…
— Я ходил к речке, и тут парень, а за ним женщина бежит, спотыкается, — рассказывает Лауре соседский мальчишка. — Она кричит: «Абдулла, пожалуйста, ради своей мамы, не уходи на войну. Я прошу тебя, не уходи. Ты только один у меня». А у него по лицу текут слезы, но он не останавливается, ничего не говорит. Потом она упала на снег и долго плакала.
Однажды в селе двое молодых парней попытались самостоятельно обезвредить бомбу, но она внезапно взорвалась. По селу еще долго собирали разбросанные останки ребят. А руку одного из них нашла в огороде родственница Лауры. Рука висела на дереве. Родственница, как увидела, сразу же упала в обморок.
…В селе смеркалось. Дети играли. Лаура собрала много веток деревьев. Рядом соседский мальчишка разжигает костер. Недалеко дети играют в любимую игру — войнушку.
— Да-да-дах! Все! Я убил тебя! Я убил! — голос мальчишки, который держит в руках детский водяной пистолет.
— Да-да-дах! Это я тебя убил! Что ты врешь?! — убирает пот с лица, другой мальчишка, у которого пистолет сделан из алюминиевой проволоки.
— Я тебя первый убил!
— Нет, я тебя убил!
— Хватит вам! Все сюда, будем взрывать гильзы! — прокричал третий.
Лаура бросила сухие ветки в огонь. Костер стал большим.
— Я бросаю, — сказал мальчишка и бросил в огонь гильзы. Языки пламени проглотили их.
Неожиданно появился Бувайсар из их села. Он схватил военную каску, набрал в нее воды из канала и залил костер. Один раз, второй раз, и костер погас. Дым был повсюду. И Лаура начала тереть глаза платьем.
— Вы что, ненормальные? Это же гильзы! А если осколок в глаз попадет? У меня в теле двадцать три осколка. Я в первую войну любил взрывать гильзы. Потом взрывал патроны ради удовольствия. Потом снаряд, потому что я был маленьким и мне хотелось доказать, что я смелый. Чтобы я больше не видел вас. Вам понятно?
— Да-а-а, — протянули дети.
И юноша ушел. Ребята медленно пошли домой. А Лаура долго стояла и смотрела на остывшие гильзы, над которыми медленно улетучивался дым. Это было ее детство. Без игр, без школы, без нормального сна, еды, одежды, света, газа и воды из крана. Половина детства, проведенного в подвале, в поисках дров, в постоянном страхе и с чувством, что в любой момент могут убить. Это было ее детство, когда дети устраивают соревнования между собой, кто быстрее соберет и разберет автомат. Это было ее детство, когда боишься играть на траве, потому что там могут быть мины. Это было ее детство, когда к ним домой приносили трупы с просьбой похоронить их нормально. Это было ее детство.
Лаура набрала еще воды в каску и опрокинула на тлеющий пепел.
Гильзы остыли, а с ними закончилась и война.
