Лион Измайлов - Четыре мушкетёра (сборник)
— Согласен, — ответил Вартанян.
— Ну вот и чудесно. Ты где устроился?
Тревильян сел к столу и стал писать записку.
— Нигде пока. Я прямо сюда поехал.
— Ты что, на машине?
— Да, — ответил Вартанян с некоторой даже гордостью.
— Так это, значит, твой оранжевый драндулет?
— Мой, — смутился юноша от такого отзыва о своей машине. — Как вы догадались?
— По номеру, дорогой, по номеру. Номер не столичный, нельзя иметь такую приметную машину, как твоя, тем более с приметным номером. Значит, сделаешь так. — Тревильян направился к окну, у которого стоял Вартанян. — Машину продашь, ребята помогут. Думаю, что с деньгами у тебя не густо, так что пригодятся. С деньгами вообще поаккуратнее, они тебе меньше помешают, если будут лежать в кармане, чем если их не будет. А комнату снимешь у Бонасеевой — продавщица наша. Муж у неё постоянно в командировках. — И Тревильян хитро подмигнул юноше, чем окончательно вогнал его в краску. — А вот письмо к репетитору, адрес там написан. Вход со двора, четыре длинных звонка и два коротких, на счёт десять, потом постучать кулаком.
Тревильян протянул письмо, но тут Вартанян, увидев кого-то в окно, закричал и кинулся к двери:
— Вот он! Теперь не уйдёт!
— Кто? — спросил вдогонку Тревильян.
— Этот, который письмо утащил! — уже из торгового зала крикнул Вартанян.
И он бы, вероятно, догнал незнакомца, но на беду или удачу в магазине скопилась очередь: это в свой обеденный перерыв хлынул из соседнего НИИ поток покупателей.
Вартанян, смешавшись с очередью в обувной отдел, кричал:
— Пропустите!
А в ответ слышал только:
— Вы здесь не стояли!
Пропускать его никто не хотел, и, пока он выбирался из магазина, незнакомца и след простыл.
Побегав взад-вперёд по улице, Вартанян вынужден был вернуться к магазину, где продолжала бурлить джинсовая толпа.
Глава 4
Системы Атасова, костюмы Порточенко и книги Арамича
Прежде чем продолжать повествование, надо сказать, что всё это происходило в то золотое время, когда джинсы стоили сто рублей, литпамятники не превышали шести рублей за книгу, а магнитофон «Весна» считался лучшим отечественным кассетником.
Вернувшись к дверям магазина, Вартанян красивым, как ему казалось, жестом вытолкнул из пачки сигарету «ВТ» и не менее красивым, как ему казалось, жестом поднёс к ней горящую с неимоверной копотью зажигалку «Лаки страйк».
Не успел он красиво выпустить изо рта первое кольцо дыма, как услышал слова, обращённые явно к нему:
— «Ронсон» не нужен?
Вартанян не спешил с ответом, во-первых, потому, что он не знал, что такое «Ронсон», а во-вторых, потому, что не в его правилах было отвечать сразу, когда не знаешь, о чём спрашивают. Поэтому он для начала выпустил дым в лицо собеседнику, полагая, что одного этого будет достаточно, чтобы сбить цену. Кроме того, совершая этот нахальный поступок, он пытался понять, что ему предлагают. Решив, что скорее всего речь идёт о часах, Вартанян на всякий случай спросил:
— Сколько камней?
Как видите, Вартанян, несмотря на то что являлся жителем южного города, где простофили встречаются редко, был юношей всё-таки мало искушённым в житейских делах.
Фарцовщик[2] тут же оценил наивность Вартаняна и сказал:
— Не знаю, сколько камней в моём «Ронсоне», но тебе явно двух камней не хватает. Одного сверху, другого снизу.
Вартанян, в котором ни на секунду не переставала кипеть горячая южная кровь, нагнулся и стал что-то искать на тротуаре.
— Эй, парень, — удивился фарцовщик, — потерял что-нибудь?
— Кет, — ответил снизу Вартанян, — хочу найти третий камень. Тут где-то лежит, по тебе скучает.
Неизвестно, как бы дальше развернулись события и смогли бы авторы впоследствии вернуть Вартаняна в прокрустово ложе намеченного сюжета, если бы над юношей не раздался знакомый голос:
— Зюзя, исчезни.
Вартанян поднял голову и увидел исчезающего Зюзю. Его место занял уже известный Вартаняну Атасов.
— Уважаемый, — сказал Атасов, — «Ронсон» — это зажигалка, и камень у неё один, потому что у такого охламона, как Зюзя, электроники отродясь не бывало. Вам же не следует в незнакомом городе возникать по каждому пустяку. Зюзя здесь не один.
— Я сам знаю, что мне следует, а что нет! — вскипел Вартанян.
— Извините, — продолжал Атасов, — если я вмешиваюсь не в своё дело. Я обращаюсь к вам только потому, что видел вас в кабинете Тревильяна, иначе быть бы вам сейчас битым, и не одним Зюзей.
— Это мы ещё посмотрели бы, — продолжал упорствовать Вартанян.
— Вы бы лучше посмотрели, на кого вы похожи. Думаю, за последние пять лет в кабинете Тревильяна не было клиента в джинсах с наклейкой «Мустанг», а также полагаю, что вряд ли за последний год кто-либо входил туда в неприталенной рубашке, да ещё без планки.
— Какой ещё планки? — насторожился Вартанян, но понял, что своим вопросом выдаёт собственную некомпетентность, и тут же перестроился: — И, между прочим, Тревильяну я не клиент, у нас с ним другие отношения.
Атасов усмехнулся:
— Ну что ж, тем более я не жалею, что сделал для вас, а мог бы сделать ещё больше, если бы у вас на это имелось желание и то, чем это желание можно подкрепить.
— Бабки[3] у меня есть, — сказал Вартанян.
— А у нас есть то, в чём вы не будете выглядеть этаким пугалом. «Wrangler» подойдёт?
— Сколько?
— С вас как с человека, близкого Тревильяну, стольник[4].
— Девяносто, — на всякий случай ответил Вартанян.
— Тогда сто десять, — сказал Атасов.
Такой способ торговли был незнаком Вартаняну, он перестал артачиться и только жалостно добавил:
— Может, ещё и туфли есть?
— Шузы[5] будут, — сказал Атасов, — и батник.
— И батник, — заворожённо повторил Вартанян.
— А сейка голдовая[6] нужна?
— Ой как нужна, — поспешил ответить Вартанян, понятия не имея, о чём идёт речь.
Но Атасов будто читал его мысли.
— Вот тут вы как раз и можете спросить, сколько камней, потому что речь идёт о часах.
— Да ладно уж, — сказал Вартанян. — Давай показывай.
Лицо Атасова сразу стало суровым.
— Молодой человек, во-первых, не «давай» и, во-вторых, не «показывай». Мы с вами на брудершафт не пили. В-третьих, не здесь и не сейчас. И показывать вам всё это шмотье буду не я, а Порточенко. Я вам могу показать только сейку и, если вы когда-нибудь разбогатеете, аппаратуру. А если вас интересует ещё и духовная пища, могу порекомендовать моего друга Арамича, который может вам со временем составить неплохую библиотеку.
— А библиотека-то зачем?
— Послушайте, молодой человек, вы долго собираетесь жить?
— До семидесяти двух лет, — сразу ответил Вартанян. Видно, для него этот вопрос был давно решён.
— Ну так вот, книги потребуются тогда, когда вы выйдете на пенсию.
— Что, я тогда буду сидеть и читать?
— Нет, дорогой мой, судя по вашему лицу, читать вы их не будете. Но, как говорит мой друг Арамич, книга не только источник знаний, но и сберкасса с большими процентами. Когда вы выйдете на пенсию, книги, купленные вами сегодня, возрастут в цене раз в двадцать. Вот тогда и думайте, продавать вам их или читать. Кроме того, полагаю, что за эти годы вы ещё и почерпнёте из них пару-другую мудрых мыслей. Вам они, судя по всему, не повредят. Итак, минут через двадцать ждите нас вон в том подъезде.
Глава 5
Мушкетёры и милиционеры
У Вартаняна в Москве знакомых, кроме Тревильяна, не было. И спросить у кого-либо о ценах на джинсы, батники и сейки он не мог.
Но, стоя у магазина, он заметил, что джинсовая толпа бурлила не просто так: люди в ней перемещались по своим законам. Останавливались, переговаривались, расходились, сходились, удалялись попарно и группами, а потом поодиночке возвращались.
Вартанян спустился со ступенек в толпу и стал прислушиваться к тайному говору продавцов и покупателей. В результате такого общения он узнал, что джинсы стоят приблизительно столько, сколько запрашивал Атасов. Заодно Вартанян узнал, что «голдовая сейка» означает золотые часы фирмы «Сейка», а дублон[7] стоит пятьсот рваных[8], но здесь не продаётся. А узнав всё это, он пожалел, что плохо учил в школе английский, иначе бы понимал здесь всё с полуслова.
Вооружённый этими знаниями, он направился в подъезд, не заметив, что за ним следили две пары глаз. Владелец одной пары издали следил за Вартаняном, а владелец второй пары направился совершенно в другую сторону, что, как мы увидим дальше, имело свои неприятные последствия.
Точно в назначенное время Вартанян вошёл в подъезд. Пахло кошками и ещё чем-то непонятным, отчего Вартанян подумал, что пьяным сюда лучше не заходить. Додумав до конца эту мысль и обосновав её как следует, он, не слишком доверяя своим новым знакомым, решил тщательно осмотреть подъезд.
