Леонид Сурин - Митя Колокольцев путешествует по векам
Толстое, брезгливое лицо управляющего сморщилось еще больше.
— Сам виноват, — сказал он. — Не надо разевайт свой рот.
— Нет, не сам! — громко крикнули из толпы, — Колесо неисправно. Его давно сменить пора. Сто раз об этом говорено.
— Молчать! — закричал управляющий. — Розог захотели? Марш все на работу!
Ивашкин отец выступил вперед и повернулся к притихшей толпе.
— Братцы! — закричал он высоким надрывным голосом. — Что же это делается, братцы? Скотину и ту жалеют, а человек, выходит, хуже скотины!
— Бунтовщик! — затопал ногами Адольф Карлович, и в руке его блеснул пистолет.
— Тятенька! — испуганно вскрикнул Ивашка и бросился к отцу.
В ту же секунду ударом кнута резко хлопнул выстрел, и Ивашка, взмахнув руками, повалился на землю.
Дальнейшее Митя уже плохо воспринимал. Он смутно, как во сне, слышал крики, и сам что-то кричал и швырял камнями в каких-то людей. Потом появились солдаты с ружьями и стали стрелять. Кто-то большой, огромный гнался за Митей и кричал:
— Врешь! Врешь, не уйдешь! Митя мчался от завода по знакомой тропинке к лесу. Кровь стучала у него и висках. «Скорее! Скорее! Только бы успеть добежать!» Задыхаясь, он выскочил на опушку и нырнул в заросли сосняка. За его спиной трещали сучья, нарастала погоня. Митя, выбиваясь из последних сил, добежал до холмика, на котором, укрытая ветвями, стояла машина, и с разбегу упал в кресло. Для подсчетов и размышлений не оставалось времени. Судорожно нащупав конец рукоятки с круглой шишечкой на конце, он толкнул рычаг до отказа вперед, раздался знакомый ему стеклянный мелодичный звон. Машина качнулась, и все поплыло перед его глазами.
В 2060 году!
Дни и ночи, равномерно чередуясь, опять слились в одну сплошную серую ленту. Точно сквозь дремоту, Митя смутно видел, как стена леса постепенно расступилась, и утлые домики надвинулись вплотную. Потом все стало быстро меняться на глазах и принимать все более и более знакомые очертания.
Скоро он опять очутился в кабинете профессора. «Вот и все», — облегченно вздохнул он, но это видение продолжалось не больше секунды и сразу же исчезло, расплывчатый окружающий мир по-прежнему менялся все быстрее и быстрее. Машина дрожала и качалась, как на волнах, то поднимаясь, то проваливаясь, но теперь голова у Мити кружилась меньше.
Он взглянул на циферблат, и волосы у него зашевелились, а под рубашкой проступил холодный пот. Стрелка указателя показывала 2060 год.
«Что я наделал? — в ужасе подумал Митя. — Ведь я же перевел рычаг до отказа вперед и теперь мчусь в будущее». Он в страхе зажмурился и решился положиться на судьбу. Прошла минута-другая. Наконец мерное покачивание прекратилось, и Митя отважился открыть глаза.
Прямо перед ним свисала с дерева тяжелая виноградная гроздь. Сквозь нежную кожицу налитых соков темнели косточки.
«Виноград на Урале?» — удивился Митя и, не утерпев, сорвал несколько ягод и отправил их в рот. Это был, действительно виноград, но такой сладкий, какого еще никогда не приходилось есть. Митя спрыгнул с кресла и с любопытством осмотрелся. Он стоял на аллее сада. Справа и слева росли тенистые деревья. Рядом с белоствольными березками Митя увидел пальму и раскидистое незнакомое дерево, увешанное виноградными гроздьями. Аллея упиралась одним концом в стену дома, сделанного из какого-то полупрозрачного материала, другим — в невысокую ограду, за которой виднелись очертания улицы и время от времени бесшумно мелькали какие-то экипажи.
Легкие шаги за его спиной и скрип песка заставили Митю оглянуться. На аллее стояла смуглая черноволосая девочка одного с ним роста и внимательно разглядывала его.
На незнакомке было короткое платье из светлой блестящей материи. Загорелые ноги ее были обуты в изящные башмачки, а в руке она держала сверток.
— Здравствуй, мальчик, — приветливо сказала она. — Как ты попал в сад?
Митя молчал, зачарованно разглядывая ее. Тогда она быстро повторила эту же фразу по-английски, потом по-французски и, наконец, по-немецки.
— Я русский, — смущенно проговорил Митя. — А ты не знаешь, куда девался большой пятиэтажный дом, который стоял здесь?
— Нашел, о чем вспомнить, — улыбнулась девочка. — Папа говорил, что его снесли еще лет двадцать назад. Он же был совсем старой архитектуры, и в нем неудобно было жить. На его месте вырастили этот сад, а улица прошла чуть в стороне. Видишь?
Она подвела Митю к концу аллеи, и он увидел знакомые и вместе с тем чужие очертания улицы.
Стены домов, сделанные, казалось, из сплошного стекла, сверкали к лучах солнца. Обильная зелень опоясывала их со всех сторон. Неизвестные вьющиеся растения взбирались по стенам до третьего этажа. На балконах разноцветным ковром пестрели цветы. Странные экипажи беззвучно проносились мимо, полные веселых, улыбающихся людей. Они походили на изящные вагончики, но у них не было колес. Поддерживаемые в воздухе неведомой силой, они были приподняты на полметра над землей и скользили мимо, строго выдерживая этот уровень. Митя посмотрел в другую сторону, где, по его расчетам, должен был быть завод, но не увидел ни заводских корпусов, ни высоких труб, всегда окутанных шлейфом дыма, ни доменной печи. Среди зелени садов виднелись какие-то яйцевидные блестящие сооружения, ажурные мачты, и больше ничего.
— Где же завод? — недоуменно вырвалось у него.
— Как где? — засмеялась девочка. — Ты же смотришь на него. Впрочем, отсюда и не видно ничего. Все цеха скрыты под землей. — Она пристально посмотрела на Митю и покачала головой.
— Однако, какой ты странный мальчик, — в раздумье проговорила она. — Ты явно не из нашего города. Откуда ты приехал? Может быть, ты отстал от группы с Новой Зеландии, которая была здесь вчера?
Митя молча смотрел на нее, соображая, что ответить на этот поток быстрых вопросов.
Между тем незнакомка повернула кудрявую голову и только сейчас увидела машину времени, стоявшую на траве, в тени виноградного дерева.
— Ты прилетел на этом? — удивленно спросила она, подбегая к машине и рассматривая ее. — Что за странная конструкция! Я никогда не видела подобной. Где же здесь атомный реактор?
Она заглянула под сиденье и потянулась к рычагам. Митя поспешно схватил ее за руку.
— Это трогать нельзя, — сурово сдвинув брови, сказал он.
— Подумаешь! — обиженно фыркнула девочка и пожала плечами. — Если хочешь знать, я сама могу управлять и атомным вертолетом и антигравитатором. Напрасно ты испугался!
— Ну ладно, не сердись, — смутился Митя и, чтобы загладить свою резкость, спросил миролюбиво:
— Тебя как зовут?
— Лолита. А тебя?
— Митя.
Она села на скамейку под деревом, положила рядом с собой книгу.
— Я очень рада, что познакомилась с тобой. Одной скучно. Все наши улетели на «Северный полюс — двести пять» на практику по географии, а меня этот гадкий приступ свалил в постель. Ты знаешь, какой камень был у меня в почке! — точно хвастаясь своей болезнью, сказала она и, подняв с аллеи круглый камешек величиной с ноготь, показала его Мите. — Во какой!.. Прямо булыжник! Думаешь, вру? Я своими глазами видела рентгеновский снимок. Мне доктор показывал. Так досадно, что я заболела не вовремя.
Митя с удивлением смотрел на нее. Эта загорелая бойкая девчонка ни капельки не походила на больную. Он не утерпел и сказал об этом.
— А я уже выздоровела, — засмеялась девочка.
— Тебе делали операцию? Наверное, больно было? — сочувственно спросил Митя.
Лолита фыркнула.
— Операцию? Ты как ребенок! Не знаешь самых элементарных вещей. Меня поставили перед ультразвуковой пушкой, а ультразвук за минуту разбил камень в песок. Видишь, как просто? Только потом пришлось три дня проторчать в Институте здоровья, пока песок не вышел, а наш класс тем временем улетел на Северный полюс. Но зато я подружилась в Институте с Арсеном Григорьевичем. Я сейчас направляюсь к нему. Хочешь, полетим вместе? Эта книга для него. Я специально взяла в библиотеке. Очень редкое издание, ей уже больше ста лет.
Она развернула сверток и показала книгу Мите.
«Чапаев», — прочитал он на обложке. Внизу стояла дата: 1935 год.
— Лолита! — раздался вдруг громкий голос где-то совсем рядом. Митя вздрогнул и оглянулся. Поблизости никого не было. Лолита вытащила из грудного кармашка небольшую плоскую коробочку.
— Да, мама, — сказала она, глядя на эту коробочку, и лицо у нее стало виноватым.
«С кем это она разговаривает?» — удивился Митя и заглянул через ее плечо. На крышке коробочки, которую держала Лолита, четко вырисовывалось женское лицо. Изображение шевельнулось, и на этот раз отчетливый женский голос явственно прозвучал из глубины коробочки.
