Марга Минко - Стеклянный мост
Зря я это сделал, подумал он. Ведь таким манером ничего не изменишь. Уже надев тужурку, он вдруг бросился в спальню. Она притворялась, что спит, но не спала, он точно знал. Он вытащил ее из постели, не зная, что ему делать с этим теплым, сонным телом. Тогда он размахнулся и ударил. Когда она упала обратно на одеяло, он уже был за дверью.
Башенные часы показывали без четверти одиннадцать. А ему казалось, что они торчат здесь уже целый рабочий день. Он чувствовал, как его лицо коченеет от колючего ветра, зато ногам тепло и отсюда легко наблюдать за колодцем.
Выйдя на улицу, Фрида Борхстейн чуть не задохнулась от шквального ветра, который обрушился на нее откуда-то с крыш и едва не сбил с ног. Но отступать под навес подъезда ей не хотелось. Она потуже стянула воротник шубы, прижала локтем сумочку, подняв лямку повыше на плечо, и приготовилась перейти улицу.
Увидев на другой стороне улицы серый автофургон, она помедлила. Не эту ли машину она заметила рано утром в окно? Они так неудачно поставили ее, прямо на пешеходной дорожке, что на мгновение она даже растерялась. Дорожка оказалась перегороженной, придется обходить, а она и так потеряла почти целых полчаса, вот незадача. Она поглубже спрятала голову в воротник, оставив только глаза, и пошла через улицу.
На середине мостовой сильный порыв ветра подхватил ее, так что она с трудом удержалась на ногах. Он погнал ее к противоположному тротуару, приближаясь к которому она опять заколебалась. С какой стороны обойти машину — сзади или спереди? Но ветер не дал ей выбора, погнал налево, к задней части автомобиля.
Рассыльный городской почты на своем тяжелом мотоцикле повернул на Эйтерваарденстраат. Он ехал, низко пригнув голову в большом мотоциклетном шлеме. За его спиной плясала антенна радиотелефона, украшенная вымпелом его любимого волейбольного клуба. Он сбавил скорость, намереваясь свернуть на первую улицу налево, где ему было нужно в несколько учреждений, и тут увидел, как женщина в черной шубе переходит дорогу. Собственно, слово "переходит" здесь не годилось — ветер гнал ее по мостовой как пушинку.
Почти тотчас же он заметил "фольксваген" коммунальной службы и вспомнил, что один из водопроводчиков приглашал его заезжать погреться. Тогда он принял эти слова за шутку. Теперь же выяснилось, что источник тепла, который они имели в виду, находится между автомашиной и зданием Службы социального обеспечения. Оттуда вздымался вдоль фасада столб пара, разносимый в клочья ветром. Он прибавил газу и влетел в боковую улочку. Ему захотелось поскорее увидеть, над чем эти двое колдуют.
Бин Хейманс просто-напросто сбежала из кухни. Составляя меню на следующий день, она изрядно понервничала из-за царящего там столпотворения. Вопило радио, гремели кастрюли, звенели высокие женские голоса — от разговора кухарки перешли к острой дискуссии. Бин думала, что они скандалят, но, когда поняла, что их возбуждение вызвано последней серией американского телефильма, ее прорвало. Топая ногами и размахивая руками, она выключила радио и приказала всем замолчать. Одна из девушек пыталась ей пожаловаться, что большая моечная машина плохо работает, но Бин оттолкнула ее в сторону, прокричав, что не желает больше слышать ни слова, и быстро удалилась. Ей необходимо было уйти к себе в комнату, посидеть немного одной, успокоиться.
У лифта она встретилась с директрисой. Та пропустила ее вперед жестом, который иначе как веселым и назвать было нельзя. По тому, как Рена взглянула на ее разгоряченное лицо, было понятно, что она про себя подумала: Вин снова закатила концерт. Однако такт — качество, для Вин особенно неприятное, — удержал директрису от замечаний. Она нажала кнопку третьего этажа и посмотрела на свои часы.
— Без двенадцати одиннадцать. Надеюсь, они прибудут вовремя.
— И хорошо сделают. — Бин несколько раз глубоко вздохнула. Она чувствовала, что приступ гнева уже проходит, пыхтя, вытерла рукой вспотевший лоб.
Рена осталась невозмутимой.
— Увидимся на втором. — Лифт остановился. Она вышла и сказала: — Борхстейн все-таки ушла.
— Знаю. Боюсь, ей не очень понравится на улице.
— Я хотела еще проследить за нею из окна. Собственно, я всегда так делаю, когда они переходят улицу. Но меня ждали здесь.
— Я тоже так делаю. Зайду к себе освежиться. И причесаться!
Она подергала себя за кудряшки. Когда двери закрывались, она бросила взгляд на сияющее лицо Рены. На щеках у нее, прямо под скулами, играл легкий румянец, не косметический, а самый настоящий. Радуется встрече со своим милым другом Де Флондером, подумала Бин, нажимая кнопку шестого этажа. В кабине лифта витал легкий запах духов.
Бен Абелс, согнувшись, возился с мотором моечной машины. Незадолго до этого, проходя через холл, он видел, как закрылась входная стеклянная дверь за Фридой Борхстейн. У него вспыхнуло желание пойти следом, проводить ее. Ведь он мог бы отвезти ее на машине. Погода сегодня не для пожилого человека. Но ему нужно было в кухню, срочная работа. Сегодня все должно идти как по маслу.
А может, она и сама бы не согласилась? Катать меня на машине? Я не люблю, когда меня держат под руку. Такое ему приходилось слышать не раз. Раньше тоже. Он помнил, какой она была, когда они познакомились: своенравной, даже властной, но вместе с тем сердечной, внимательной, всегда готовой помочь ему избавиться от этой идиотской застенчивости. Порой она действовала очень решительно. Он еще помнил, как она, маленькая и хрупкая, главенствовала в толпе гостей, заполнивших комнаты ее дома на Южной набережной. Увидев его у порога с букетом цветов, она отделилась от оживленно беседующей группки и подошла к нему. "Входи, Бен, входи. Мы не празднуем наш день в коридоре". На ней была кремовая блузка, темные волосы собраны на затылке в узел. Неизвестно отчего ему вдруг ясно вспомнились запахи, весь букет ароматов, встретивший его в той комнате, — ароматов вина, сигарного дыма, апельсинов, орехов, теплой волной нахлынувших на него, когда она, взяв его за руку, подвела к столу, усадила прямо напротив Ольги, смотревшей на него так лукаво и так проницательно, что он покраснел до корней волос. Занятый починкой моечной машины, он спрашивал себя, кто же в то время привлекал его больше — Фрида или ее дочь. Он решил обязательно преподнести ей завтра цветы.
Карла за утренние часы прямо с ног сбилась у себя в "Саламандре". Местоположение кафе, поблизости от реки и от промышленных предприятий, сам характер заведения, гибрида традиционной кофейни и современного бара-закусочной, привлекали много клиентов. Карла разбила три чашки, ошпарила пальцы кипятком и пару раз ошиблась при расчетах с клиентами. И вовсе не из-за наплыва людей, к этому она привыкла.
Ее мысли вертелись вокруг тех двоих, что своим ранним появлением сделали ей на сегодня хороший почин и одновременно выбили из колеи. Балтюс, этот апатичный бугай, больше всего любивший выпить да хорошенько закусить, был ей безразличен. Другое дело — Ферстрейен. Таким угрюмым, как нынче утром, она его ни разу еще не видала. До нее доходили слухи, что у него нелады с женой, но раньше он виду не подавал. Тем более не подавал виду, что Карла ему нравилась; а она себе признавалась, что остаться к этому равнодушной выше ее сил — он ей нравился.
Когда часам к десяти народу поубавилось и пришел хозяин, она сказала, что ей нужно в Управление домового хозяйства насчет льготы по ее новой квартире. Скрепя сердце он разрешил ей отлучиться. Не успел он оглянуться, как она уже переобулась в кожаные, на меху коричневые сапожки и надела пальто из искусственного меха, под леопарда.
Холод был ей на пользу. С порозовевшими щеками, со светлыми волосами, выбивающимися из-под леопардовой шапочки, она шла на автобусную остановку. Когда она подала водителю свой билет, он взял ее за руку и спросил, не свободна ли она сегодня вечером.
— Да, — ответила она, — но не для тебя.
Посмеиваясь, она прошла в салон. День обещал сложиться не так, как ей казалось утром.
Посинев от холода, Ферстрейен стоял на колодезной крышке. Балтюс заставлял себя ждать. Не иначе как опять кого-то встретил, кому можно излить свою желчь на строительного маклера. Будто другого дела нет.
Ему стало невтерпеж торчать здесь. Схватишь еще ненароком воспаление легких из-за того, что этот тупица болтает там себе языком. Надо сходить за ним.
Когда он, раздраженно дернув плечами, направился к переходу, ему показалось, что боковым зрением он заметил слева от себя темное пятно, скользнувшее через улицу. Но фургон закрыл ему обзор, и он тут же забыл об этом.
Ветер был повсюду — он кружил вокруг нее, он преследовал ее без устали, пока она не очутилась между стеной конторы и фургоном. Только тогда он оставил ее в покое. Странным показалось ей это внезапное затишье, в котором она слышала собственное сиплое дыхание. Она хотела достать носовой платок, но потом раздумала: сумочку здесь лучше не раскрывать. Тыльной стороной руки в шерстяной перчатке она вытерла слезящиеся от ветра глаза, видевшие все вокруг как в тумане. И в этот миг обнаружила извергающий клубы пара колодец. Переходя улицу, она не задумывалась над тем, что происходит возле автомашины, в сторону которой она двигалась. Она была поражена, но никакого страха не испытывала. Она стоит здесь и должна идти дальше. Она думала, что спокойно пройдет мимо, у нее минимум полметра пространства.
