Музафер Дзасохов - Сердце брата
— Так они решили с подругой…
— Сейчас квартиру найти не так просто.
— У нас соседи сдавали, надо будет узнать, может, еще не успели никого подыскать…
— На каком ты курсе?
— На первом.
— В этом году поступила?
— Десять классов я в прошлом году закончила, но тогда не прошла по конкурсу.
— В прошлом году ты тоже в мединститут экзамены сдавала?
— Да.
Дверь отворилась, и показалась секретарша редактора.
— К шефу! — коротко сообщила она Кавдыну и прикрыла дверь.
— Кажется, сегодня меня в покое не оставят! — пробурчал Кавдын. — Дуду, поговори пока с Казбеком, я сейчас вернусь.
И мы опять остались одни. На душе у меня приятное, радостное чувство, в причине возникновения которого я не в состоянии разобраться. Нет, нет, это чувство вызвано не только тем, что я встретил Дуду, беседовал с ней один на один, мне радостно еще и по какой-то другой причине. Вот только по какой?..
Наконец сообразил. Дуду рассказала мне о встрече с Дунетхан. Она запомнила ее еще со дня свадьбы, хотя обычно на свадьбах царит такая неразбериха, что сам китайский император и тот не разберет, кто здесь кто, а она заприметила мою сестру и вот теперь узнала ее на улице. Интересно, как ей удалось познакомиться с Дунетхан, ведь она беспрерывно играла на гармошке? Хорошо, если бы Дуду понравилась Дунетхан. Не знаю почему, но мне этого очень хочется…
Кавдын вернулся быстро. Мне уже неловко было оставаться в его кабинете и, спросив, как и задумал, фамилию нового секретаря райкома, я попрощался с Дуду.
Думаю, нетрудно догадаться, что я опять пробрался на свой балкон и стал следить за улицей. Так уж устроен человек: чем он богаче, чем большим добром обладает, тем еще сильнее влечет его к богатству. Когда сегодня утром я направлялся в редакцию, то даже представления не имел о том, где Дуду учится или работает, а о встрече или беседе с ней и вовсе не думал. Но вот, казалось бы, самые смелые мои мечты воплотились в реальность, я завладел нежданно-негаданно несметным богатством, а мне всего этого мало. И я нетерпеливо гляжу с балкона, боясь упустить возможность лишний раз увидеть ту, которая похитила мой покой.
Как же долго она идет! Может, она вышла через запасной вход? Вряд ли, им обычно пользуются только сотрудники редакции. Дуду, ну выходи поскорей! Ну вот, наконец-то! Она одна. Но почему оглядывается? Ждет Кавдына? Остановилась. Ни жив ни мертв, я прижался к стене балкона. Чего не бывает: вдруг ей вздумается посмотреть наверх. А вот и Кавдын появился. Пошли рядышком. Пересекли улицу. На аллее повернули направо. Поверни они налево, я бы еще мог какое-то время наблюдать за ними, теперь же они скрылись за газетным киоском и пропали из поля зрения.
Я вернулся в кабинет и тяжело опустился на стул. Мне ничего не хочется делать, не хочется никого видеть. Сжав кулаки, роняю на них голову. Хотя глаза у меня закрыты, перед моим мысленным взором встает зримый, четкий образ Дуду. Это похоже на какое-то чудо: казалось бы, Дуду только что ушла, но нет, она здесь, со мной! Я торопливо открываю глаза, чтобы разглядеть ее получше, и она мгновенно исчезает, вокруг лишь привычная обстановка кабинета.
Конечно, я понимаю, что не всегда стоит верить в чувства, которые так быстро и неожиданно возникают. Ведь костер, быстро разгорающийся, быстро гаснет… Зифа навсегда останется болью в моем сердце, но вины моей в этом нет. Напрасно она тогда поверила злым сплетням и мне назло вышла замуж. Я думаю, что с Дуду у нас все должно быть по другому…
XI
Бади хотя и юная хозяйка, но опыта в домашних делах ей не занимать, бывалую старуху и ту может за пояс заткнуть. Вот, например, какой только снеди у нее нет в погребе! Тут тебе и варенье, и компоты, и всякие соленья.
— Перец в этом году у нас уродился плохо, — жалуется мне Бади, — так я у соседей чуточку одолжила.
— Зачем тебе столько перца, ведь у нас уже есть цахдон[5] из вьющейся фасоли?
— Что у нас есть? Каких-нибудь три банки, а зима, как говорит Надыго, прожорлива, у нее брюхо во-о какое!..
От запаха перца в доме не продохнуть. На полу в одной куче листья и стручки зеленого перца, в другой — красного.
— Что ты собираешься делать с красным перцем?
— На нитку его нанижу и буду сушить.
— А с зеленым?
— Ты задаешь такие вопросы, будто впервые в жизни в село попал. Или никогда не видел, как варят цахдон?
Бади так ловко перебирает перец, что глаза едва поспевают за ее пальцами. После того как мы с Дунетхан перебрались в город, все домашние хлопоты легли на плечи бедняжки Бади. При старшей сестре она чувствовала себя вольготно, как принцесса, еще бы, не надо ни обед готовить, ни корову доить, да и стиркой в основном Дунетхан занималась. Теперь все эти дела выполняет Бади, больше некому.
— Давай я тебе помогу, ты только покажи, что и как делать.
— Что тут показывать? Листья и зеленый перец откладывай в одну сторону, красный перец — в другую. Только руками к лицу не прикасайся, особенно глаза береги, не то обожжешься хуже, чем крапивой.
Теперь работа пошла намного быстрее. Из зеленого перца и листьев вырастает огромная куча. Красного перца тоже хватает, из него вполне можно приготовить несколько подвесок. Выбирать уже почти нечего, и я предлагаю Бади:
— Давай я начну делать подвески!..
— Постой, сейчас принесу иголку и нитку.
Бади вскочила, вымыла руки, причесалась, сложила на затылке волосы калачиком и закрепила их расческой. Потом вытащила ящичек из стола, достала клубок ниток, свернула нитку несколько раз и подала ее мне вместе с иглой:
— На, а я пока еще приготовлю ниток.
Солнце подбиралось к зениту, когда Бади управилась, наконец, с перцем.
— Теперь его осталось сварить, и все!
— В этой комнате ты еще не топила?
— Рано еще. Сейчас я в маленькой кухне затоплю.
— А мне что делать?
— Заканчивай свою подвеску.
— Здесь совсем немного осталось…
— Ты не забыл, где висели наши подвески с перцем?
— На гвоздях, в коридоре слева…
— Верно, вот когда закончишь, туда их и повесь.
Я был уверен, что получится не меньше пяти подвесок, а вышло только три. Только три?!.. Зато вон какие они длиннющие! На все село перца хватит. Дзыцца добавляла его в самые разные блюда. Но особенно он запомнился мне с фасолевым супом. Дзыцца готовила суп из подсоленного свиного мяса и фасоли, бросала туда один или два стручка перца, получался не суп, а одно объедение! Уже вареный перец она вытаскивала из супа и клала на блюдечко отдельно. Острота его по-настоящему проявлялась только после того, как стручок надрезался. Каждый по своему вкусу мог добавлять себе перца в суп.
В доме у нас часто гостил дядя Алмахшит. У него к перцу был свой подход. Бывало, выберет самый крупный стручок, отрежет головку и заливает стручок аракой. Потом насаживает перец на палочку и держит над огнем. Дождавшись, когда жидкость в стручке закипит, он добавлял ее потом в графин с аракой. Он заверял, что если выпить такой араки хотя бы стопку, то никакая простуда к человеку не пристанет.
— Пока ты будешь мыть листья, я разведу огонь в печи, — говорю я Бади.
— Где дрова, ты знаешь?
— В сарае?
— Нет, в дальнем помещении.
«Дальнее помещение» — это наша недостроенная комната. Когда мне недавно приснился тот мерзкий сон, дом наш стали разрушать как раз с этой комнаты. Чтобы завершить стройку, досок и бревен у нас, пожалуй, хватит, но не думаю, что мы еще возьмемся за эту комнату, во всяком случае, будет это не скоро. А впрочем, как знать? Жизнь непредсказуема, тем она и хороша.
Я огляделся вокруг. Сколько здесь знакомых и близких моему сердцу предметов! В продолговатое деревянное корыто, что стоит у стены, мы обычно наливали горячую барду, чтобы она отстоялась и остыла. Большую плетеную корзину, которую кто-то положил на подоконник, Дзыцца использовала для пива. Дырки в корзине затыкались соломой. Сваришь пиво, нальешь его сюда, а потом процеживаешь. Сверху шелуха оставалась, а пиво вниз уходило. Когда корзина обветшала и уже не годилась для процеживания, Дзыцца постелила сюда солому, положила равдуан[6], и куры стали охотно нестись здесь.
Раскинув руки, я осторожно прошел по бревну к корзине. Я едва не свалился, но вовремя ухватился за стену. Заглянув в корзину, в которой когда-то неслись куры, я не поверил своим глазам: здесь бок о бок лежали пять яичек, судя по всему, свежие. Недолго думая, я схватил четыре яичка и поспешил к Бади.
— Оказывается, наши куры все еще несутся в старой плетеной корзине!
— А почему бы им там не нестись? — удивилась Бади.
— Эти яички я взял оттуда.
— Куры их только сегодня снесли. Вчера там было только подставное яйцо…
— А знаешь, тебе можно позавидовать, — улыбнулся я.
