Неверная - Али Айаан Хирси

Первая наша встреча с Тео и Рашидой длилась около часа. Ван Гог пообещал, что, если она окончит школу актерского мастерства, он пригласит ее на кинопробы. Потом мы обсудили его конфликт с Абу Джахьей.

– Какой смысл просто злиться? – спросила я. – Ты же режиссер. Может, лучше снимешь фильм об этом?

И как-то в ходе разговора всплыла моя идея выставки, посвященной мусульманкам.

– Давай покажем «Покорность» на видео, – предложил Тео. – Напиши сценарий. Это любой дурак сумеет, нужно просто расставить всякие «натура – день» и «интерьер – вечер».

Я подумала, что он шутит, но Тео был настроен серьезно. Несколько недель подряд он названивал мне, настаивая, чтобы я принялась за сценарий. «Можешь заняться этим во время парламентских каникул, а съемки начнем летом». Пришлось пообещать ему, что я попробую.

Вскоре после этого я встретилась со съемочной группой ТВ-шоу «Летние гости»: передачу с моим участием планировали показать в конце августа. В этой, чисто голландской, программе люди по три часа рассказывают о себе и показывают видео, которые для них лично очень много значат. Одни выбирают старые ситкомы, другие – исторические и спортивные события или передачи для детей. Зрители получают большое удовольствие, погружаясь в собственные воспоминания, связанные с этими видео, которые в свое время смотрела вся страна. Так как у меня не было подобных воспоминаний, я спросила у съемочной группы, можно ли мне будет показать короткий фильм, над которым мы работаем с Тео ван Гогом. Я заверила, что он будет готов к 29 августа, и показала набросок сценария. Они ответили, что это будет необычно, но согласились.

Тогда я позвонила Тео, и мы решили попробовать.

«Покорность: часть первая» – это, прежде всего, фильм об отношениях личности и Аллаха. В отличие от иудаизма и христианства, в исламе они строятся на абсолютной покорности, это отношения раба и господина. Для мусульман служение Господу означает полное подчинение его заветам и воздержание от всех мыслей и поступков, которые Коран называет запретными. Чтобы модернизировать религию, адаптировать ее к современным идеалам, нужно вступить в диалог с Богом и даже в чем-то не согласиться с Ним. Но в исламе любое противоречие Аллаху – неслыханная дерзость, ведь это означает, что человек возомнил себя равным Богу.

В Коране очень ярко описано изгнание Сатаны из сонма ангелов. Аллах велел всем ангелам склониться перед Адамом, но Сатана воспротивился. Почему он, высшее существо, должен поклониться тому, кто был создан из глины? Аллах изгнал Сатану из рая, и с тех пор Дьявол пытается сбить потомков Адама с пути истинного. Если человек подвергнет сомнению заветы Аллаха, он попадет во власть Сатаны.

Мне, как и всем мусульманам, наверное, с самого детства часто рассказывали эту историю. Теперь же, повзрослев, я поняла, что освобождение мусульманок должно начаться с освобождения разума от этой слепой покорности воле Аллаха. В Коране Аллах всегда предстает «самым благостным, самым милостивым»; это Он даровал нам свободную волю. Если так, то разве Он будет возражать против небольшой дискуссии?

Приступив к сценарию фильма, я решила построить диалог с Господом в виде молитвы. В центре комнаты стоит одна женщина, а еще четыре – в углах; они символизируют запреты в стихах Корана. Та, что в середине, полностью покрыта, но ее одежды прозрачны спереди. Аллаху будто бросают вызов, предлагая взглянуть на то, что он создал: женское тело. На ее груди написана первая сура Корана, Аль-Фатиха, которую мусульмане должны читать в начале каждой молитвы:

Женщина совершает молитву как положено – опустив голову, глядя на коврик, которого затем касается лбом в поклоне, выражающем полную покорность. Но, прочитав суру Аль-Фатиха, она вдруг поднимает глаза. Камера показывает другую женщину, которая рассказывает Аллаху о том, что она соблюдала все его заповеди, но теперь лежит в углу, истекая кровью. Она влюбилась и за это была избита. Свою речь она заканчивает простыми словами: «Возможно, я больше не буду покорной».

Еще одной женщине противен запах ее супруга. Но ее выдали замуж насильно, и теперь она не должна отказывать ему в близости, ведь сказано в Коране: «А когда они очистятся, то приходите к ним так, как повелел вам Аллах» [13]. Третью женщину муж бьет каждую неделю: «А тех женщин, непокорности которых вы опасаетесь, увещевайте, избегайте на супружеском ложе и побивайте» [14]. Четвертая – совсем юная девушка, которая живет дома взаперти. Ее изнасиловал собственный дядя, и теперь она беременна; ее ждет наказание за то, что она лишилась девственности вне брака.

Фильм был сделан очень просто. Тео не стал писать заявок на гранты и субсидии, он решил снять десятиминутное видео и посмотреть, что получится. К концу июля я дописала сценарий, Тео снял студию, пригласил актрису, гримера, достал реквизит.

Мы с ним говорили о том, какие опасности таит подобный фильм. Я уже делала громкие заявления об исламе и знала, что за это можно поплатиться, поэтому я уговаривала Тео не указывать имя в титрах.

– Кому придет в голову стрелять в деревенского дурачка? – отмахивался он.

Тео считал, что охотиться будут за мной, а до него никому не будет дела.

Съемки чуть не сорвались на финальной стадии. Мы уже закончили, как вдруг Тео предложил сократить фильм до пяти минут. Я настаивала на десяти. Он потерял терпение и рявкнул:

– Я тут не для того, чтобы лечить твои детские душевные травмы!

Я смерила его взглядом и отвернулась. Он тут же извинился.

На самом деле, наверное, Тео был прав: пятиминутный фильм смотрелся бы эффектнее. Через несколько недель я позвонила ему и сказала об этом.

– Нет, фильм получился отличный, – ответил он. – Я горжусь тем, что мы сделали.

Я решила, что перед трансляцией разумно будет показать «Покорность» основным фигурам Либеральной партии. Кроме того, мне хотелось убедить их в том, что нужно обеспечить безопасность Тео, имя которого было указано в титрах.

Реакция была различной. Фриц Болкештейн, мудрый пожилой лидер либералов, которому тогда было почти семьдесят, принялся встревоженно мерить шагами кабинет.

– О господи, Айаан, вы же будете в большой опасности! Мне стало стыдно. «Наверное, не надо было показывать фильм старичку», – подумала я. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что Болкештейн и Нили сразу поняли всю серьезность ситуации. Я попыталась их успокоить, напомнив, что нахожусь под охраной, а вот о безопасности Тео действительно надо позаботиться.

Министр финансов Геррит Зальм был невозмутим. Он только уточнил, правда ли, что все это написано в Коране, а когда я подтвердила, сказал, что не видит причин не использовать эти цитаты. Впрочем, он посетовал, что актриса в кадре будет полуголая. А министр внутренних дел Йохан Ремкес спросил:

– Нельзя ли было подобрать цыпочку посимпатичней?

На его взгляд, это был всего лишь любительский фильм, и он не видел причин поднимать шум вокруг безопасности режиссера.

– Вы сделаете все возможное, чтобы защитить Тео ван Го-га? – спросила я.

– Разумеется, Айаан. Если в этом возникнет необходимость, – заверил Ремкес.

Затем я показала «Покорность» министру обороны Хенку Кампу. На него фильм произвел глубокое впечатление.

– В каком жестоком мире мы живем, – сказал он.