Сага - Бенаквиста Тонино

– Здесь.

– Здесь?

– Никакой квартплаты и все самое необходимое: два дивана и кофейный автомат. Завтра вам доставят компьютеры и принтер. Монтировать серии будут в монтажной на последнем этаже. Актерами займется агентство «Прима». Что вам еще нужно?

Матильда Пеллерен, совершенно сбитая с толку, не осмеливается открыть рта. Опасаясь, что могут нанять других, более решительных и менее разборчивых, мы со Стаником молчим. Дюрьец набирается смелости и просит небольшой аванс, но Сегюре не хочет об этом и слышать, пока мы не подготовим четыре первые серии.

– Но у меня больной брат… Мне нужно хотя бы немного денег на лекарства.

– Лекарства? Для больного брата? Я знаю, что ваша профессия – придумывать разные истории, но вам не кажется, что в данном случае вы зарываетесь?

Впервые я согласен с Сегюре. Дюрьец имеет право попытать счастья, но он не должен дискредитировать нашу профессию. Я бы придумал что-нибудь поудачнее, чем лекарства для больного брата.

Сегюре смотрит на часы, два раза звонит по телефону и встает.

– Ах, да, последнее, что я хотел сказать. Мы подумали над названием сериала и остановились на «Саге». Это создаст у зрителя впечатление, что он знает ее содержание наизусть и что сериал будет длиться годами. Именно то, что нужно, не так ли?

САГА

Я выбрался из постели Шарлотты, когда в окне забрезжило утро.

Большую часть ночи я провел, наблюдая за ее сном, но сам забыться так и не смог. На самом деле мне просто хотелось ускорить наступление завтрашнего дня, к тому же я не мог забыть о том, что произошло со мной накануне. Вчера у меня была встреча с тремя конкурентами, сегодня – с моей командой. Вчера я боялся остаться за бортом, сегодня отправлюсь в многомесячное путешествие.

В конце концов я отодвинулся подальше от Шарлотты и, устремив глаза в потолок, принялся мечтать о грандиозной одиссее с различными персонажами, сталкивающимися в бесконечных интригах. Делайте все, что угодно! Все, что угодно!

А если мы поймаем вас на слове, патрон?

Жером Дгорьец и Луи Станик уже на месте и разбираются со шнурами от компьютеров.

– По-моему, единственный способ соединить их – это вставить шнур А в разъем А1 и шнур Б в разъем Б1, – говорит Луи.

– Они сплавили нам чучела, которые пылились у них в запаснике; никогда не видел подобной рухляди. И еще хотят, чтобы мы на этом вкалывали!

Не переставая ругаться, Жером все-таки подсоединяет компьютеры. После серии заставок на экранах появляются движущиеся человечки, желающие нам всего хорошего. Я пробегаюсь пальцами по клавиатуре, чтобы убедиться в правоте Жерома по поводу дряхлости оборудования.

– Да вы оба просто избалованы, – замечает Луи. – Не сочтите меня старым мудаком, но если бы такое бесшумное устройство существовало в семидесятых годах, то сегодня я бы жарил задницу на солнышке возле бассейна. Мою блестящую карьеру погубило низшее сословие.

Мы с Жеромом обмениваемся скептическими взглядами, но Луи уже понесло.

– В молодости мне лучше всего работалось по ночам. Днем я раскачивался, но в голову ничего не приходило, и хорошо, если к семи вечера я придумывал хоть какую-нибудь жалкую реплику. Зато с наступлением ночи во мне просыпался зверь и я набрасывался на пишущую машинку. В то время я снимал то убогие меблированные комнаты, то какую-нибудь конуру, то комнату для прислуги со стенами не толще папиросной бумаги. И как только принимался за работу, толпа дуболомов угрожала свернуть мне шею, если я не перестану шуметь. Вот от каких мелочей иногда зависит судьба.

Лично у меня никогда не возникало проблем с тишиной. Сценаристы – носители шума и ярости, и их работа началась задолго до образования Вселенной, когда вокруг царили мир и покой.

– Когда я работал на Маэстро, такой проблемы не вставало. У него собственный отель в окрестностях Рима, и он – его единственный обитатель. Мы могли устроить любую шумиху, и никто не стал бы жаловаться.

Слово «Маэстро» действует на нас, как укол шилом в задницу. Несомненно, именно на такой эффект и рассчитывал Луи, так как теперь он смотрит на нас с удовлетворенным видом, скрестив руки на груди. Мы переглядываемся с Жеромом. Маэстро – слово, которое произносят шепотом. Все ощущают неловкость. Луи готов рассказать о нем поподробнее, но никто не проявляет любопытства. Маэстро… Маэстро… Вероятно, тут какая-то путаница. Существует только один Маэстро, которого никто не называет его подлинным именем.

– Вы говорите о настоящем Маэстро?

– А что, есть другие?

– О том, что работал на «Чинечитта»?

– А вы как думали, парни, – я был там королем, мои милые!

Короче говоря, Луи Станик сотрудничал с…

Невероятно! Вот уже целых десять лет Маэстро ничего не снимает. Если бы он написал сценарий хотя бы одного из своих фильмов вместе с французским сценаристом, я бы услышал об этом, прочитал в десятках статей, посвященных одному из величайших гениев мирового кинематографа.

Невероятно!

– Как-нибудь я расскажу, что нас с ним связывает. Но сейчас нужно подумать над «Сагой».

Неожиданно, словно услышав слова Луи, появилась Матильда – свежая и улыбающаяся. Может, она уже рада нас видеть? От нее все так же приятно пахнет. Если это ее естественный запах, то он вполне может сойти за духи. Поздоровавшись с нами, она выложила на стол разные мелочи: пачку бумаги, чайник для заварки и какую-то дурацкую лампу, поглощающую табачный дым.

– Я принесла ее для вас, а не для себя. Лично я курю сигариллы.

Теперь, когда Матильда избавилась от своих опасений, она выглядит красивой: ее белокурые волосы уложены в безупречный узел на затылке, а платье из красного миткаля придает ей вид деревенской красотки. Жером, вымыв руки над раковиной в туалетной комнате, садится задом наперед на стул перед компьютером, чтобы вытряхнуть из него все, чем тот начинен. Итак, все в сборе. Мы поворачиваемся к Луи, словно только он может дать сигнал к началу работы.

– У меня в руках два листа бумаги с требованиями к «Саге». Вы не ослышались: всего два листа. Трудно придумать что-нибудь более нелепое. Можете не затруднять себя чтением, я изложу вам суть:

1. Никаких натурных съемок.

2. Действие каждой серии всегда и везде должно проходить в четырех декорациях, которые необходимо определить заранее.

3. Максимум десять персонажей во всем сериале и шесть – в каждой серии.

4. При соблюдении первых трех пунктов вы получите полную свободу действий в работе над сценарием.

Матильда улыбается полусмущенно, полуиронично. Все происходящее кажется ей довольно странным. Восемьдесят серий, в каждой по шесть действующих лиц. Если не считать турнира по пинг-понгу, то я не представляю, чем их можно занять. Жером выясняет, можно ли считать труп действующим лицом.

– Не будем вдаваться в крайности, любой осветитель может изобразить мертвеца, – говорит Луи.

Жером объясняет, что раньше в его творениях было очень много убийств. Он не может удержаться, чтобы не усеять свои сценарии трупами и не забыть устроить один-два взрыва, чтобы связать воедино происходящее. Луи с насмешливым видом спрашивает, снимались ли уже фильмы по его сценариям, и Жером внезапно опускает глаза.

Все испытывают неловкость…

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Жером соврал. Луи, смутившись еще больше, чем Жером, пытается продолжить как ни в чем не бывало.

– На сей раз вам придется ограничиться одним мертвецом. При необходимости можно добавить раненых с повязками, но большего Сегюре нам не позволит.

– В конце концов, какое это имеет значение, если все равно никто не будет смотреть сериал, – отвечает Жером.

– По шесть персонажей ежедневно в течение четырех месяцев – мы рискуем быстро исчерпать их возможности, – замечаю я.

– Можно использовать прием Беккета, – предлагает Луи. – Два типа сидят перед деревянным ящиком и треплются ни о чем, время от времени один из них чистит зубы, чтобы немного оживить действие.