1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 1. Апрель–июнь - Мураками Харуки

– Ты помнишь себя в десять лет? – спросила хозяйка.

– Прекрасно помню,- отозвалась Аомамэ.

В десять лет она пожала руку парню, которого поклялась любить всю жизнь. А через несколько месяцев у нее случились первые месячные. Это было время больших перемен. Она отдалилась от секты и решила уйти от родителей.

– Вот и я себя хорошо помню,- сказала хозяйка.- В десять лет я поехала с отцом в Париж, где мы провели целый год. Отец тогда работал дипломатом. Жили мы в старинных апартаментах недалеко от Люксембургского сада. Шел последний год войны, на вокзалах было полно раненых и изувеченных солдат. И совсем юных, и почти стариков. Париж в~ любое время года поразительно красив, но в моей памяти, увы, он остался городом, залитым кровью. По всем фронтам шли тяжелые окопные бои. Инвалиды, потерявшие кто глаз, кто руку, кто ногу, бродили по улицам, как заблудившиеся призраки. Перед глазами так и мелькали их белоснежные бинты да черные кресты орденов, прицепленных чьей-то рукой. А запряженные лошадьми телеги везли через город на кладбища все новые и новые фобы. Каждый раз, когда проезжала такая телега, прохожие на улице умолкали и старались не смотреть друг на друга…

Хозяйка положила руки на стол. Чуть подумав, Цубаса отняла от коленей ладошки и накрыла ими пальцы хозяйки. Старушка взяла девочкины руки в свои и крепко пожала. Как, наверное, пожимали руки отцы матерям, проводив глазами очередную телегу с гробами. Только не бойся, дорогая. Ничего не случится. Все будет хорошо.

– Каждый мужчина ежедневно производит по нескольку миллионов сперматозоидов,- сказала хозяйка.- Ты в курсе?

– Слышала. Хотя точного числа не знаю.

– Точней и я не скажу, но, в общем, число запредельное. И всю эту армию мужчины выпускают на волю за один-единственный раз. Однако у женщин число яйцеклеток, готовых к оплодотворению, весьма ограниченно. Знаешь сколько?

– Нет.

– За всю жизнь – не более четырехсот. Яйцеклетки не рождаются заново из месяца в месяц. Они взращиваются телом женщины с момента ее рождения. И, начиная с первой менструации, каждый месяц выходят из ее организма наружу, одна за другой. В этой девочке тоже хранится свой запас яйцеклеток. У нее пока месячных не было, и этот запас должен оставаться нетронутым. Его следует запереть надежно, как в сейфе, ибо главная его задача – обеспечить оплодотворение.

Аомамэ кивнула.

– Все основные разногласия между мужчинами и женщинами происходят из-за разницы их детородных механизмов. Если выражаться совсем уж физиологично, мы, женщины, живем для того, чтобы не разбазаривать ограниченный фонд своих яйцеклеток. И ты, и я, и этот ребенок – в этом мы все едины.- По губам старушки пробежала грустная улыбка.- Хотя обо мне, конечно, следует говорить в прошедшем времени…

Значит, я уже разбазарила около двухсот яйцеклеток, пронеслось у Аомамэ в голове. Примерно столько же пока остается во мне. И на каждой – нечто вроде таблички «Столик заказан».

– Только у этой девочки оплодотворения не случится уже никогда,- продолжала хозяйка.- На прошлой неделе ее осмотрел мой знакомый гинеколог. Ее яйцеклетки полностью разрушены.

Невольно скривившись, Аомамэ посмотрела хозяйке в глаза. Затем перевела взгляд на ребенка. Никаких подобающих слов в голову не приходило.

– Разрушены? – эхом повторила она.

– Именно так,- кивнула хозяйка.- Никакими операциями их уже не восстановить.

– Но кто же мог такое сотворить?

– Вот об этом нам ничего конкретного пока не…

– LittlePeople, – сказала вдруг девочка.

Глава 18

ТЭНГО

Большой Брат больше не смотрит

После пресс-конференции Комацу позвонил Тэнго и сообщил, что все прошло отлично.

– Просто как по маслу! – выпалил он. Таким возбужденным Тэнго его никогда еще не слыхал.- Вот уж не думал, что выйдет настолько гладко. И отвечала умно, и в целом произвела на всех наиприятнейшее впечатление!

Новость эта вовсе не удивила Тэнго. Уж за что, а за исход пресс-конференции он почему-то не волновался ни капли. И был уверен, что Фукаэри прекрасно справится без подсказок. Ну разве что фраза «наиприятнейшее впечатление» как-то странно сочеталась именно с этой девушкой.

– Значит, ничего лишнего не сболтнула?

– Абсолютно! Отвечать старалась как можно короче, каверзные вопросы обруливала. Да и по-настоящему каверзных вопросов ей, слава богу, никто не задавал. Все-таки когда перед микрофоном семнадцатилетняя красотка, журналистам тоже неохота выставлять себя монстрами во плоти. По крайней мере, на данном этапе. Посмотрим, что будет дальше. Куда в этом мире подует ветер – предсказать невозможно…

Тэнго представил, как Комацу, стоя на высоком утесе, с крайне серьезным видом облизывает собственный палец и пытается определить направление ветра.

– Как бы там ни было, дружище, все это благодаря твоему чуткому инструктажу. Я навеки твой должник. Официальное объявление лауреата и освещение пресс-конференции будут завтра в вечерних газетах.

– А как Фукаэри была одета?

– Одета? Да как обычно. Джинсы, свитерок в обтяжку.

– В котором грудь хорошо видна?

– А! Да, верно,- припомнил Комацу.- Грудь была в лучшем виде. Пышная, молодая… Да, брат! У девчонки есть все, чтобы стать звездой литературы. Красавица, болтает немного странно, зато слова подбирает снайперски. Посмотришь на такую – сразу чувствуешь: суперхаризма. Я на своем веку много дебютантов повидал. Но эта девчонка – нечто особенное. А ты уж поверь: если я говорю «особенное», значит, так оно и есть. Через неделю наш журнал станет лидером продаж в любой книжной лавке, готов спорить на что угодно. Даю на отсечение левую руку и правую ногу! И за какие-нибудь три дня весь тираж сметут с прилавков, помяни мое слово…

Сказав спасибо, Тэнго повесил трубку. На душе полегчало. Первый этап этой скачки с препятствиями, кажется, пройден. Хотя сколько еще препятствий ждет впереди, известно лишь господу богу.

Новость о пресс-конференции появилась через сутки в вечерних газетах. Возвращаясь из колледжа, Тэнго купил в киоске на станции сразу четыре разные и уже дома раскрыл одну за другой. Все они сообщали примерно одно и то же. Хотя длилась пресс-конференция совсем недолго, писалось о ней на удивление много (обычно объявлению литературной премии для дебютантов уделяется от силы строчек пять). Как и предсказывал Комацу, запечатлеть и послушать семнадцатилетнюю лауреатку слетелись массмедиа всех мастей. Каждая статья рапортовала, что единогласным решением жюри юная дебютантка награждается литературной премией за роман «Воздушный кокон». Возражений при обсуждении кандидатуры ни у кого не возникло, все заседание жюри заняло каких-то пятнадцать минут. Что само по себе явление крайне редкое. Чтобы четыре маститых писателя, глядящих на мир каждый со своей колокольни, проявили хоть в чем-то единодушие – обычно такое можно увидеть разве только во сне. После церемонии награждения в одном из залов отеля состоялась пресс-конференция, на которой лауреатка «с улыбкой и подкупающей прямотой» ответила на вопросы прессы.

На вопрос: «Собираетесь ли вы и дальше писать прозу?» – она ответила: «Проза – всего лишь один из способов проявления собственных мыслей. В этот раз мои мысли приняли форму прозы. Какую форму они примут в следующий раз, пока сказать трудно». В то, что Фукаэри смогла выдать такую длинную фразу за один присест, верилось с трудом. Скорее всего, репортер склеил эту мысль из нескольких коротких ответов. А возможно, она и действительно способна, когда нужно, изъясняться по-человечески. Ни в чем, что касалось Фукаэри, Тэнго не мог быть уверен на сто процентов.

Самой любимой книгой девушка назвала «Повесть о доме Тайра». А в ответ на вопрос, какая часть книги ей нравится больше всего, зачитала наизусть огромный отрывок. Долгие пять минут журналистская братия слушала ее, затаив дыхание. И когда Фукаэри закончила, в зале на несколько секунд повисла глубокая тишина. Слава богу (воистину!), никому из репортеров не пришло в голову спросить ее о любимой песне.