1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 1. Апрель–июнь - Мураками Харуки

– Но какая связь между акциями и историей мировых цивилизаций?

– Для обычных людей – никакой. Но для Эбису-но-сэнсэя – дело другое.

– То самое дно, которое вы не считываете?

– Вот-вот.

Тэнго зажмурился и потер глаза.

– Ладно,- сдался он наконец.- Послезавтра в шесть вечера я встречаю Фукаэри в кафе на Синдзюку. Тогда и проинструктирую ее насчет пресс-конференции. Вы этого от меня хотите, не так ли?

– Именно. Молодец, дружище! – сказал Комацу.- Не пугайся, это не сложно. Пускай все течет, как течет. В жизни такого шанса дважды не выпадает. Замутили плутовской роман – так хоть поплутуем в свое удовольствие! Вместе сплавимся по бурной реке. И вместе сиганем с водопада…

Двое суток спустя Тэнго встретился с Фукаэри в кафе на Синдзюку. На девушке – легкий свитерок в обтяжку, узкие голубые джинсы. Волосы распущены. Мужчины за соседними столиками то и дело оглядывались на них с Тэнго. Но самой Фукаэри, похоже, на это было плевать.

Да уж, подумал Тэнго. Когда такие девчонки получают премии по литературе, журналистам есть о чем пошуметь.

Фукаэри о премии уже знала. Но похоже, особо не радовалась. Казалось, ей все равно. Хотя погода была уже почти летняя, она заказа горячий какао. И пила, обхватив чашку ладонями. На известие о пресс-конференции не отреагировала вообще.

– Ты вообще знаешь, что это такое – пресс-конференция? – спросил Тэнго.

– Пресс-конференция,- повторила Фукаэри.

– Придут разные люди из газет и журналов. Начнут задавать вопросы. Еще будут фотографировать. Возможно, снимут для телевидения. Это увидит вся страна. Семнадцатилетняя девчонка, получающая премию по литературе,- тот еще феномен. Возможно, покажут в международных новостях. Не говоря уж о том, что жюри проголосовало единогласно. Такого вообще никогда не бывало.

– Начнут-задавать-вопросы,- сказала Фукаэри.

– Ну да. Они будут спрашивать, тебе придется отвечать.

– Какие-вопросы.

– Самые разные. О твоем романе, о тебе, о твоей личной жизни, интересах и планах на будущее. А ответы на эти вопросы лучше приготовить сейчас.

– Почему?

– Так безопаснее. Чтобы не сбиться и ничего не напутать потом. Лучше немного потренироваться. Как на пробном экзамене.

Фукаэри молча отхлебнула какао. И посмотрела на Тэнго так, будто хотела сказать: «Не понимаю, зачем, но если тебе это нужно…» Ее глаза были выразительнее любых фраз. Но одними глазами от репортеров не отстреляешься.

Тэнго достал из портфеля блокнот. Со списком вопросов, которые он тщательно отбирал и обдумывал прошлой ночью.

– Я буду спрашивать, а ты отвечай, как будто я журналист. Идет?

Фукаэри кивнула.

– Много ли ты уже написала?

– Много.

– А когда начала писать?

– Давно.

– Хорошо,- кивнул Тэнго.- Отвечай коротко, так лучше всего. Только по делу, и ничего лишнего… Иными словами, ты сочиняла, а твоя подруга Адзами за тобой записывала?

Фукаэри кивнула.

– Об этом можно не говорить,- посоветовал Тэнго.- Пускай это будет наш секрет.

– Об-этом-не-скажу.

– Когда ты подавала заявку на премию «Дебют», ты думала, что победишь?

Фукаэри улыбнулась, но промолчала.

– Не хочешь отвечать?

– Не-хочу.

– Ну и ладно. Когда не хочешь отвечать, сиди вот так и улыбайся. Все равно вопрос дурацкий.

Фукаэри кивнула.

– Откуда ты взяла сюжет для «Воздушного кокона»?

– От-слепой-козы.

– «Слепая коза» – плохо звучит,- вздохнул Тэнго.- Лучше скажи «незрячая».

– Почему?

– «Слепая коза» – дискриминационное выражение. Если употребить его на пресс-конференции, у кого-нибудь может случиться удар.

– Дискриминационное.

– Долго объяснять. В общем, лучше говори «от незрячей козы».

Фукаэри выдержала паузу, затем повторила:

– От-незрячей-козы.

– Вот! – кивнул Тэнго.

– Слепая-плохо.

– Ну да. «Незрячая» – в самый раз. Тэнго перевернул страницу блокнота.

– Что сказали твои одноклассники в школе, когда ты получила премию?

– В-школу-я-не-хожу.

– Не ходишь? Почему? Молчание.

– Ты собираешься писать что-нибудь дальше? Никакого ответа.

Тэнго допил кофе, поставил чашку на блюдечко. Из динамиков в потолке растекались «Звуки музыки» в симфонической аранжировке. «Дождинки на розах, усы у котят…»

– Плохо-отвечаю,- спросила Фукаэри.

– Вовсе нет,- покачал головой Тэнго.- Очень даже неплохо. Так держать!

– Слава-богу.

Тэнго не лукавил. Хотя ответы Фукаэри были односложными и начисто лишены подробностей, в целом «интервью» выходило почти идеальным. Она отвечала сразу, не задумываясь ни на секунду. Смотрела на собеседника в упор и отвечала, не-моргнув глазом. Это производило впечатление. И сами ответы были честные. Без желания одурачить, без намеков и скрытых подтекстов. Но то, что она действительно хотела сказать, оставалось для собеседника непонятным. Именно этого Тэнго и добивался. Произвести на публику впечатление, но так ничего толком и не сообщить. Дымовая завеса.

– Твое любимое произведение?

– «Повесть-о-доме-тайра».

Прекрасный ответ, отметил Тэнго.

– И что ты там любишь больше всего?

– Всё.

– А еще какие книги нравятся?

– «Сказания-о-былом-и-современном»*.

– А современных книг не читаешь? Фукаэри немного подумала.

– «Пристав-сансё»**.

Замечательно. «Пристава Сансё» Мори Огай написал в начале двадцатых. В ее представлении – современная литература.

* «Сказания о былом и современном» («Кондзяку моногатари») – антология XII в., собрание тысячи с лишним легенд, написанных в период Хэйан (794-1185). Первоначально состояла из 31 тома, на сегодняшний день сохранилось только 28. Основана на историях «жизни до Будды», «жизни после Будды» и в целом являет собой буддийские «жития святых» на основе сказаний Индии, Китая и Японии.

** «Пристав Сансё» – рассказ японского прозаика Мори Огая (1862-1922) о судьбе двух детей из аристократической семьи, сестры и брата, проданных в рабство. В русском переводе известен под заголовком «Сансё, хозяин Исиуры».

– Чем увлекаешься?

– Слушаю-музыку.

– Какую?

– Баха-люблю.

– А что именно?

– Ха-тэ-ка,- сказала Фукаэри.- С-846-по-893. Тэнго напряг память.

– «Хорошо темперированный клавир», части первая и вторая?

– Да.

– Но почему ты называешь их цифрами?

– Так-легче-запомнитъ.

Математики называют «Клавир» музыкой небесных сфер, вспомнил Тэнго. В нем задействованы все мажорные и минорные тональности нотного стана. В каждой части по двадцать четыре произведения, вместе – сорок восемь прелюдий и фуг. Идеальный законченный цикл.

– А кроме этих?

– Ха-тэ-ка-244.

Что скрывалось у Баха под номером 244, Тэнго не помнил. Все-таки музыка, написанная под номерами, крайне плохо воспроизводится в голове.

И тут Фукаэри запела.

BuB’ und Reu’

Bufi’ und Reu’

Knirscht das Sunderherz entzwei

BuB’ und Reu’

BuB’ und Reu’

Knirscht das Sunderherz entzwei

Knirscht das Sunderherz entzwei

BuB’ und Reu’

BuB’ und Reu’

Knirscht das Sunderherz entzwei

BuB’ und Reu’

Knirscht das Sunderherz entzwei

DaB die Tropfen meiner Zahren

Angenehme Spezerei

Treuer Jesu, dir gebaren*.

* «От раскаянья и сокрушенья / Разрывается грешное сердце, / Дабы слезы мои / Обратились в миро на челе Твоем, / Верный Иисусе» (нем.) – ария из «Страстей по Матфею» И. С. Баха.

На несколько секунд Тэнго потерял дар речи. Хотя мелодию Фукаэри выдерживала не совсем точно, ее немецкое произношение казалось практически безупречным.

– «Страсти по Матфею»? – узнал Тэнго.- Так ты и слова заучила?

– Я-не-учила.

Тэнго попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. И он переключился обратно на список вопросов.

– У тебя есть парень? Она покачала головой.

– Почему?

– Не-хочу-забеременеть.

– Но ведь можно встречаться с парнем и при этом не беременеть.