Дьявол носит «Прада» - Вайсбергер Лорен

— Энди, милая, — произнес он, и голос у него был совсем другой, чем пару минут назад. Быстро же он сменил амплуа обольстителя на роль „старого друга семьи“. — Иди сюда, я познакомлю тебя с моим другом. Это Габриэль Брукс, мой агент, поверенный и прочая-прочая. Габриель, это Андреа Сакс, она работает в журнале „Подиум“.

— Приятно познакомиться с вами, Андреа. — Габриэль взял мою руку в свою с досадной деликатностью, так и говорившей: „Я не пожимаю вашу руку, как пожал бы мужчине, потому что не хочу переломать ваши юные косточки“. — Кристиан много мне о вас рассказывал.

— Вот как? — спросила я и сжала его руку чуточку сильнее. В ответ она обмякла еще больше. — Надеюсь, только хорошее?

— Ну конечно. Он сказал, вы хотите стать писателем, — улыбнулся Габриэль.

Я была приятно удивлена, что Кристиан и в самом деле рассказывал обо мне, ведь тот наш разговор был просто легкой светской болтовней.

— Да, мне нравится писать; может, когда-нибудь…

— Что ж, если вы хоть вполовину так талантливы, как те люди, с которыми он уже меня свел, я с радостью посмотрю ваши литературные опыты. — Он полез во внутренний карман и извлек оттуда кожаный бумажник, а из него — визитную карточку. — Я знаю, что сейчас говорить об этом еще рано, но когда вам захочется кому-то продемонстрировать, на что вы способны, надеюсь, вы вспомните обо мне.

Я собрала в кулак всю свою волю и принудила себя стоять прямо, проверив, не отвисла ли у меня челюсть и не дрожат ли колени. „Надеюсь, вы вспомните обо мне“. Этот человек, доверенное лицо Кристиана Коллинсворта, новоявленного корифея нашей литературы, только что сказал, что надеется, что я о нем не забуду. Свихнуться можно.

— Спасибо, — хрипло выговорила я, пряча карточку в сумку. Я знала, что при первой же возможности изучу каждый миллиметр этого маленького прямоугольничка. Оба они посмотрели на меня и улыбнулись, и до меня не сразу дошло, что мне пора уходить.

— Что ж, мистер Брукс, Габриэль, очень была рада с вами познакомиться. Сейчас мне пора идти, но я надеюсь, наши пути скоро пересекутся.

— И я очень рад, Андреа. Поздравляю вас с превосходным местом. Вы только-только из колледжа и уже работаете в „Подиуме“. Это очень впечатляет.

— Я тебя провожу. — Кристиан взял меня за локоть и сделал знак Габриэлю, что сейчас вернется.

Мы остановились у стойки, и я сказала Лили, что иду домой. Под аккомпанемент томных вздохов Уильяма она ответила, что не собирается ко мне присоединяться, — что было и без того очевидно. На ступеньках, ведущих вверх, на улицу, Кристиан поцеловал меня в щеку.

— Удачно мы сегодня столкнулись. У меня предчувствие, что Габриэль будет сейчас вовсю тобой восторгаться, — ухмыльнулся он.

— Да мы едва пару слов друг другу сказали, — честно ответила я, спрашивая себя, с чего это они все такие любезные.

— Да, Энди, но ты не отдаешь себе отчет, как мал литературный мир. Не важно, что ты пишешь — детективы, исторические романы или газетные статьи, — тут все друг друга знают. И Габриэлю не нужно знать о тебе много, чтобы понять, на что ты способна: ты работаешь в „Подиуме“, ты внятно и интересно излагаешь свои мысли и, в конце концов, ты мой друг. Он ничего не теряет, дав тебе свою карточку. Он же не может знать наверняка: а вдруг перед ним новый многообещающий автор. И поверь, Габриэль Брукс — это человек, с которым стоит водить знакомство.

— Да уж, не сомневаюсь. В общем, как бы то ни было, пора домой — через несколько часов мне опять на работу. Спасибо за все, я тебе очень благодарна. — Я потянулась, чтобы поцеловать его в щеку; где-то в глубине души я ждала, что он повернется ко мне, и — где-то еще глубже — хотела, чтобы он это сделал; но он только улыбнулся.

— Встретиться с вами, Андрея Сакс, было большим удовольствием. Доброй вам ночи.

И прежде чем я что-то ответила, он повернулся и направился к Габриэлю.

Я покачала головой и пошла ловить такси. Начинался дождь — не проливной, а так, небольшие редкие капли, — и, конечно, на всем Манхэттене не было ни одного свободного такси. Я набрала номер гаража „Элиас-Кларк“, назвала свой пин-код, и через шесть минут передо мной, скрипнув тормозами, остановился лимузин. Алекс оставил мне на автоответчике сообщение: сегодня он весь вечер собирается сидеть дома и составлять конспекты занятий. Давненько я не делала ему сюрпризов! Самое время выкинуть что-нибудь эдакое! Водитель согласился подождать, и я побежала к себе наверх, быстренько приняла душ, привела в порядок волосы и собрала сумку со всем необходимым на завтра. Шел двенадцатый час, машин на улицах поубавилось, и уже через пятнадцать минут я была у Алекса в Бруклине. Он так обрадовался, когда увидел меня, и все не переставал удивляться, как я решилась приехать в Бруклин так поздно, да еще среди рабочей недели, говорил, что это для него самый лучший подарок. И когда я вытянулась рядом с ним, положив голову на его плечо, и смотрела „Конана“, слушала его размеренное дыхание, а он играл моими волосами, — я, кажется, совсем не думала о Кристиане Коллинсворте.

— Э… здравствуйте. Могу я поговорить с редактором раздела кулинарии? Нет? Что ж, тогда, может быть, с его помощником или еще кем-то, кто скажет, когда выходят обзоры ресторанов? — допрашивала я неприветливого секретаря приемной „Нью-Йорк таймс“. Та в ответ только гавкала: „Что вам надо?“ — и притворялась — а может, и нет, — что мы с ней говорим на разных языках. Мое упорство, однако, возымело действие, и после того, как я трижды спросила ее имя („Мы не даем такой информации“), пригрозила доложить обо всем ее руководству („Вы думаете“ им есть до этого дело? Да я прямо сейчас позову своего шефа») и клятвенно пообещала, что лично заявлюсь к ним на Таймс-сквер и сделаю все, что в моих силах, чтобы ее уволили («Да неужели? Как я испугалась!»), она устала от меня и соединила с кем-то еще.

— Редакция! — неприязненно рявкнула женщина. Интересно, когда я отвечаю по телефону из офиса, у меня тоже бывает такой голос? Если нет, очень жаль. Услышать что-нибудь милое и доброжелательное было бы настолько странно, что лично мне непременно захотелось бы сразу же повесить трубку.

— Здравствуйте, у меня только один маленький вопрос, — я старалась успеть прежде, чем ей надоест и она грохнет трубкой, — я хотела узнать, была ли во вчерашнем номере рекламная заметка о ресторане азиатской кухни?

Она вздохнула так, будто я попросила для научных экспериментов одно из ее легких. Потом вздохнула еще раз.

— А вы смотрели в Интернете? — новый вздох.

— Да-да, конечно, но я…

— Потому что, если бы такая заметка была, вы бы ее там нашли. Я же не могу помнить все, что мы печатаем.

Я сделала глубокий вдох и взяла себя в руки.

— Ваша милая девушка из приемной соединила меня с вами потому, что вы работаете в архиве. Из этого следует, что ваша работа как раз и заключается в том, чтобы помнить, что вы печатаете.

— Послушайте, если я буду давать справки на все маловразумительные вопросы, с которыми мне тут звонят в течение дня, у меня не останется времени ни на что другое. Проверьте как следует вчерашний выпуск. — Она вздохнула еще два раза, и я даже подумала, что ей не хватает кислорода.

— Нет, это вы послушайте, — начала я, распаляясь и чувствуя сильное желание растормошить эту сонную курицу, у которой работа намного легче, чем у меня, — я звоню из офиса Миранды Пристли, и так вышло, что…

— Простите, вы сказали, что звоните из офиса Миранды Пристли? — тут же отреагировала моя собеседница, и я почувствовала, как она навострила ушки. — Миранда Пристли… это не из журнала «Подиум»?

— Да, да, та самая Миранда Пристли. Вы что, знаете моего босса?

Произошло моментальное превращение облеченной ответственностью помощницы редактора в услужливую рабыню.

— Знаю? Ну да, конечно же. Разве есть кто-нибудь, кто не знает Миранду Пристли! Она… ей нет равных! Так что, вы сказали, она ищет?

— Заметку. Во вчерашней газете. Азиатский ресторан. Я не нашла ее там, но, возможно, я плохо смотрела.