Двенадцать рождественских свиданий - Бейлисс Дженни

– Привет, родная. Ищешь вдохновение?

– Вообще-то, я искала тебя. Не хочешь зайти, выпить кофе?

Пока они шли бок о бок по пустынной дороге, Кейт рассказала отцу о последних приключениях мамы.

– Поверить не могу, что Джерри такой гад, – сказал отец.

– Не можешь? А я могу.

– Ты не должна платить за это в одиночку. Я отдам половину.

– Нет, пап, все в порядке, правда…

– Не спорь об этом. Я заплачу половину, и точка.

– Но она этого не заслуживает, пап. Я должна помогать, не ты. Я обязана, потому что это мой дочерний долг.

– А у меня есть отцовский. Я делаю это не для того, чтобы помочь твоей матери, а чтобы помочь тебе. И отказа я не приму. Хочешь знать, откуда в тебе это упрямство? Посмотри на меня.

Кейт сжала руку отца и поцеловала его в щеку.

– Спасибо, папа. Ты лучший. Мама никогда тебя не заслуживала.

– Знаешь, иногда я начинаю думать, что ты права, любовь моя.

Кейт было грустно оттого, что ей придется испортить настроение отца, рассказав о переезде в Лондон, но она не могла тянуть. В Блексфорде не пропускали ни одного слова, ни одна картонная коробка или рулон скотча для упаковки не оставались незамеченными. Люди начнут трепать языками, это лишь дело времени, и Кейт не могла допустить, чтобы Мак узнал о ее отъезде от кого-то другого.

21 декабря. Одиннадцатое рождественское свидание

Это было ужасно. Ужасно. Кейт посмотрела на отца. Он стареет. Легко забыть об этом, когда он занят и весел. Но сейчас он сидел за столом с кружкой в руке, переводя взгляд с Кейт на стол и обратно, и выглядел на свой возраст. Беспокойные морщинки собрались на лбу, а тени под глазами казались глубже. Когда он улыбался, их легко можно было не заметить. Но сейчас он не улыбался.

– И когда ты уезжаешь?

– Сегодня утром получила ответ от Джози. Могу остановиться у нее с двадцать восьмого. Пока не разберусь с жильем.

– К чему такая спешка?

– Думаю, ты знаешь, почему, папа. Может, даже раньше меня знал. Я люблю Мэтта, Мэтт любит Сару, а это неправильно. Как я могу тут остаться?

– Я буду скучать по тебе.

– Я буду приезжать в гости. И ты можешь приезжать ко мне в любое время. Я забронирую тебе хороший отель, а когда найду жилье, сможешь останавливаться у меня.

– Тебе не кажется, что это чересчур радикальное решение?

– Пап, лучше не будет. Я его люблю. А он не любит меня, вот и все.

Отец вздохнул.

– Я лишь удивляюсь, что ты только сейчас это осознала. Ты любила этого мальчика всю жизнь. Я знал это, еще когда тебе было двенадцать. Ты улыбалась, когда он звал тебя. А когда тебе было шестнадцать, помнишь ту ночь, когда ты настояла, что пойдешь смотреть салюты в одной своей дурацкой джинсовой куртке, и в итоге куталась с ним в его пуховик?

Кейт улыбнулась воспоминаниям. Ей пришлось плотно прижаться к Мэтту, чтобы молния застегнулась, они провели вечер, как сиамские близнецы, истерически смеясь.

– Я тогда подумал, что этот парень украл у меня мою девочку. Но я был не против. Он был хорошим мальчиком.

– Ага, – сказала она, улыбаясь, – хоть бы кто дал мне знать об этом.

– Я уже говорил, он зажигает в тебе искру.

– Нет. Сейчас мне нужно лекарство от Мэтта. Пора избавляться от искр.

Мак взял ее за руку.

– Ты уже помирилась с Лаурой?

– Нет.

– Знаешь, как твой отец, я бы пожал Лауре руку за то, что она сделала.

– Большое спасибо, Иуда!

Отец покачал головой и улыбнулся.

– Я серьезно. Лаура твой лучший друг, на нее можно положиться. Если бы она не сохранила секрет Мэтта, ты бы не путешествовала по миру, не была бы так увлечена своим делом, может, даже не работала бы в «Либерти».

– Все это могло бы случиться и с Мэттом.

– Конечно, могло. Но случилось бы? Когда ты живешь с кем-то, это всегда компромисс. Скорее всего, ты переехала бы в Блексфорд, когда Мэтт возглавил кафе. Может, устроилась бы дизайнером в фирму поближе к дому. То, что сейчас определяет тебя, было бы другим.

– Но не хуже.

– Не хуже. Но другим. Ты всегда была умницей, Кейт. Но если ты будешь честной с собой, то согласишься, что вряд ли захотела бы что-то менять.

Конечно, отец был прав. Черт. По всей вероятности, тогда Кейт бросила бы все, чтобы быть с Мэттом. Как бы она не убеждала себя и всех вокруг, что их единственная ночь была глупой ошибкой, в глубине души она хотела, чтобы это произошло. Как могла Кейт презирать подругу за решение, которое в итоге позволило ей добиться успеха? Лаура просто сделала то, что считала лучшим выходом для Кейт. Она была права: лучше было не говорить. Сейчас Кейт это понимала.

– Мне повезло, что у меня есть Лаура.

– Ага.

– Я была идиоткой?

– Ага. Но тебе не обязательно ею оставаться.

Мак ушел. Кейт заставила его пообещать, что он не расскажет Мэтту о ее решении уехать, на что он неохотно согласился. Если бы она этого не сделала, отец наверняка попытался бы исправить отношения между ней и Мэттом, и все стало бы еще хуже. Даже если бы они помирились после ссоры, это было только половиной проблемы.

Когда-то Кейт убедила себя, что им с Мэттом лучше оставаться хорошими друзьями. Но теперь она была умнее. Теперь Кейт прислушивалась к тому, что говорит ей сердце, а оно пыталось сказать, что Кейт тосковала по Мэтту больше, чем по лучшему другу. Она не могла оставаться там, где их судьбы так переплелись. Нужно было уходить.

Кейт открыла кладовую и вытащила две упаковки фундука. Ей нужно больше. Любимой выпечкой Лауры во все времена оставались пирожные с лесным орехом. В качестве предложения мира Кейт планировала приготовить пирожные, купить бутылку вина и прийти к ее порогу с повинной, прося прощения. Но сначала нужно раздобыть еще фундука.

Она оделась, как положено в холодную погоду, и направилась в магазин Эвелин. Снег перестал падать, но было очень холодно и ветрено. Она свернула в Гончарную рощу, где листва хоть немного защищала от ветра.

На кустах почти не осталось ветвей, не украшенных шариками или мишурой. Появились и более крупные украшения. Между деревьями кто-то поставил сани, запряженные восемью пластиковыми оленями. У куста боярышника стоял Щелкунчик. Несколько деревянных эльфов, так сказать, в натуральную величину, стояли там и тут вдоль заснеженной дорожки.

Белка с орехом в зубах остановилась, чтобы посмотреть на Кейт, после чего кинулась к ближайшему стволу дерева. Она остановилась у розового шарика, свисавшего с ветки, обнюхала его и, довольная тем, что не пропустила лакомый кусочек, исчезла среди ветвей.

Кейт достала телефон и стала фотографировать: веселого Санта-Клауса в черных ботинках у подножия одной из елей, вязаную сову, которую кто-то посадил в дупло дерева, волшебную куклу в розовой пачке, балансирующую на ветке над грузовиком.

На какое-то время волшебство природы захватило ее. Чары разрушила ворона, сердито раскричавшаяся над ней, а затем рядом прыгнул рыжий кот. Он бесшумно ускользнул прочь после неудачной охоты. Кейт положила телефон в карман и направилась в магазин.

Конечно же, у Эвелин нашлись орехи, и, более того, у нее было прекрасное вино, которым можно дополнить пирожные с фундуком. Также у нее были новости: в этом году рождественская процессия пойдет через Гончарный переулок, а затем повернет к «Грушевому дереву» за рождественскими угощениями. Кейт не сказала Эвелин, что не будет участвовать в процессии и последующем торжестве. В этом году она смирилась с тем, что Сочельник будет тихим. К Рождеству она приготовит овощи и отпразднует перед телевизором с глинтвейном и пакетом трюфелей, который хранила в холодильнике. Будет не так уж и плохо. По правде говоря, после такого обилия принудительного общения с незнакомцами на свиданиях ей хотелось немного покоя.

– Сегодня ко мне заходил парень, который тебя знает, – сказала Эвелин.