Надежда - Талан Светлана

И тут я не выдержала. Уткнувшись лицом ему в грудь, я горько расплакалась. Мне так хотелось, чтобы кто-нибудь меня пожалел, и я плакала от души, изливая и горечь детских обид Гадкого утенка, и боль потери мамы и предательства Юры.

– Папа, – всхлипывала я, – папочка, не бросай меня больше! Никогда!

– Никогда, моя девочка, никогда я тебя не брошу. Никому и никогда я не позволю тебя обидеть даже словом. Обещаю тебе.

– Папочка, как мне тяжело, если бы ты знал!

– Я знаю. – Он гладил мои волосы, и я слышала, как дрожат от волнения его руки. – Я все знаю. Все. Не надо больше плакать. Вот успокоишься, я тебя накормлю, и мы с тобой пойдем в мою оранжерею. Там лето, там тепло. Ты увидишь, какие диковинные и редкие цветы там есть. И все они будут твои. Да что цветы? Ты сама как лучший в мире цветок.

– Рыжий цветок, – сквозь слезы сказала я.

– Да. Рыжий цветок. Он – единственный и неповторимый, как и ты, моя доченька.

– А сын? Где он?

– На работе. Вот придет он с работы, и я тебя с ним познакомлю. Он большой и сильный и не даст свою сестренку в обиду. Никому! Ты подружишься с ним, и у тебя будет брат. Теперь ты не будешь одна. Так ведь?

– Угу, – кивнула я, шмыгнув носом.

– А еще в оранжерее живет мой друг. Если захочешь, он станет и твоим другом.

– Кот?

– Не угадала. Игуана.

– Правда?! Настоящая? Живая?

– Что ни на есть настоящая.

– Можно ее увидеть прямо сейчас?

– Нет. Сначала мы пойдем поедим, а то опять с ног свалишься.

– Уже не свалюсь.

– Это хорошо, это очень хорошо, – сказал отец.

Его низкий приятный голос действовал на меня успокаивающе. И теперь мне даже страшно было представить, что было бы со мной, если бы я не приехала сюда.

– А парень у моей красавицы есть?

– Не-а.

– Как же так? У вас ребята все слепые?

– Был, да сплыл.

– Поругались? Поссорились – расстались?

– Нет. Просто бросил. Сбежал.

– Ну и скатертью ему дорожка! Значит, он тебя не стоит.

– Попутного ветра! – добавила я и улыбнулась впервые за последние дни, хотя воспоминания о Юре задели за живое, и в груди опять больно кольнуло.

– Мы тебе такого парня найдем, что все девчонки умрут от зависти!

– Я не хочу никого. Я любила его и, несмотря на предательство, буду любить всегда. Оставлю в памяти все только хорошее о нем.

– И всю оставшуюся жизнь будешь жить прошлым?

– Вы же так жили? – ответила я вопросом на вопрос и увидела, как лицо отца сразу помрачнело и по нему промелькнула тень печали.

– Может, пойдем в оранжерею? Или в бассейн? У меня здесь есть небольшой, но очень хороший крытый бассейн с подогревом.

– Пойдем. Будем смотреть сразу все, – согласилась я. – А где работает ваш сын?

– Я приобрел специально для него автосалон, где выставлены на продажу автомобили премиум-класса. Теперь он заведует всем этим хозяйством.

– Значит, сегодня вечером мы будем ужинать все вместе?

– Конечно, всей увеличившейся семьей.

– А он… не будет против… меня? – с опаской спросила я.

– Ну что ты! Он у меня мировой пацан. К тому же он знает о твоем существовании. Просто так получилось, что вы встретитесь только сейчас.

…Ужин уже был готов, и мы с отцом уселись на диван перед камином и мирно о чем-то беседовали, ожидая возвращения домой его сына. Отец первый услышал, когда тот вошел в комнату и сказал, повернувшись к нему:

– Сынок, познакомься, это твоя сестра Павлина.

Я поднялась с дивана, повернулась, чтобы поздороваться и… чуть не лишилась чувств. Меня словно кто-то обсыпал раскаленными углями, и я вся запылала. Прямо передо мной стоял Юра!

Его лицо тоже запылало, и он потянулся за курточкой.

– Папа, извини, мне надо срочно вернуться на работу, – заторопился он, пряча от меня свой взгляд.

Я была в состоянии шока и за долю секунды поняла все. Юра узнал, что я его сестра, и поэтому уехал к отцу. Щадя мои чувства, он увез эту тайну с собой. Теперь, осознав, что занималась любовью со своим братом, я сгорала от стыда. «Все кончено, я опять останусь одна. Юра был прав, лучше бы я никогда не узнала правды, – подумала я. – И как я теперь буду жить со всем этим? Не успела я найти отца, порадоваться тому, что у меня снова есть семья, как опять все рухнуло».

– Нет, – сказала я. – Это я уеду. Спасибо вам за все, но мне надо срочно уехать.

Отец стоял посреди комнаты с растерянным и недоумевающим видом, а я лихорадочно металась по комнате, пытаясь найти и собрать свои вещи.

– Нет, это я уйду! – твердо произнес Юра. – Я должен уйти. Нет, даже уехать. Навсегда!

Он пытался надеть куртку, но запутался в меховой подстежке. Я бросилась к шкафу, где стояли мои сапожки, и стала быстро натягивать их на свои босые ноги, сунув носки в карман курточки.

– Что происходит? – громко спросил отец. – Вы можете мне объяснить?

– Нет! – в один голос вскрикнули мы с Юрой, не оставляя безрезультатных попыток одеться.

– Все! – прикрикнул на нас отец, но мы никак на это не отреагировали.

Я хотела одного – как можно быстрее скрыться, убежать от позора. И тут отец рявкнул:

– Стоять!!!

Я замерла с одним сапогом в руках, Юра бросил на пол куртку. Отец подошел к нам, схватил Юру и меня за руки, силой потащил к дивану и усадил нас по обе стороны от себя.

– Что это за цирк?! Я требую объяснений! – властно потребовал он.

Мы молчали, опустив головы.

– Объясните, что произошло? Я чувствую себя полным идиотом, – уже более спокойно сказал отец. – Павлина, ты можешь рассказать, что случилось?

– Нет, – выдавила я из себя, и мои щеки опять запылали.

– А ты? – обратился он к Юре.

– Нет, – глухо ответил он.

– Да мужчина ты, в конце концов, или тряпка?! – вскипел отец и тряхнул его. – Ты обязан мне все объяснить! Слышишь? Я требую, я настаиваю на объяснении!

Юра тяжело вздохнул и, еще ниже опустив голову, сказал:

– Хочешь знать правду? Тогда слушай. Помнишь, я тебе говорил, что встречаюсь с девушкой и хочу на ней жениться?

– Молчи! – взмолилась я.

– Да. Ну и что? – насторожился отец.

– Когда эта девушка попала в беду, я ее искал, и мне случайно попал в руки ее ежедневник. Там были записаны ее анкетные данные, в том числе сведения о родителях.

Юра задыхался, ему было тяжело говорить, и он замолчал, чтобы перевести дыхание.

– В общем, я… я… мы… я встречался со своей сестрой! – наконец-то выпалил он.

– У-у-х! – выдохнул отец. – Теперь все ясно.

– Теперь ты все знаешь и… Мне пора уходить, – сказал Юра и попытался встать, но отец резко дернул его за руку, усадив на место.

– Простите, что нарушила ваш покой, – сквозь слезы тихо проговорила я. – Мне надо срочно уехать. Сейчас же. Я не имею никакого права здесь находиться. У вас своя семья, здесь царят покой и взаимопонимание, я не хочу… – лепетала я.

– Сядьте, – глухо сказал отец. – Теперь вам придется выслушать меня.

– Папа, извини. Давай поговорим потом, – попросил Юра.

– Юра, ты никогда не задавался вопросом, почему ты не похож ни на маму, ни на меня? – спросил отец.

– Я… я просто об этом не думал, – растерянно произнес Юра.

– Пусть простит меня Ксения Ивановна, твоя мама, за то, что мне придется нарушить обещание, данное ей много лет назад, – начал отец, и было заметно, что каждое слово дается ему с трудом. – Когда мы с ней поженились, она хотела иметь детей, а я просил ее не торопиться… Мы прожили четыре года, когда наступил тот роковой день. Мы ехали отдыхать на море, когда из-за поворота выскочил «жигуленок» и на большой скорости врезался в нашу «Волгу». Удар пришелся со стороны пассажирского сиденья, где сидела твоя мама, и у нее была сильно травмирована нижняя часть туловища… Так уж получилось, что я отделался царапинами от разбитых стекол, а Ксения Ивановна… В общем, как потом выяснилось, за рулем была пьяная женщина, которая в тот день поссорилась со своим дружком и нажралась до чертиков. Она умерла сразу, на месте. А на заднем сиденье ее автомобиля в это время мирно спал младенец. Ему не было еще и годика.