KnigaRead.com/

Переход - Миллер Эндрю Д.

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Миллер Эндрю Д., "Переход" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Вы хорошая учительница, – говорит Джессика, когда младшие разбегаются.

– Я раньше никогда не учила детей, – отвечает Мод.

– Очень хорошая учительница, – говорит девочка.

– Спасибо, – отвечает Мод.

– Хотите завтра повторить?

Днем Мод находит детей, пропустивших ее урок про дыхание. Она гуляет – сначала по пляжу, в ту сторону, куда еще не ходила, затем прочь от моря, через пампасные травы и остатки давно исчезнувшего поселения, с килями разрушенных домов и, кажется, абрисом бывшей улицы. Прогуляв почти час, она выходит к церкви, к задней стене, и к стене этой привалилась хижина или загон, с косой жестяной крышей и двумя сетчатыми дверями в деревянных рамах. Мод подходит глянуть, что за зверя там держат, и находит детей, мальчиков лет восьми, которых видела накануне за ужином. Имен она не знает. Один – чернокожий, с рыжей шевелюрой. Другой бледненький, голый, не считая трусов или плавок. Опустившись на корточки перед сеткой, она видит, что глаза у него порозовели, веки воспалены.

– Вы почему здесь? – спрашивает она, но ответа не получает. На щеках у них, в грязи их щек слезами промыты дорожки – впрочем, слезы давно высохли. Оба смотрят на Мод, и в глазах у них нет уже ни обиды, ни страха. Они как машины в режиме экономии энергии.

Двери заперты на стальные болтики. Мод вытаскивает болтики и открывает двери.

– Можете идти, – говорит она, но мальчики не двигаются. – Ничего страшного, – прибавляет она и, решив, что их останавливает ее присутствие, выпрямляется, огибает церковь, минует трейлер и выходит под манго, как раз когда жангада под легчайшим бризом подходит к берегу и старший мальчик, заметив Мод под деревом, а может, и не заметив, ступает в прибой.

Вечером за столом он не появляется. Благословение произносит Джессика. Дети нервны, неспокойны. Всю трапезу поглядывают на Джессику, поглядывают на Мод, потом поглядывают на угольки на пляже.

– Он злится, – говорит Джессика, когда дети уложены. – Кто-то открыл forno [49].

– Forno?

– За церковью. Когда дети плохо ведут.

– Это я открыла, – говорит Мод.

Джессика кивает:

– Я знаю.

– У одного мальчика воспалены глаза, – говорит Мод. – У вас есть капли?

Девочка пожимает плечами:

– Папа говорит, лучшее лекарство – молитва от чистого сердца.

– Ему нужно глаза промывать, – отвечает Мод.

– Иисус исцеляет, – говорит девочка, но, похоже, слушает.

Они вместе выходят наружу. Теплая, душная ночь, беззвездная и очень темная.

– Хорошо бы покурить, – говорит Мод. – Можно мне сигарет из кладовой?

– Из кладовой?

– Где вы еду храните.

– А, конечно, – радуется Джессика. – Я сейчас принесу.

Мод идет к морю, к шороху моря. Когда серый подол моря подползает и уже зрим, она снимает рубашку, снимает трусы, сворачивает и кладет на сухой песок. Тело – скудный светильник, что ведет ее в воду. Пеший путь долог, а потом море подбирается к бокам и можно лечь и поплыть. Ребра болят при каждом гребке – мускулы там будто съежились, натянулись, – но Мод плавает четверть часа, затем ложится на спину, смотрит в черное зеркало неба, и вода плещется у нее в ладонях.

С прихода сюда, в этот детский дом, она проспала много часов, но все равно устала и подозревает, что от усталости этой уже никогда не избавиться до конца; такова теперь ее слабость – как сухая рука или парализованная ступня, – и надо учиться жить дальше с этой слабостью. Мод, надо думать, сможет научиться – она ведь только это и делает, нет? Это ведь и есть ее клеймо и самость? Но если так, странно это внезапное желание застыть, капитулировать, отдаться зыби, что мягко вздымает ее и роняет, – пусть присвоит Мод насовсем.

Кто, что обнимало ее, как обнимает море?

Родители, наверное, в детстве обнимали. Обнимали, даже пели ей песенки. И она помнит дедушку Рэя – вспоминает не картинкой, но слабым плетением ощущений: его широченная грудь курильщика ходит ходуном, газовое пламя источает жар, дурманит их обоих…

Тим, конечно; и ей нравилось, и она не вдумывалась, хотя подлинное отдохновение пережила всего раз десять, ближе к началу, когда они друг от друга не хотели ничего, кроме взаимного присутствия.

Последним ее обнимал крановщик (как его звали, она не помнит). Грохот его сердца, грохот ее сердца. Минуты, откуда нельзя вовсе вычеркнуть нежность.

Это много? И другие вспомнят плюс-минус столько же? Мод не знает, не имеет представления. Такой вопрос, думает она, лучше задать профессору Кимбер, а та посмеется, усадит ее и скажет: «Мод, моя милая Мод, давай-ка по порядку…»

И она думает о профессоре Кимбер (красивые туфли на крупных ступнях, в волосах шелковая камелия, которую профессор иногда носила даже на работу), и тут слышит вблизи – хотя трудно судить, – как движется вода, и это не море вздыхает, и в голове у Мод пустеет, и все ее существо затвердевает нацеленной стрелой. Она опускает ноги и вглядывается. Что там такое? Она знает, что ночами охотятся акулы, у этого побережья акулы наверняка водятся, но на «Киносуре» она научилась чуять их, их приближение, и нередко поднимала голову за пару секунд до того, как они появятся. Вряд ли акула. Черепаха? Не тот сезон. Значит, дельфин или крупная рыбина, марлин или тунец, – явилась разведать, что за зверь бултыхается тут вместе с ним.

Мод стоит в воде, и течение прохладно; наверное, идет параллельно берегу, но сам берег невидим – куда ни посмотри, тьма кромешная, – и Мод уже не уверена, в какую сторону смотрит. Если сейчас поплыть, можно уплыть дальше от берега, а ошибку свою постичь, когда будет уже поздно.

И вот опять движение в воде – разворот, который Мод слышит и чувствует, дрожь, точно хлестнул большой хвост, и она готовится к некоему контакту, крутится, крутится, не хочет оказаться спиной к тому, что плавает тут вместе с ней. Пульс подскочил, но паники нет – это еще не паника. Если бы хотело атаковать, думает она, атаковало бы, не выдав себя, и в голове проносятся сжатые, а возможно, и спутанные мысли, и одна из них – о том, что эта жизнь, которая ходит тут кругами, одинока.

А потом Мод слышит далекий оклик, имя ее прилетает к ней птицей, что летит по-над водою, кончиками крыльев при каждом взмахе касаясь волн. Вспыхивает слабая искорка, затем разгорается – заводится фонарь. Мод плывет, размышляя, не опоздала ли, хватит ли сил выбраться. Затем силы приходят, и она бороздит воду, густую, черную и зернистую, и наконец видит линию прибоя, повисшую во тьме, в пустоте, и ногами задевает ребристое песчаное дно. Попытавшись встать, она падает, и волна разбивается у нее над головой. Мод встает снова, нащупывает равновесие, через плечо оглядывается в море и шагает на сухой песок.

– Мод?

– Да.

– Ой, Мод, я испугалась.

– Я хотела поплавать.

Они с фонарем ищут ее одежду, находят. Джессика смущенно косится на наготу Мод, потом убегает в арку и возвращается с полотенцем. Мод вытирается и одевается. Они вдвоем идут по пляжу, садятся там, где песок мягок и еще хранит тепло. Сидят бок о бок. Фонарь выключен – он не нужен, Мод нашлась. Джессика протягивает ей пачку сигарет, и Мод сдирает целлофан, вытаскивает сигарету. Джессика подносит горящую спичку – краткая синяя вспышка, два синих лица безлики, как маски.

– Это папины сигареты?

– Да.

– Которые Тео курит?

– Да.

– Он рассердится?

– Папа?

– Тео.

– Тео всегда сердится. Он сердится с тех пор, как папа уехал.

Постепенно отступает холод купания. Над их головами плавает голубой сигаретный дымок. Бриза нет, и дымок не сдувает.

– Мод?

– Что?

– Можно спросить?

– Если хочешь.

– Почему вы носите эту штуку на шее? Она детская.

– Да.

– Вашего ребенка?

– Да.

– Дочери.

– Да.

– Мод?

– Что?

– Она отошла? – Что-то эдакое в голосе Джессики. Доброта, да – но и что-то еще, напряженное, извилистое.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*