Публичные признания женщины средних лет - Таунсенд Сьюзан "Сью"

Мне нравится ноябрьское меню: густые, жирные тушеные блюда, картофельное пюре с капустой и яблоки в тесте. А еще «Ночь костров» [41], когда, вопреки советам правительства, граждане целыми семьями превращаются в пироманьяков. В ноябре телевидение лучше. Дело не в программах (хотя нам и не докучают пошлой мишурой рождественских спецвыпусков, отснятых в июле). Почему-то телевизор приятнее смотреть, когда вечера такие длинные, а мир за окном далекий и чужой. В ноябре так и подмывает полежать на диване с книжкой, а то и без нее, просто глядя в пространство. В этом месяце замедляется все, поэтому из лексикона следует исключить слово «лень».

Когда я стану Великим Диктатором Великобритании, первые два дня четвертой недели ноября будут объявлены национальным праздником. В Праздничный Понедельник все граждане страны будут обязаны лежать в постели, возмещать недосып в прямом или сексуальном смысле. (Детям поголовно пропишут слабое снотворное, чтобы удерживать их в горизонтальном положении.) В Праздничный Вторник долг женщин — оставаться в постели, мужчин же — хлопотать по хозяйству и по кухне. Кстати, именно в Праздничный Вторник женатым мужчинам будут напоминать, что из себя представляет ершик для унитаза: на каждый дом от имени правительства наклеят листовку с иллюстрациями, за какой конец ершика следует браться, а каким совать в унитаз.

Когда я приду к власти, я объявлю ноябрь зоной, свободной от Рождества. В стране будут запрещены все рождественские атрибуты, как то: Санта-Клаус, олени, елочные игрушки. До полуночи 30 ноября даже малиновки будут обязаны прикрывать свои красные грудки. Кто-то должен остановить Рождество, не дать ему просачиваться в соседние месяцы. Что за тоска: приходишь в магазин за маской Гая Фокса, а натыкаешься на Санта-Клауса в пещере.

Поэтому, чем ныть о лете (которое так часто нас подводит), давайте радоваться ноябрю. Пусть темный, холодный и суровый, пусть старик-ворчун из календаря, но по крайней мере это не декабрь. Вот уж действительно полный отстой, а не месяц.

Подарки от Дэнниса

В это время года я обычно вспоминаю историю, которую рассказал мне Дэннис, мой знакомый официант, работавший в клубе-ресторане в районе Сохо. С первого декабря до самого Рождества в ресторане не прекращались банкеты и вечеринки. Персонал выбивался из сил, пытаясь угодить капризным пьяным гостям.

Официанты работали в две смены, а освобождались нередко только в три часа утра. По словам Дэнниса, он замертво падал в постель, буквально через секунду открывал глаза и опять бежал на смену. В канун одного Рождества мать написала ему о предстоящем в Слиго семейном слете, где должны были собраться сорок семь родственников. Этот праздник в семье Дэнниса отмечали на широкую ногу, все дарили друг другу милые и тщательно продуманные подарки.

У каждого в семье своя роль — Дэннису выпала роль паршивой овцы. Мать не одобряла его работу и считала, что он растратил свой талант, не став ученым. У девяти его братьев и сестер солидные профессии, хорошая карьера, достойный заработок. Кроме того, они подарили родителям желанных внуков, а Дэннис оказался голубым, и на внуков от него рассчитывать не приходилось.

Дэннис решил потратить всю зарплату и чаевые на сорок семь шикарных рождественских подарков. По природе он мот, но сумел скопить денег и составил список, намереваясь покупать каждый день несколько подарков. Причем подарки нужны были транспортабельные, поскольку ехать предстояло сначала на метро, потом электричкой до Холихед, оттуда паромом, затем поездом до Дублина, а там сделать пересадку до Слиго.

Однако декабрь проходил, день отъезда — сочельник — приближался, а до подарков у Дэнниса руки не доходили, и в полночь 23 декабря он с ужасом понял, что на покупки остается буквально пара часов следующим утром, перед поездом. Нет бы ему пойти домой, отдохнуть, собрать вещи и приготовиться к магазинному марафону, а он допоздна пил и роптал на судьбу. Лег поздно, проснулся в панике, утром в сочельник выбежал из дому без сумки и зубной щетки.

Куплю смену одежды по дороге, решил он, ведь главное — это подарки. Как дурак, он поехал в Вест-Энд. Как идиот, не выбрал ничего лучшего, чем магазин игрушек «Хэмлиз» на Риджент-стрит. Список покупок тоже остался дома, и Дэннис, локтями прокладывая путь через толпу обезумевших родителей и очумевших детей, хватал что попадалось под руку. А попадались всё вещи тяжелые, габаритные, которые неудобно нести. С детскими подарками разделался — теперь взрослые! Он тащился по Риджент-стрит, дико озирая витрины (те, к которым можно было подойти), вламывался в любой магазин, куда мог влезть со своей поклажей, и снова покупал все подряд, вернее, на что хватало денег.

Тем временем часы неумолимо отсчитывали минуты до отправления парома, а пакеты множились и тяжелели. Дэннис холодел и обливался потом от страха, представляя, как опоздает на электричку и будет встречать Рождество на морском вокзале в Холихед, в одиночку, точнее, в компании с пакетами.

Наконец он понял, что дошел до точки и дальше тащить не в силах. Ближайшая станция метро была слишком далеко. Такси, как назло, будто провалились, он немилосердно опаздывал, и Дэннис зарыдал. Бедняга не мог даже вытереть слезы — руки были заняты пакетами. Пот высох. Покупать новую одежду уже было некогда.

Но случилось чудо: остановилось такси, и водитель помог загрузить десятки пакетов. На электричку до Холихед Дэннис успел в обрез — его рассказ о том, как он волок по перрону свои пакеты, было больно слушать, а в целом его поездка домой напоминала кошмарный сон. Или сказку в стиле братьев Гримм: молодой человек хочет искупить свою вину, и ему предложено совершить подвиг — дотащить неподъемный груз (пакеты) по враждебной территории (от Лондона до Слиго) к жесткому сроку (Рождество).

Когда он наконец прибыл в родительский дом, его с изумлением приветствовали все сорок семь человек. Родственники были потрясены не только его растрепанной внешностью и диким взглядом, но и тем, что он всем накупил подарков.

— Разве я тебя не предупредила? — удивилась мать. — В этом году мы договорились обойтись без подарков, а пожертвовать по двадцать пять фунтов в Фонд борьбы с бедностью.

Дэннис так вымотался, что проспал почти весь праздник.

Водка

В Лондоне есть один замечательный бар, называется — «Царь». Находится он в отеле «Лэнгам» на Портленд-плейс и славится веселым смехом, который слышишь еще на подходе. Недавно нам с мистером Бродвеем довелось остановиться в отеле «Лэнгам». Я проходила курс лечения в глазной клинике неподалеку, а мистер Бродвей, как истинный рыцарь, сопровождал свою даму.

Частью рыцарских обязанностей он счел экскурсию в бар «Царь». Вы уже, видимо, догадались, это заведение в русском стиле. Водки там более семидесяти сортов. Мистер Бродвей большой любитель водки, но не в том смысле, чтобы буянить на улицах, — он ее тихий знаток и ценитель. Я поощряю эти его эпизодические мероприятия. По-моему, хобби нужно каждому, особенно мужьям и любовникам: отвлекает от грустной мысли, что вторая половина забывает дорогу на кухню.

Впервые увидев в меню «Царя» семьдесят наименований водки, мы признались в своем (относительном) невежестве и обратились за помощью к официанту в красном кушаке. Увы, при всем своем очаровании и желании помочь, официант не смог ничего посоветовать, поскольку по национальности бразилец и работал там первый день. Что ж, мы зажмурились и прыгнули в водочное меню как в омут. Не обошлось без недоразумений. С какой стороны брать рюмку или вазочку со льдом, в которой эту рюмку принесли? Очевидно, должны быть какие-то правила этикета. Так их и не вычислив, я в конце концов вывернула на себя холодную воду вместе с льдинками.

Прежде я часто бывала в Советском Союзе. Настолько часто, что один из моих сыновей втайне верил в мою шпионскую деятельность. Если уж на то пошло, даже фамилия одного из моих самых популярных персонажей — Моул [42]. Первое впечатление о стране обычно верное, а мое первое впечатление о Советском Союзе заключалось в том, что эта страна балансирует на грани хаоса и не дает ей в него упасть только водка. Когда Горбачев изменил правила продажи и производства водки, его правительство рухнуло, и на смену ему пришел Ельцин, известный пьянчужка.