Гавань моего сердца - Матир Анна

Я надвинула на лоб свою старую, потрепанную шляпу, вышла на крыльцо и задержалась там на пару мгновений, очарованная свежестью наступившей весны. Преодолев три ступеньки, я остановилась, чтобы поближе посмотреть на свои гортензии. На ветках набухали первые мягкие почки, но, несмотря на не по-весеннему жаркую погоду, бутоны на кустах так и не появились. Но они расцветут. Моя уверенность в этом росла с каждым днем.

Прежде чем заговорить с мистером Хартцлером, мясником, я подождала, пока остальные покупатели покинут лавку. После беседы с мистером Уайли, которая ввергла меня в замешательство, я не испытывала ни малейшего желания снова унижаться перед сильными мира сего. Оказалось, в сердце мистера Уайли не было места милосердию и состраданию, и это огорчило меня. Однако могли ли результаты нашей встречи быть другими, будь Эрл в тот момент рядом со мной?

Мистер Уайли разве что не потрепал меня по голове и не пожелал мне быть хорошей маленькой девочкой. Я сомневалась, что он стал бы вести себя так в присутствии Эрла. Гнев клокотал в моей груди, но мистеру Хартцлеру было под силу погасить это пламя, произнеси он всего несколько таких долгожданных слов.

Я шагнула к прилавку, стараясь не глядеть на фартук, залитый кровью. Ослепительно улыбаясь, я осведомилась о том, как поживает его семья.

— Все в порядке, мисс Силсби. М-да, Опал довольно тяжело возиться одной с малышами, так что она теперь почти не появляется в лавке. — Он покачал головой. — Конечно, помощник мне бы не помешал.

— А у вас нет ученика? — В тот миг, когда эти слова сорвались с моих губ, я отчаянно захотела повернуть время вспять и забрать их обратно. Ему нужен был не ученик, а сын. Почти взрослый сын. Едва мистер Хартцлер успел открыть рот, чтобы ответить, как я спохватилась и тут же добавила: — Я пришла узнать, нет ли у вас мясных обрезков, которые вы согласились бы продать подешевле. Мы находимся в трудном положении.

Я вспомнила, как недоедала в те времена, когда только попала в приют. Рахит истязал мои ноги и живот. Хорошее питание избавило мое тело от мучений. Внезапно мой вопрос перестал иметь что-либо общее с деньгами. Значение имели только дети. Мои дети.

Мистер Хартцлер почесал голову одной рукой, другой же постучал карандашом по стопке листков на прилавке.

— Хм, а вот и есть. У меня лежит пара цыплят, за которыми никто не пришел.

— По невысокой цене? — Я затаила дыхание, моля небеса о том, чтобы мясник оказался милосерднее мистера Уайли.

Он кивнул и удалился, а через минуту вернулся с парой мясистых тушек.

— Есть еще кое-что, мистер Хартцлер.

— Слушаю.

Не поднимая головы, он заворачивал цыплят в бумагу.

— Не думали ли вы о том, чтобы найти себе не ученика, а сына? Может быть, вы взяли бы к себе одного из наших воспитанников? Ведь у нас есть несколько ребят подходящего возраста, и любой из них стал бы замечательным помощником в вашей лавке. А вы не только дали бы ребенку семью, но и обучили бы его торговле.

Я снова затаила дыхание. В немой молитве. В ожидании.

Мистер Хартцлер протянул мне цыплят, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Не знаю, мисс Силсби. Никогда не думал об этом. Но в ваших словах определенно есть смысл.

Бурный восторг взметнулся во мне и вспыхнул улыбкой на моем лице.

— Вы подумаете о такой возможности? Поговорите со своей женой? Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

Мистер Хартцлер смутился, переминаясь с ноги на ногу. За моей спиной открылась дверь. Мясник поздоровался с посетителем, а затем, кивнув, обратился ко мне:

— Мы обязательно подумаем об этом, мисс Силсби.

Мне захотелось взвизгнуть от радости, но необходимость держать себя с достоинством остудила мой пыл.

— Благодарю вас, мистер Хартцлер, — улыбаясь, спокойно проговорила я и взяла пакет с цыплятами. — И за это тоже спасибо. Благослови вас Господь за вашу щедрость.

ГЛАВА 30

Двери гостиной, где я помогала Джорджу писать эссе о прочитанной книге, распахнулись, и в проеме весело запрыгали локоны Синтии.

— Ужин готов! — радостно сообщила она и исчезла так же неожиданно, как и появилась.

Помыв руки, я направилась в столовую, в которой уже царила радостная суматоха — дети занимали свои места за столом. Из кухни послышался низкий мужской голос. Блэйн. Что ему здесь понадобилось?

Несмотря на щедрость мистера Хартцлера, пара цыплят не вписывалась в наш бюджет. Виноват в этом был Блэйн, и только Блэйн, и потому я не желала его видеть. Я прислушивалась к звукам, доносившимся из кухни, и ждала, что двери вот-вот хлопнут и его голос стихнет. Но этого не происходило.

Блэйн не уходил.

Я бросилась в кухню. И налетела прямо на неподвижного Блэйна. Он инстинктивно схватил меня за руки, не дав упасть. Я взглянула ему в глаза.

Он отпустил мои руки.

— Миссис Фор пригласила меня остаться на ужин.

Мое лицо побагровело.

— Ты ведь не согласился? — прошипела я.

И в тот же миг возненавидела себя за слова, которые сорвались с моих губ.

Все мои попытки вести себя с христианской кротостью рухнули от одной только мысли о том, что Блэйн будет сидеть со мной и детьми за одним столом, словно между нами ничего не произошло.

Он не отвел глаз.

— Конечно, я согласился. Мне не хотелось оскорбить чувства миссис Фор. Или кого-либо еще.

Я опустила ресницы и закатила рукава. Повернула голову в одну сторону, затем в другую, ища путь к отступлению. По крайней мере, сегодня за столом не было Эрла, что спасало меня от дальнейшего дискомфорта.

Миссис Фор подошла к нам и положила руки нам на талии.

— Эй, вы оба! Пора ужинать.

Она потрепала меня по спине, подталкивая вперед. У меня не оставалось выбора. Пришлось подчиниться.

На столе стояли миски со свеклой, картофелем и кукурузой — продуктами из погреба Блэйна, которые он нам продал. Продал, а не дал бесплатно. Я ощутила спазм в желудке, и мой ужин едва не вернулся в тарелку. Я сглотнула. Взяла ложку. И продолжила есть. Кусок за куском. Еда казалась мне безвкусной. В моей голове не было мыслей, поэтому я решила не загонять себя в угол болезненными воспоминаниями, а насладиться общением с детьми.

Миранда уговаривала Генри съесть немного свеклы. Джанет потрогала пальцем шатающийся зуб. Блэйн предложил ей привязать один конец нитки к дверной ручке, а другой — к зубу и дернуть, чтобы поскорее освободить место для нового зуба. С глазами, полными ужаса, Джанет отчаянно замотала головой.

Мальчишки пытались перещеголять друг друга, рассказывая истории о своей храбрости и силе. Блэйн весело поднял брови, радостно рассмеялся глубоким, грудным смехом и принялся рассказывать небылицы о собственной жизни.

Мысленно я уже успела обвинить его в ребячестве, но в тот же миг заметила, как он подсказывает Карлу, как пользоваться ножом, чтобы отрезать кусочек цыпленка, как он поднимает салфетку, которую обронил Генри, и возвращает ее мальчику на колени. И десяток других мелочей, которые исправляли манеры ребят за столом незаметно для них самих. Я вдруг поняла, что Блэйн нужен им. Убрать его из их жизни означало разрушить в ней что-то драгоценное. Что-то жизненно важное.

Я успела поймать стакан воды, который едва не опрокинулся, положила еще одну ложку кукурузной каши на пустую тарелку Джанет, вытерла остатки соуса с губ Лили Бет и вдруг почувствовала, как мои внутренности стягивает узелок тревоги.

От моего прикосновения Лили Бет засмеялась. Я через силу улыбнулась в ответ. Ее глаза, все еще смотревшие в разные стороны, ранили мое сердце. Где ее очки?

После того как на это было потрачено столько времени и денег, Лили Бет должна была носить очки, снимая их только на ночь. Это было единственным шансом, чтобы ее глаза однажды перестали косить. Мне хотелось помочь малышке хотя бы так, ведь я понимала, что ее мать вряд ли вернется за своей дочерью.