1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 1. Апрель–июнь - Мураками Харуки

Одет был хозяин в белую рубашку, изумрудного цвета свитер и темно-серые шерстяные брюки. Все эти вещи он носил уже лет десять, не меньше. Хорошо прилажены к телу, но местами давно пообтерлись. Похоже, ему было абсолютно все равно, во что он одет. Да и вокруг никто вроде бы не обращал на это внимания. Волосы на голове совсем поредели, и лоб плавно переходил в залысины, подчеркивая благородную форму черепа. Рельефные скулы, точеный подбородок. И только маленькие, почти детские губы словно пересажены с другого лица. Кое-где проглядывала недовыбритая щетина. Хотя, возможно, так лишь чудилось из-за странного освещения. Все-таки горное солнце заглядывало в окна немного не так, как привык Тэнго.

– Простите, что заставил вас забираться в такую даль,- сказал мужчина. В его манере говорить ощущалась некая странность. Словно он привык всю жизнь выступать перед неопределенным числом собеседников. И при этом – как можно убедительней.- Но по ряду причин я не мог отлучиться, почему и пришлось специально пригласить вас сюда.

– Ничего страшного,- ответил Тэнго, вручая визитку.

– Меня зовут Эбисуно,- представился хозяин.- Визитки, к сожалению, нет.

– Господин Эбисуно? – повторил Тэнго.

– Но все зовут меня просто сэнсэем. Даже собственная дочь – уж не знаю почему.

– А как пишется ваша фамилия?

– Фамилия редкая… Эри! Напиши, будь добра.

Фукаэри, кивнув, достала из кармана блокнот и шариковой ручкой старательно вывела на странице два иероглифа. Писала она так, словно царапала гвоздем по кирпичу. Результат выглядел так же.

– На английский это можно перевести как «field of savages»*,- растолковал сэнсэй. По губам его пробежала легкая улыбка.- Когда я изучал историю мировых цивилизаций, это имя подходило мне на все сто… Впрочем, те исследования остались в прошлом. Теперь я занимаюсь совсем другими вещами. И осваиваю поля совсем других дикарей.

* Поле дикарей (англ.).

Действительно редкая фамилия. И все же Тэнго она показалась знакомой. В конце 60-х некий Эбисуно выпустил несколько научно-популярных книг, снискавших признание публики. О чем были книги, Тэнго уже и не помнил, в памяти осталось только имя автора. Которое довольно скоро все почему-то забыли.

– Мне кажется, я о вас слышал,- сказал он, наморщив лоб.

– Вполне возможно,- отозвался сэнсэй, глядя куда-то вдаль. Будто речь шла о человеке, которого здесь нет.- Но это – давняя история.

Тэнго ощутил, как сидевшая рядом Фукаэри еле слышно вздохнула. Очень медленно и глубоко.

– Господин Тэнго Кавана,- прочел сэнсэй иероглифы на визитке.

– Совершенно верно,- кивнул Тэнго.

– В институте изучал математику, сейчас преподаешь в колледже для абитуриентов,- продолжил хозяин.- А в свободное время пишешь прозу. Так, по крайней мере, мне рассказала Эри. Я ее правильно понял?

– Да, все верно,- подтвердил Тэнго.

– При этом ни на писателя, ни на математика не похож.

Тэнго неловко усмехнулся:

– Мне все это говорят. Может, из-за телосложения?

– Я не имел в виду ничего плохого,- сказал сэнсэй. И поправил пальцем дужку очков на переносице.- Если человек не выглядит тем, кто он есть, он просто еще не принял отведенную ему форму.

– Очень лестно от вас это слышать, но… писатель из меня еще никакой. Можно сказать, только пробую перо.

– Пробуешь перо?

– Проверяю себя в тестовом режиме.

– Вот как? – отозвался сэнсэй и легонько потер ладони. Похоже, он только теперь заметил, как холодно в комнате.- Насколько я понял со слов Эри, ты собрался переделать ее текст в законченное произведение и подать на соискание литературной премии. Иначе говоря, продать ее как писателя. Я правильно формулирую?

Тэнго выдержал паузу, осторожно подбирая слова.

– Ну, в общем, да… Эту идею предложил господин Комацу, редактор журнала. Хотя лично я не уверен, удастся его план или нет. Я не могу оценить, насколько это корректно с морально-этической точки зрения. Моя задача в данном проекте – переработать текст под названием «Воздушный кокон». Я просто технолог. За все остальное отвечает господин Комацу.

С полминуты сэнсэй сосредоточенно о чем-то думал. Казалось, если прислушаться, в звенящей тишине комнаты можно различить, как напряженно работает его голова.

– То есть придумал все это редактор Комацу, а ты – простой исполнитель? – уточнил он наконец.

– Именно так.

– Как ты понимаешь, я по натуре ученый и литературой особенно не интересуюсь,- продолжил сэнсэй.- Но в том, что ты рассказал, я чувствую какой-то подвох. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь,- кивнул Тэнго.- Я и сам так чувствую.

Сэнсэй нахмурился.

– И все-таки активно участвуешь в этой затее?

– Не слишком активно. Но – участвую.

– Почему?

– Именно этот вопрос я задаю себе вот уже целую неделю,- признался Тэнго.

Сэнсэй и Фукаэри явно ждали, что дальше.

– Мои физиология, инстинкты и здравый смысл,- продолжил Тэнго,- требуют, чтобы я как можно скорее отполз от этого проекта куда подальше. По жизни я человек рациональный и осторожный. Азартных игр не люблю, за острыми ощущениями не гоняюсь. Пожалуй, меня и смельчаком-то не назовешь. И только на сей раз, когда господин Комацу предложил мне участвовать в его авантюре, я не смог сказать «нет». Причина здесь только одна. А именно – «Воздушный кокон» зацепил меня за живое. Заведи господин Комацу речь о любом другом произведении, я отказался бы, не задумываясь.

Довольно долго сэнсэй разглядывал Тэнго, словно диковинную зверушку.

– Иными словами,- резюмировал он наконец,- сама афера тебе до лампочки, но крайне интересно работать над произведением. Так?

– Именно так,- подтвердил Тэнго.- «Крайне интересно» – это еще слабо сказано. Я просто не могу допустить, чтобы этим текстом вместо меня занимался кто-то другой.

– Вот как? – отозвался сэнсэй. И скорчился так, будто съел лимон.- Ну что ж. Тебя я по большому счету вроде бы понимаю. Ну а этот Комацу – что у него за мотивы? Богатство? Признание?

– Если честно, я и сам толком не разберу,- ответил Тэнго.- Но, похоже, им движет нечто большее, нежели жажда денег или славы.

– Что, например?

– Возможно, сам господин Комацу и стал бы это отрицать, но он – человек, очень преданный большой литературе. А у таких людей главная цель, как правило, одна: за всю свою жизнь отыскать на литературном небосклоне хотя бы одну-единственную новую звезду. Настоящую, которая не гаснет. И подать ее всем на тарелочке.

Не сводя глаз с Тэнго, сэнсэй выдержал очередную паузу. Затем произнес:

– Значит, у каждого из вас – свои мотивы, не имеющие отношения ни к деньгам, ни к славе?

– Похоже, что так.

– Но какие бы цели вами ни двигали, план ваш очень рискованный. Если на каком-то этапе правда выплывет наружу, скандала точно не избежать, и при этом пострадаете не только вы двое. Судьба семнадцатилетней Эри, возможно, будет поломана. Именно это меня тревожит сейчас больше всего остального.

– Ваша тревога совершенно естественна,- кивнул Тэнго,- Я полностью с вами согласен.

Мохнатые брови сэнсэя сдвинулись.

– Значит, даже понимая опасность, нависающую над Эри, ты все равно хочешь своими руками переписать «Воздушный кокон»?

– Как я и объяснил, это желание не подчиняется логике или здравому смыслу. Разумеется, я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы Эри не пострадала. Но убеждать вас, что ей вообще ничего не угрожает, не стану. Обманывать я никого не хочу.

– Вот, значит, как…- протянул сэнсэй. И откашлялся так, словно обтесывал формулировку для собственной мысли.- Да, похоже, ты искренний человек.

– По крайней мере, стараюсь все говорить как есть.

Сэнсэй посмотрел на свои руки, сложенные на коленях,- так озадаченно, будто видел их первый раз в жизни. Затем повернул ладонями вверх, поизучал еще какое-то время. И наконец поднял голову.

– То есть сам редактор Комацу уверен, что его план увенчается успехом?

– Он говорит: «У всего на свете есть две стороны,- вспомнил Тэнго.- Хорошая сторона – и, скажем так, не очень плохая».