Тысячи ночей у открытого окна - Монро Мэри Элис

Сьюзан, женщина лет сорока пяти, была закаленным ветераном рекламного дела в Британии. Она любила говорить, что немногие морщины на ее лице – это шрамы, полученные в жестоких боях. Сьюзан ясно дала понять Фэй, что недовольна тем, что Бернард отверг предложенную ею кандидатуру – молодого англичанина с оксфордским образованием, предпочтя ему никому не известную американку. То, что Фэй была привлекательна и моложе ее, только подогревало ее неприязнь.

– Чай – это далеко не новый продукт, – начала Сьюзан, чеканя слова со своим безупречным английским произношением. Она подняла бледно-голубые глаза, обрамленные тяжелыми очками в черепаховой оправе, и усмехнулась с высокомерным видом, кривя губы. – Даже в Америке.

В комнате раздались смешки. Среди участников обсуждения только Фэй и Бернард приехали из США, остальные были коренными англичанами или иностранцами иного происхождения. Фэй внутренне собралась, прекрасно осознавая, что это лишь первый вал критики, которая обрушится на нее после презентации.

– Разумеется, американцы знакомы с этим продуктом, – ответила Фэй твердым, но спокойным голосом. – Однако они считают, что этот напиток не для постоянного употребления и его, скорее, надо пить по особым случаям. Или же во время болезни. Чай – это то, что вы пьете под настроение. Потребность же в кофе вы испытываете каждый день.

– Совершенно согласен, – изрек Паскаль, даже не делая попытки скрыть отвращение к чаю. Единственное, что их связывало с Фэй, это редкие походы в буфет за кофе перед обедом.

Сьюзан раздраженно постучала карандашом по ладони и наклонила голову набок, пытаясь прочитать реакцию Бернарда. Однако лицо шефа как будто окаменело.

– Ну что же, продолжайте, – произнесла Сьюзан.

– Эта концепция предлагает американцам новый взгляд на чай. Чай – это то, что вы пьете, и не только когда вы болеете, но и когда вы здоровы. Для того, чтобы оставаться здоровым.

– Но то же самое можно сказать и о молоке, – сухо произнес Патрик.

Гарри закатил глаза.

Фэй решительно расправила плечи и продолжила:

– К тому же чай – натуральный напиток.

– Еще недавно подобный подход был актуален, но теперь это в прошлом, – простонал Патрик. – В магазинах сейчас большинство продуктов натуральные.

– Да, упор на натуральность продукта уже устарел.

Бернард бросил на нее пронзительный взгляд, словно ястреб, наблюдая за реакцией своей ставленницы.

– Неужели? Результаты исследований говорят о том…

– Нет-нет-нет… – снова застонал Патрик, тряся головой. – Избавьте меня от этого. Не надо никаких ссылок на исследования. Я просто не желаю об этом слышать. Это касается и самих потребителей. Нужно, чтобы реклама била по эмоциям, вызывала яркие чувства. Статистические данные лишь утомят потенциальных потребителей, не говоря уже обо мне самом.

– Он совершенно прав, – вмешалась в разговор Джайшри. Она родилась в Индии, выросла в Англии, но фильмы и телепередачи предпочитала голливудские. – Давайте отбросим идею оздоровления. Это так… скучно. Надо внушить мысль, что чай – это прежде всего вкусно. Вот представьте такую сценку, – продолжила она. – Взрослые и дети веселятся. Энергия бьет ключом. И тут приносят холодный чай. Очень сладкий. Звучит громкая музыка. Посыл: чай – это здорово. Дети его тоже любят.

– Вы отходите от основной идеи рекламной кампании, – ответила Фэй, с трудом удержавшись, чтобы не стукнуть ее по голове. – Сахар? Дети любят чай из-за того, что он сладкий? Где вы тут видите связь со здоровым образом жизни?

– В этом-то все и дело, – произнес Патрик с усмешкой. – Никакой связи тут нет. Извините, что мне приходится указывать вам на это, но Джайшри пытается обратиться к эмоциям покупателя. А motio по латыни означает движение. Вот к чему надо стремиться в этой рекламе.

Бернард вопросительно посмотрел на Фэй, явно ожидая, что она тут же осадит копирайтера. Надо пустить в дело кнут. Патрик выступает здесь в роли хищного животного. Он выпускает когти, скалит зубы и рычит. Его надо усмирить.

Но Фэй не могла. Ее кураж улетучился.

– Думаю, – она кашлянула, чтобы прочистить горло, и облизала губы. – Думаю, мы сможем придать динамичности этой рекламной кампании. И это будет динамичность, не играющая на эмоциях. Пусть концепция держится на фактах.

– На голых фактах, мэм, – саркастически произнесла Джайшри, и в комнате раздались смешки.

Фэй вздернула подбородок.

– Совершенно верно. Врачи, фармацевты. Женщины в строгих деловых костюмах.

– Отличная идея, нам нравятся строгие костюмы, – сострил Патрик, закатив глаза, но, поймав осуждающий взгляд Сьюзан, тут же кашлянул и поправился: – В рекламе чая «Хэмптон», разумеется.

– Все, шутки в сторону, – произнесла Сьюзан. – Полагаю, вся проблема в том, что команда хочет… Как это сказать, Бернард? Более вдохновляющей идеи? Может быть, менее конкретной и более привлекательной?

– Хорошо, – уже сдаваясь, ответила Фэй. Она внутренне сжалась и боялась даже смотреть в сторону Бернарда, недовольство которого было очевидно. – Можно найти пути встроить в рекламу привлекающий внимание слоган или символ. В конце концов, в этом и заключается наша работа, не так ли? Но я буду твердо стоять на своем подходе: рекламная кампания будет опираться на научные исследования.

– Буду честной до конца, – произнесла Джайшри со своим классическим университетским произношением, катая карандаш между идеально подпиленными и отполированными ногтями. – Я англичанка. И пью чай с того момента, как себя помню. И сегодня я впервые услышала, что это, оказывается, полезно для моего организма. По правде говоря, меня это абсолютно не волнует. Мне просто нравится вкус чая. Что касается кофе, я его пью от случая к случаю. Но чай мне нужен каждый день.

– Вот-вот, об этом и надо говорить, – согласился Гарри.

Время дружеских шуток закончилось. Фэй обвела взглядом присутствующих и увидела, что львы вырвались на свободу. Они сжевали кнут, проглотили и снова выплюнули. Всего за пятнадцать минут обсуждения она потеряла контроль над ситуацией. Они жонглировали идеями, шутили, в основном в адрес ее концепции. Они хотели, чтобы рекламная кампания была целиком построена на эмоциях. Фэй вжалась в кресло, сцепив руки на коленях. Когда она осмелилась взглянуть на Бернарда, она увидела, что он сидит, уставившись на нее напряженным взглядом.

Сьюзан кашлянула, чтобы привлечь внимание аудитории.

– Фэй, – начала она негромким, спокойным голосом без малейших эмоций, – вы представили ряд неплохих идей, но просто не смогли вдохнуть в проект жизнь. Ваш подход не приведет к прорыву. Возможно, вы просто не сумели сделать результаты исследований убедительными.

Фэй поморщилась, как от пощечины, чем, собственно, и являлись слова Сьюзан, и почувствовала, как мир вокруг нее рушится. Она изо всех сил старалась держать удар.

Тут Бернард внезапно поднялся, обошел комнату по кругу, словно гигантский ястреб, глаза которого не упускают ни малейшей мелочи. Казалось, тень его раскинутых крыльев затмевает окружающее пространство. В конце концов он остановился у противоположного от Фэй конца стола, сложив руки за спиной.

– А я в нее верю, – раздался его зычный голос.

Семь пар бровей взметнулись вверх. У Фэй перехватило дыхание. Она едва не расплакалась от избытка чувств.

– Возможно, концепция еще сыровата, – продолжал он в свойственной ему безапелляционной манере, – но такая работа не делается в одиночку. Здесь нужны совместные усилия всей команды. – Сотрудники заерзали под его пристальным взглядом.

– Послушайте, Бернард, – произнесла Сьюзан понимающим тоном. – Шансы, что с таким подходом мы сможем завоевать потребителей, равны нулю.

– А я с вами не согласен.

Наступила мертвая тишина. Члены команды сидели в своих креслах как на иголках. Патрик неприязненно взглянул на Фэй, и это обещало большие проблемы в будущем.

– Я знаю, вам всем нужны эмоции, – произнесла Фэй почти извиняющимся тоном. – Но я точно уверена, что эта идея придется по душе тем людям, кто заботится о своем здоровье.