Долгая дорога домой - Бриерли Сару

Но когда я нашел Кхандву, свою индийскую семью, то почувствовал, что снова вернулся домой. Иногда просто чувствуешь: именно здесь твой дом. Меня здесь тоже любили, я был для всех своим. Раньше я об этом не думал, и объяснить подобное ощущение очень трудно. В этом городке я провел первые годы жизни, здесь жили мои родные.

Поэтому когда пришло время возвращаться в Хобарт – а наступило оно очень быстро, – было больно расставаться. Я пообещал маме, сестре и брату, что скоро вернусь. Побывав здесь, я понял, что у меня два дома, и с каждым ощущал духовную связь, пусть даже они находились в тысячах километрах друг от друга. Путешествие, в которое я отправился, чтобы ответить на вопросы, откуда я родом, еще не закончено. Я получил ответы на многие свои вопросы, но далеко не на все. Возможно, на оставшиеся ответов нет, но я все равно буду их задавать. Одно очевидно: путешествие из Австралии в Индию и обратно, между двумя моими домами, – мне судьбой предначертано совершить еще много раз.

12. Поддержание связей

Будучи в Индии, я получил письмо с искренними поздравлениями от моей подружки Асры, которая от родителей узнала о том, что я нашел свою семью. Все эти годы, с той поры, как мы с ней прилетели в Мельбурн, наши семьи продолжали общаться. Вернувшись в Хобарт, я позвонил ей, чтобы поделиться радостью, но и помня о том, что она, к сожалению, не сможет совершить такое путешествие – ее индийские родители умерли, оставив ее сиротой. Асра очень была рада за меня и спросила, что я намерен делать теперь, наконец обретя прошлое. Меня подхватил такой вихрь эмоций с тех пор, как я вернулся в Кхандву, что я не знал, что ответить.

Я мечтал только о том, чтобы найти свой дом, если повезет – свою маму. Вероятно, я думал, что это и будет конец моей истории, но оказалось, что на самом деле это скорее начало чего-то нового. Теперь у меня две семьи, и мне придется придумать, как их совместить – разные концы света, разные культуры.

Мои родители и Лайза облегченно вздохнули, когда я вернулся. Несмотря на то что мы каждый день общались по телефону, пока я был в Индии, они боялись, что есть вещи, которые я от них скрываю. Сначала они думали, что я опять могу исчезнуть. Потом Лайза стала волноваться о моей безопасности – я находился в одном из самых бедных регионов чужой страны, и кто знает, чего там можно было ожидать. И только вернувшись, я в полной мере осознал, как мое путешествие измотало им нервы.

Однако вскоре это забылось, поскольку всем не терпелось узнать о том, как я встретился со своей семьей. Им были известны только основные факты, а сейчас хотелось узнать подробности – что мы друг другу рассказывали, что мои родные помнят о моем детстве, хочу ли еще раз туда съездить.

Казалось, они пытаются выяснить, намерен я остаться здесь или подумываю о том, чтобы перебраться в Индию. Я постарался заверить их, что, хотя эта поездка во многом изменила меня, для них я остался тем же Сару. Откровенно говоря, я не сразу сумел ощутить себя таким, каким был до поездки, и уже не мог смотреть на Хобарт прежними глазами, а не глазами бедного индийского мальчика.

Но главное, в чем я изменился и что вскоре стало очевидным для всех, – это что теперь я был человеком с прошлым, у меня была своя история, которую многие хотели бы услышать. Практически сразу после моего возвращения со мной связались из местной газеты «Меркьюри». Репортер как-то узнал обо мне, я согласился дать интервью. И плотину прорвало. После «Эйд» из Мельбурна и «Сидней Морнинг Херальд» явились репортеры международных изданий.

Мы не были готовы к свалившейся на нас популярности, но, думаю, к такому никто не бывает готов. Иногда среди ночи раздавался звонок – с другого конца света звонили репортеры. Я понял, что мне необходима помощь, чтобы справиться с таким наплывом любопытных, и нанял секретаря. Вскоре поступили предложения от издательств и кинопродюсеров. Это было как в сказке! Я – обычный продавец промышленных труб, шлангов и креплений, я не из тех, кого пленяет свет софитов, я всего лишь искал город, где я родился, и свою семью! Когда я с наслаждением рассказывал свою историю, мне и в голову не приходило, что я стану человеком, у которого появится секретарь, а его встречи с прессой будут расписаны по часам. К счастью, родители и Лайза подставили свои плечи и у меня появилось необходимое время. И хотя я уже устал снова и снова повторять свою историю репортерам, я считал, что это в какой-то мере мой долг, потому что таким образом я могу помочь людям – случившееся со мной поразительно и может вселить надежду в тех, кто хочет найти потерянную семью, но считает это невозможным. Надеюсь, людей, оказавшихся в непростых жизненных ситуациях, вдохновит мой пример, мое стремление ни за что не сдаваться и хвататься за любую возможность, какой бы призрачной она ни казалась.

Все это время я постоянно общался со своей индийской семьей в режиме онлайн благодаря тому, что в доме их приятелей был компьютер с выходом в Интернет. Правда, они не могли использовать все его возможности – у них видеокамеры не было, поэтому я их видеть не мог, а они меня – могли, и мы разговаривали либо так, как у нас получалось, либо через переводчика. Я решил, что обязан помочь маме с компьютером, чтобы мы могли всегда оставаться на связи и видеть друг друга из разных концов мира. Сейчас, когда наша семья объединилась, я хотел занять в ней свое место: поддерживать связь, помогать заботиться о маме, моей племяннице и племянниках.

Оставалось еще много чего, о чем я хотел бы узнать, и я надеялся это выяснить в свой второй приезд в Индию. Хотя наступила зима, было тепло, а в воздухе висел удушливый дым. При такой погоде небо казалось оранжево-свинцовым, и его цвет с наступлением ночи практически не меняется.

Я поехал в Кхванду в конце Дивали, индуистского Фестиваля огней. Я совершенно забыл о нем, как и о большей части всего того, что имело отношение к индийской культуре. Индусы любят праздники, поэтому я знал, что фестиваль будет очень красочным. Дивали знаменует победу добра над злом. Неприятие зла. Люди призывают и восхваляют Лакшми, богиню счастья, изобилия и процветания, и семьи демонстрируют свое богатство перед изображением богини в домашних алтарях, благодарят ее. Все ликуют и дарят друг другу подарки, и традиционно во всех домах зажигаются маленькие керосиновые лампочки, здания украшают цветными фонариками, как в Австралии на Рождество. Повсюду вспыхивают фейерверки, и я целый день слышал грохот, когда люди запускали их, чтобы отогнать злых духов, – все небо озарялось.

Я приехал ближе к вечеру, прошелся по узким улочкам старого города, где фонтаном било веселье. Мама говорила мне, что я всегда желанный гость в ее доме, но мне кажется, она понимала, что теперь я западный человек, мне нужны простор и удобства, которые ее крошечная квартирка предоставить не могла. Я поблагодарил ее за великодушие и сказал, что мне все же лучше воспользоваться гостиницей, которая располагалась неподалеку, и каждый день навещать ее. Поэтому я оставил вещи в гостинице «Большая казарма» и на такси отправился в Ганеш Талай, к маме и остальным родственникам.

Мы проехали по подземному туннелю под железной дорогой, на улицах было оживленно, водитель высадил меня на площади возле индуистского храма и мечети – сооружения располагались в приемлемой близости друг к другу. Я отправился пешком по переулкам своего детства, чувствуя себя почти как дома.

Перед этой поездкой я пытался хоть немного выучить хинди и даже в этом преуспел, но как только со мной заговаривали, я терялся. (Я слышал, как один человек в Ютубе хвастался, что он за три дня может научить хинди, возможно, когда-нибудь я дам ему шанс попробовать, но мне кажется, что с наскока ничего не получится.)

Мама встретила меня тепло, очень обрадовалась мне. Она принимала мою «другую жизнь», хотя, если что-то и знала об Австралии, то только благодаря крикету. Когда я приезжал первый раз, проходил однодневный чемпионат между Австралией, Индией и Шри-Ланкой, и мама сказала, что после моего отъезда, когда бы она ни смотрела по телевизору репортаж из Австралии о соревнованиях по крикету, льнула к экрану в надежде увидеть меня в толпе болельщиков, которых она касалась пальцами на экране. Шекила и Каллу приехали повидаться со мной. Меня, безо всяких оговорок, приняли в семье с распростертыми объятиями.