Слова, которые мы не сказали - Спилман Лори Нелсон

– Полагаю, в этом случае извинения в эфире будут более уместны. Что скажешь?

Скажу, что ты спасла меня, Дороти. Скажу, что это будет здорово. А еще я думаю… что это может иметь неприятные последствия.

– Я благодарна тебе, но… извинения в прямом эфире – это слишком рискованно.

Присцилла делает несколько шагов к телефону.

– Мне ваша идея нравится, – заявляет она. – Дороти? Это Присцилла Нортон. А вам удастся уговорить подругу прийти на программу?

– Уверена, что да.

– Отлично. Можете сказать ей, что шоу будет посвящено дружбе. Так ведь лучше, верно? А потом, когда вы окажетесь рядом, можно будет принести извинения.

Бог мой! Она собирается превратить это в реалити-шоу и поставить мою подругу в ужасное положение?

– Превосходно. Мэри заслуживает, чтобы ей принесли извинения в прямом эфире.

– Отлично. Начинаем подготовку, Анна. Эфир двадцать третьего. Теперь можете поговорить с Анной. – Присцилла поднимает большой палец, улыбается мне и выбегает из кабинета.

Я беру телефон и отключаю спикер.

– Дороти, что за ужасная идея пришла тебе в голову? Вы с Мэрилин сами поставите себя в неловкое положение. Я не могу этого допустить.

– Анна, дорогая, я ждала почти шесть десятилетий, чтобы принести извинения. На этот раз ты меня не отговоришь.

Я опускаюсь в кресло.

– И за что ты хочешь извиниться?

– Ты все узнаешь в студии, когда я буду разговаривать с Мэри. Кстати, об извинении… Как ты справляешься со своей задачей?

– Моей задачей?

– Ну да. Ты разговаривала с матерью?

Похоже, Дороти потеряла счет дням. Мы говорили с ней о ближайшей субботе. Я ощущаю внезапный укол в сердце. Вчера вечером, когда я ворочалась в кровати, мне удалось убедить себя, что я поступила правильно. Нет необходимости приносить извинения. Я ничего ужасного не совершила. Мне в очередной раз выпала роль жертвы, впрочем, она достаточно проста, когда знаешь все реплики и отработаешь каждый жест. Но теперь, услышав голос Дороти, я вновь начинаю сомневаться и задаваться вопросами. Что же на самом деле произошло тем вечером? Смогу ли я докопаться до истины?

– Ну, я… я работаю над этим вопросом.

– И какие у тебя планы? Когда ты встретишься с матерью?

Я хмурюсь и тру виски. Все не так просто. Гораздо сложнее, чем может показаться Дороти.

– Скоро, – говорю я, надеясь, что такой ответ ее удовлетворит.

– Я не хотела ставить условия, Анна, но твое нежелание меня тревожит. Я заверила твою начальницу, что мы с Мэри придем на программу, и хочу, чтобы ты обещала мне встретиться с матерью.

Что? Она ставит мне ультиматум? Почему это так важно для Дороти?

Она терпеливо ждет на другом конце провода. Мы похожи на двух боксеров на ринге, она загнала меня в угол, а часы тем временем тикают. Шоу должно выйти в эфир через десять дней, и, как ни тяжко это признавать, от этого зависит моя карьера. Придется сдаться.

– Я думаю, – осторожно начинаю я, – пришло время рассказать Майклу о том, что произошло в тот вечер.

– Умница, моя девочка! Разговор с Майклом будет первым шагом. А потом ты увидишься с матерью, правда?

– Правда, – выдыхаю я.

Дав обещание, я всегда стараюсь его скорее исполнить. Возможно, причина в том, что я расстроила отца, когда много лет назад вернулась в Джорджию одна, без мамы. «Ни о чем не жалей», – сказал он мне тогда. Я так и сделала. По крайней мере, пыталась. И все же мне не хватало мамы, я чувствовала себя виноватой в том, что вернулась одна. Теперь, став взрослой, я воспринимаю любое свое обещание как клятву, будто стараюсь загладить вину за неудачу в детстве. Дав обещание Дороти, я обрекла себя на необходимость помириться с мамой.

В среду вечером мы встречаемся с Майклом в фойе отеля «Колэмс». Мы сидим за маленьким столиком и слушаем приглашенного на вечер певца. Несколько финальных аккордов, и он произносит в микрофон:

– Спасибо. С вашего позволения, небольшой перерыв.

Появляются официанты, помещение наполняется гулом голосов. Я делаю глоток пива и собираюсь с силами, чтобы рассказать Майклу о Камнях прощения, просьбе Дороти и, наконец, правду – или то, что я считаю правдой, – о том злополучном вечере.

Наклоняюсь вперед и кладу ладонь на руку Майкла.

– Дороти считает, мне надо помириться с мамой, – говорю я, а потом рассказываю о Камнях прощения и том, что мне надо завершить Круг.

– На мой взгляд, это ее желание, не твое. – Он жестом просит принести еще пива. – Кажется, я понял. Она хочет, чтобы ты простила Джексона.

– Нет, – спешу возразить я. Упоминание этого имени мне неприятно. – Я уже его простила.

– Тогда о ком речь?

Я провожу рукой по кружке пива, ощущая капли влаги на пальцах.

– О моей маме. – Я поднимаю голову и пытаюсь по его глазам понять реакцию. Да, он помнит все, что я ему говорила, в этом у меня нет сомнений. Майкл вздыхает и откидывается на спинку кресла.

– И что ты ответила Дороти?

– Я обещала. У меня нет выбора, она приедет ко мне на шоу и очень меня выручит. Я ее должница.

– Хорошо подумай, прежде чем сделать, милая, – советует Майкл. – Это точно не желание одной только Дороти?

Майкл старается защитить меня, так поступал мой отец. Они оба уверены, что невозможно простить женщину, которая вычеркнула из своей жизни дочь и ушла, даже не оглянувшись.

– Я все время думаю о маме с тех пор, как вернулась из Харбор-Ков. После всего того, что сделал для меня папа, это кажется мне предательством. Он был бы расстроен, если бы узнал, что я так много размышляю о прошлом. – Я привстаю и двигаю кресло ближе к Майклу. – Понимаешь, Дороти посеяла эти зерна, и я не могу заставить их не расти. А что, если папа намеренно все сделал так, чтобы заставить меня выбрать между двумя родителями?

– Это как-то по-детски.

Я хочу сказать, что он всегда и был большим ребенком, но стыжусь своих мыслей и сдерживаюсь. Как можно быть такой неблагодарной?

– Я была очень ему нужна, Майкл. Будучи подростком, я стала его воспитателем. Только благодаря мне он каждое утро вставал и шел на работу. Я следила за графиком его тренировок. Я контролировала всю его жизнь.

– Заменила ему жену, – кивает Майкл.

– Да, и это еще раз доказывает, что папа не мог позволить себе меня потерять. Все изменилось только тогда, когда я поступила в колледж, а в его жизни появилась Джулия. Но я все время думаю, а если он… – Голос срывается, и я не могу произнести слова: «использовал меня». – Вдруг моя мама действительно меня любила? Я ведь могла тогда сделать неправильные выводы, и она всегда это знала.

– Неправильные выводы?

Мне стоит больших усилий не отвести взгляд. Я должна видеть его реакцию. Майкл чуть запрокидывает голову, а потом кивает. Хорошо, что он помнит. Мне не придется пересказывать все, что произошло тем вечером.

– Твоя мать выбрала мужчину. По-моему, все предельно ясно.

– А я уже не так в этом уверена. Сомневаюсь…

Майкл оглядывает зал.

– Давай выйдем на улицу. – Он хватает меня за руку и тащит к выходу, словно я расшалившийся ребенок.

* * *

Веранда отеля «Колэмс» не менее популярное место, чем фойе, но здесь, в тусклом свете фонарей, я ощущаю себя более защищенной, не такой заметной, пожалуй. Мы опираемся на балюстраду, и я смотрю на красивую лужайку на Сент-Чарльз-авеню.

Сглотнув ком в горле, я поворачиваюсь к Майклу.

– Я думаю, что поспешила выдвинуть обвинения маминому другу. Мне тогда было всего тринадцать лет, может, я сделала… неправильные выводы?

– Подожди. – Майкл поднимает руки и оглядывается по сторонам – хочет убедиться, что нас никто не слышит. – Не думаю, что мне следует об этом знать.

– Следует.

– Думаю, нет. – Он подходит ко мне вплотную и говорит на ухо: – Ни мне, ни всем остальным. Не стоит всем об этом рассказывать, Анна.

Я отворачиваюсь, словно получила оплеуху, и радуюсь, что вечерние сумерки помогают скрыть эмоции. Майкл считает меня ужасной и боится, что так подумают остальные, когда узнают мою тайну.