Взрослые - Халс Кэролайн

Алекс посмотрела на полку с винами, но заставила себя отвести взгляд. Она старалась не раздражаться. Злость — первый шаг к потере здравомыслия, а это — личное и профессиональное поражение.

Она присела на стул, и тот скрипнул.

— В это Рождество? Ты хочешь сказать, уже через месяц?

Мэтт опустился на стул рядом. Он взял ее ногу в пятнистом носке и положил себе на колени.

— Мы ведь обсуждали это, разве нет? — он погладил ее ступню. — Как здорово будет, если Скарлетт проведет Рождество вместе со мной и с Клэр.

— Но мы не обсуждали это так, не обсуждали это всерьез.

Мэтт посмотрел на ее ногу.

— Разве?

— Мы просто хвастались друг перед другом, какие мы взрослые и ответственные люди. Это был несерьезный разговор.

— Для меня — серьезный.

Алекс почувствовала, что сердце ее смягчилось. Милый Мэтт, он думал, что эта идея — действительно хорошая. Мэтт, который в свои тридцать восемь наконец смирился, что не станет знаменитым диджеем. Который недавно купил себе скейтборд и уверял, что построит во дворе площадку для скейтбординга (Алекс даже не возражала, зная, что до этого дело все равно не дойдет).

Мэтт, который думал, что разговор будет не таким трудным, если гладить Алекс по ноге.

Она опустила глаза:

— Мы хотели разве что поужинать вместе. Я уверена, мы не говорили о том, чтобы провести совместно целый уик-энд, — Алекс продолжала разглядывать свои ногти. — Клэр не может всерьез полагать, что это хорошая идея. Она же умная женщина.

— Она говорит, мы поладим. Ты ей нравишься.

— Она мне тоже, — торопливо сказала Алекс. И тут же спросила: — Ты сказал ей, что я согласна?

Мэтт, казалось, полностью сосредоточился на ее ноге. Он наклонил голову, и челка закрыла его лицо.

«„Шторы“, — подумала Алекс. — Так называли эту стрижку в начале девяностых. Тогда она больше подходила эпохе — и возрасту людей, которые ее носили».

— Прости, мне казалось, мы уже обсуждали поездку. Извини. Можем придумать предлог и отказаться. Работа. Семейные проблемы, — Мэтт вопросительно поднял глаза. — Смерть бабушки?

— Я спрашиваю, сказал ли ты ей, что я согласна? Мэтт виновато улыбнулся.

— А что думает Патрик? Разве он не собирался встретить Рождество в Ноттингеме со своими детьми?

— Они уже подростки. Клэр говорит, они его терпеть не могут.

Алекс вдохнула поглубже:

— Так что же? Поездка уже забронирована?

— Уверен, можно вернуть деньги. Но ты же знаешь Клэр, у нее все четко. Если она что-то вбила в голову, то ничего не поделать, — Мэтт сокрушенно покачал головой. — Думаю, она уже чемоданы собирает.

Алекс сжала губы:

— Другие тоже так делают? Проводят праздники со своими бывшими и их новыми семьями?

Мэтт пожал плечами:

— Какая разница?

— Если мы все отменим, то виновата буду я.

— Я тебя насильно никуда не тащу, Ал, — Мэтт приподнял ее ногу и со стуком опустил на пол, будто согнал с колен кошку. — Если ты и правда не хочешь ехать, то давай не поедем. — Он помолчал. — Я не поеду без тебя, это было бы странно.

— Да уж, суперстранно.

— Ты же говорила, что вы с Клэр наверняка бы подружились. Если бы встретились в других обстоятельствах.

«Да, говорила, — подумала Алекс. — Но вырывать слова из контекста нечестно. Нельзя смешивать серьезный, ответственный разговор и пустую ванильную болтовню».

Мэтт положил руки на стол.

— Я очень хочу провести этот праздник со Скарлетт. Ей уже семь лет, Ал. Последний раз, когда мы встречали Рождество вместе, ей было четыре.

— Конечно, Скарлетт важнее всего. Но разве нельзя просто пригласить ее к нам?

— Клэр — ее мама. Не могу же я забрать у нее Скарлетт на Рождество. Это было бы нехорошо.

Алекс закрыла глаза. В одной этой нелогичной фразе Мэтт виден весь, как он есть. Раздражающе великодушный и готовый помочь.

Она открыла глаза и посмотрела на грязную посуду в раковине. Может быть, не всегда готовый помочь. Но что касается таких — неправильных, как ей казалось, — вещей, он всегда рад побыть рыцарем.

Алекс внимательно посмотрела на него:

— Ты хорошо все обдумал?

— Что обдумал? — он озадаченно скривил рот.

— Ну, не знаю. Разве тебя ничего не смущает? Вообще? Нам не будет с ними неловко?

— С чего бы это?

Алекс посмотрела в окно. Во дворе мигал огонек сигнализации, и его свет выбивал из темноты сада застывшие картинки.

Вспышка. Закоптелые бельевые веревки. Вспышка. Ржавый садовый стул со сломанной ножкой. Вспышка. Тигр в плаще — марионетка, брошенная на дорогу, запачканная и выцветшая от грязи, — ее забыла подруга, которая приходила в гости с ребенком.

Алекс повернулась к Мэтту. Она была решительно против того, чтобы относиться к мужчине как к младенцу. Многие ее подруги обращались со своими бойфрендами так, будто те — криворукие и беспомощные муженьки из рекламы стирального порошка. Но иногда даже ей было трудно избежать этого. Алекс не выносила, когда Мэтт разговаривал с ней как с женушкой из телерекламы, которая, уперев руки в боки, читает ему лекцию о средствах для мытья посуды.

Алекс чуть наклонилась вперед, не сводя глаз с Мэтта:

— Что ты думаешь — только честно, — что ты думаешь о Рождестве, которое мы проведем с твоей бывшей женой?

— Все кажется запутанным, только если много думать об этом, Ал. Путаница только в голове.

— Никаких предчувствий или затаенных обид?

Мэтт задумался.

— Да нет, ничего такого.

— Тебе точно больше нечего добавить? Это последняя страница в твоей книге? Музыка кончилась, пластинка доиграла и все окей?

Мэтт откинулся на спинку стула.

— Я просто беспокоюсь о тебе, — добавила Алекс. — Многим такая ситуация показалась бы сложной.

«Например, мне, — подумала она, — мне уже сложно».

Мэтт помолчал, обдумывая ее слова.

— Я не чувствую к Клэр ничего. Ни любви, ни ненависти, — сказал он наконец. — Она просто… Для меня она просто мама Скарлетт. И мы должны с ней поладить, потому что она — мама Скарлетт.

— Разумеется, — Алекс потерла ступней о ножку стола. — А Патрик? Тебе хочется проводить с ним выходные?

— Уверен, он нормальный парень.

— А как же его «черная дыра антиличности»?

— Слушай, я же просто паясничал. Клэр он нравится, а она в мужчинах знает толк. — Мэтт увидел выражение лица Алекс и, протестуя, поднял ладони: — Нет, только не сегодня. Извини, Ал. Не смешно.

Он поднялся со стула.

— Обдумай все хорошенько. Что бы ты ни решила, это будет правильно. Просто позови меня, когда что-то надумаешь.

И помчался вверх по лестнице, оставив Алекс с горой грязной посуды.

Алекс спустила из раковины еле теплую воду и снова открыла кран.

Вода была слишком горячей, но она не стала ее разбавлять. Лучше обжечь ладони, чем чувствовать эту смутную тревогу в животе.

Алекс захотелось поскорее оказаться на работе. В университетской лаборатории было бы легко забыть этот разговор: слишком много надо прочитать отчетов и изучить образцов. Алекс могла работать часами. Лишь изредка она поднимала голову и смотрела на деревья за окном, потом — вниз, на свои ноги в кроссовках на протертом полу, замечала металлический голос радио и вспоминала, что в мире есть что-то еще, кроме клеток, взятых у больных диабетом.

Но дома все было иначе. Дома Алекс оставалась со своими мыслями наедине.

Конечно, она могла отказаться от поездки. Но это тоже был не лучший вариант.

Она бы почувствовала себя мелочной и ревнивой, а ведь она так добросовестно, так тщательно избегала этих чувств. Алекс вполне мирилась с тем, что Мэтт дружил со своей бывшей женой. Другая женщина на ее месте этого так просто не оставила бы.

При случае Алекс старалась компенсировать свои эмоции. Целовала Клэр в щеку, если они с Мэттом заходили навестить Скарлетт. Всегда делала ей комплименты, хвалила платье или прическу. У всех есть прошлое, и в их отношениях с Клэр не могло быть ничего личного. Личное — неприлично.