Тайна за семью печатями - Арчер Джеффри

– Исключительная щедрость, – продолжила Вирджиния, – учитывая, что Джессика даже не член семьи.

– Мы считаем Джессику нашей дочерью, – отчеканил Гарри. – И относимся к ней именно так.

– Сводная сестра – так, думаю, будет точнее, – промурлыкала Вирджиния. – И мы не должны забывать, что она сирота из дома Барнардо, и еврейка к тому же. Я ведь родом из Йоркшира, а там принято называть вещи своими именами.

– А я родом из Глостершира, – парировала Эмма. – И там принято коварную дрянь называть коварной дрянью.

Эмма поднялась со стула и покинула комнату. Впервые за вечер Джайлз выглядел смущенным. Гарри окончательно убедился: ни Джайлз, ни Вирджиния не знали, что Элизабет переписала завещание.

– Эмма немного переволновалась на похоронах, – заметил он, осторожно подбирая слова. – Уверен, к утру она отойдет.

Он положил свою салфетку, пожелал им спокойной ночи и вышел.

Вирджиния посмотрела на жениха:

– Ты был великолепен, зайка. Но должна заметить, какие же у тебя обидчивые родственники, хотя, наверное, неудивительно: они столько пережили… Боюсь, однако, ничего хорошего это в будущем не предвещает.

10

«Вы слушаете „Службу внутреннего вещания Би-би-си“. В эфире новости, у микрофона ведущий Альвар Лиделл. Сегодня в десять утра премьер-министр мистер Эттли попросил у короля аудиенции и получил разрешение его величества распустить парламент и объявить всеобщие выборы. Мистер Эттли вернулся в палату представителей и объявил, что выборы состоятся в четверг двадцать пятого октября».

На следующий день шестьсот двадцать два члена парламента собрали портфели, освободили шкафчики, попрощались с коллегами и вернулись в свои избирательные округа готовиться к битве. Среди них был сэр Джайлз Баррингтон, кандидат Лейбористской партии от бристольских судоверфей.

Как-то во время завтрака на второй неделе кампании Джайлз сообщил Гарри и Эмме, что Вирджиния не присоединится к нему в поездке в преддверии выборов. Эмма даже не попыталась скрыть свое облегчение.

– Вирджиния полагает, что ее присутствие может стоить мне потери нескольких голосов, – предположил Джайлз. – Ведь никто из ее семьи никогда не голосовал за лейбористов. Один или два могли поддерживать свободных либералов, но никогда – лейбористов.

Гарри засмеялся:

– Хоть что-то у нас общее.

– Если лейбористы победят на выборах, – сказала Эмма, – неужели думаешь, мистер Эттли пригласит тебя в кабинет?

– Бог его знает. Этот человек никогда не раскрывает своих карт. В любом случае, если верить спискам избирателей, выборы вот-вот начнутся, так что нет особого смысла мечтать о красных чемоданчиках [18] до оглашения результатов.

– Сомневаюсь, – заметил Гарри, – что в этот раз Черчилль удержится. Будь уверен, только британцы могут вышибить из кабинета премьер-министра сразу после того, как он выиграл войну.

Джайлз бросил взгляд на свои часы:

– Сидеть болтать не могу. Меня ждут на агитационном участке на Коронейшн-роуд. Поедешь со мной, Гарри? – предложил он с усмешкой.

– Шутишь. Хочешь полюбоваться, как люди спрашивают меня, стоит ли за тебя голосовать? Я лишу тебя большего количества голосов, чем Вирджиния.

– А почему бы не съездить? – сказала Эмма. – Свою последнюю рукопись ты передал издателю и всегда всем говоришь, что опыт из первых рук ценнее, чем плоды заседаний в библиотеке.

– Но у меня на сегодня запланирована масса дел, – протестовал Гарри.

– Не сомневаюсь. Давай-ка вспомним, что именно. Во-первых, отвезти Джессику в школу и… О да, забрать ее днем и привезти домой.

– Ладно, уговорили. Поеду, – сдался Гарри. – Но только как наблюдатель, ты же понимаешь.

– Доброе утро, сэр, меня зовут Джайлз Баррингтон. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу поддержку на всеобщих выборах двадцать пятого октября? – спросил кандидат, остановившись пообщаться с избирателем.

– Конечно можете, мистер Баррингтон. Всегда голосую за тори.

– Благодарю вас, – ответил Джайлз, быстро переходя к другому избирателю.

– Но ты же кандидат от лейбористов, – напомнил своему шурину Гарри.

– В избирательном бюллетене партии не указываются, – пояснил Джайлз. – Только имена кандидатов. Зачем лишать человека иллюзий? Добрый день, меня зовут Джайлз Баррингтон, и я надеюсь…

– И можете продолжать надеяться, потому что я не собираюсь голосовать за самодовольного барина.

– Но я кандидат от Лейбористской партии, – возразил Джайлз.

– Это не мешает вам быть барином. Вы такой же противный, как этот Фрэнк Пэкенэм, предатель вашего класса.

Дожидаясь, пока избиратель не отойдет, Гарри с трудом сдерживал смех.

– Здравствуйте, мадам, мое имя Джайлз Баррингтон.

– О, как я рада познакомиться с вами, сэр Джайлз. Я ваша большая почитательница с тех пор, как вы получили Военный крест за Тобрук. – (Джайлз низко поклонился.) – И хотя я обычно голосую за либералов, в этот раз вы можете на меня рассчитывать.

– Благодарю, мадам.

Женщина повернулась к Гарри; улыбнувшись, тот приподнял шляпу.

– А вы можете не утруждаться, мистер Клифтон, потому что я знаю: вы родились на Стилл-Хаус-лейн, и это позор для вас – голосовать за тори. Вы предатель своего класса, – добавила она и гордо удалилась.

На этот раз Джайлз едва удержался от смеха.

– Вот уж не думал, что создан для политики, – развел руками Гарри.

– Доброе утро, сэр, меня зовут…

– Джайлз Баррингтон, знаю, – сказал мужчина, не принимая протянутой Джайлзом руки. – Вы здоровались со мной полчаса назад, мистер Баррингтон, и я сказал, что буду голосовать за вас. Однако теперь я уже не так уверен.

– Что – всегда так плохо? – спросил Гарри.

– О, бывает и хуже. Но раз уж пошел во власть, не удивляйся, когда появляются люди, которым в радость время от времени запустить в тебя гнилым помидором.

– Я не смог бы стать политиком, – сказал Гарри. – Слишком многое принимаю на свой счет.

– Тогда тебе прямая дорожка в палату лордов. – Джайлз остановился напротив паба. – Полагаю, полпинты придадут нам сил перед возвращением на поле битвы.

– Не думаю, что бывал раньше в этом пабе, – сказал Гарри, глядя вверх на призывно хлопающую на ветру вывеску-плакат с надписью «Доброволец».

– Я тоже. Но приезжай в этот избирательный округ в день выборов – здесь для меня будет готов бокал в каждой гостинице. Владельцы пабов всегда рады продемонстрировать свои убеждения.

– Кого бы ты хотел видеть в членах парламента?

– Если у тебя созрел такой вопрос, – ответил Джайлз, когда они входили в заведение, – ты никогда не поймешь, что значит волнение предвыборной борьбы, что значит занять место в палате представителей и внести вклад, хоть и незначительный, в управление своей страной. Это как война без выстрелов.

Гарри направился к нише в уединенном углу, а Джайлз устроился на стуле у стойки. Когда Гарри вернулся к нему, он уже беседовал с барменом.

– Прости, старина. Не могу прятаться в уголке. Должен постоянно быть на виду, даже когда у меня перерыв.

– Знаешь, я, вообще-то, надеялся обсудить с тобой кое-какие вопросы личного плана.

– Тогда просто говори потише. Две полпинты горького, пожалуйста, – сказал Джайлз бармену.

Он собрался слушать Гарри, между тем некоторые из завсегдатаев – и не все из них трезвые – подходили, хлопали его по спине и подбрасывали советы, как править страной, и обращались к нему кто «сэр», кто «привет, старик».

– Как там моему племяннику в новой школе? – спросил Джайлз, осушив стакан.

– Непохоже, чтобы в Бичкрофте ему нравилось больше, чем в школе Святого Беды. Я переговорил с его старшим воспитателем – тот сказал, что Себ очень способный и почти наверняка может добиться места в Оксфорде, однако по-прежнему трудно сходится с ребятами.