Привет, я люблю тебя - Стаут Кэти М.

Я ожидаю увидеть типичный бар, но вижу стены, отделанные панелями из темного дуба, а вместо привычного хип-хопа слышу американский рок. Басы отдаются во всем теле, чувствуется, как от них вибрирует пол.

Мы обходим толпу на танцполе, подходим к бару и даже успеваем захватить два барных табурета, как нас тут же окружает плотное кольцо фанов. Йон Джэ и Тэ Хва позируют для снимков, а Джейсон даже дает несколько автографов. Спустя несколько минут Софи разгоняет толпу.

– Это мой день рождения! – кричит она по-английски, не обращая внимания на смешки. – Хватит раздавать автографы!

Йон Джэ заказывает выпивку, но я отказываюсь.

Он наклоняется ко мне и говорит:

– Никто ничего не скажет, если я куплю тебе какой-нибудь напиток. Ты забыла, что я знаменитость? Я могу делать что угодно.

Я выдавливаю из себя улыбку.

– Все в порядке, я просто не хочу пить, спасибо.

Я видела, что алкоголь делает с человеком, и не готова идти по стопам своего брата. Поэтому я заказываю содовую.

Тэ Хва поднимает свой стакан.

– С днем рождения, Софи и Джейсон! – кричит он.

Остальные тоже поднимают стаканы и хором кричат:

– С днем рождения!

Тэ Хва с именинницей устремляются к танцполу, и Софи по пути хватает мое запястье и тащит за собой. Йон Джэ следует за нами, а Джейсон остается у барной стойки. Я оглядываюсь и вижу, что он неторопливо потягивает пиво. В моей голове срабатывает тревожная сирена, но я быстро заставляю ее умолкнуть. Мы же в клубе – люди приходят сюда для того, чтобы выпить. Я излишне впечатлительна.

Толпа на танцполе оттирает меня от Софи. Я впадаю в панику, но тут же успокаиваюсь, когда вижу, что ко мне спешит Йон Джэ. Он рядом, и я позволяю своему телу расслабиться, отдаваясь гипнотической власти музыки, которая наполняет меня, заставляет меня двигаться.

Я пытаюсь подстроиться под ритм Йон Джэ, но понимаю, что мне никогда не сравниться с ним в мастерстве. Наблюдая за ним, я непроизвольно улыбаюсь. Он – это сама раскрепощенность, он полностью свободен от запретов и ограничений, и я завидую ему. Девчонки вокруг тоже наблюдают за ним, и я не могу осуждать их за это – все в нем, от легкой улыбки и стильной прически до уверенных манер, говорит о том, что у какой-нибудь счастливицы будет замечательный бойфренд.

Теснота и духота танцпола вынуждают меня искать спасения у барной стойки. Я с удовольствием вдыхаю дымный воздух. Один стул у нас забрали, а на другом сидит Джейсон. Мне он сесть не предлагает.

– Не знал, что ты умеешь танцевать, – говорит он, когда я залпом выпиваю содовую.

– Не знала, что ты не умеешь. – Я смеюсь, но вдруг вижу, что он мрачнеет, и понимаю, что это правда. – Ой, да ладно тебе. Все умеют танцевать. Ты только попробуй.

Он морщится.

– Вряд ли у меня получится.

То ли от того, что клубный полумрак усиливает атмосферу анонимности, или дело в моем праздничном наряде вкупе с адреналином, бурлящим в крови, но меня вдруг охватывает небывалая уверенность, и я беру Джейсона за руку и тяну к себе, стаскивая со стула.

– Пошли, – говорю я, увлекая его в массу изгибающихся и прыгающих тел. – Сегодня твой день рождения. Веселись!

Я нахожу для нас свободное местечко, но Джейсон отказывается танцевать. В сердцах я хватаю его за запястья и резко поднимаю наши руки над головами, – так обычно делал Нейтан, чтобы немного меня подбодрить.

«Лучший способ избавиться от меланхолии – это посмеяться над собой», – обычно говорил он.

Но Джейсон продолжает стоять с опущенной головой и смотрит на меня сквозь завесу черных волос, как на ребенка, которого никак не получается угомонить. Я выпускаю его руки и вздыхаю, я готова сдаться и считать его безнадежным, но тут он делает шаг ко мне и кладет руки мне на талию.

Я столбенею, брови ползут на лоб. Он прижимается ко мне всем телом, и у меня сердце едва не выскакивает из груди, по коже пробегают мурашки. Звучит волнующая, эротичная мелодия, и я понимаю: еще чуть-чуть, и мое сердце взорвется.

– Я не допущу, чтобы ты уделяла все свое внимание Йон Джэ, – низким голосом говорит он мне прямо в ухо, и мы танцуем.

Я прижимаюсь носом к его плечу и ощущаю запах алкоголя. Он пьян. Обида окатывает меня волной, искушение оттолкнуть его очень велико. Но его руки впиваются мне в поясницу, и я не могу вздохнуть.

Это неправильно. В трезвом состоянии он бы так не поступил. Я убираю его руку со своего бедра и отступаю. В его взгляде отражаются желание и обида, пьянящая смесь, и мое горло сжимается. Все это не по-настоящему. Это ничего не значит. Потому что алкоголь превращает его в другого человека, точно так же, как это бывало с Нейтаном.

Я ухожу с танцпола, игнорируя любопытные взгляды тех, кто все это время, естественно, наблюдал за нами. Я продираюсь сквозь толпу к яркой табличке, которая указывает, где находятся туалеты, толкаю дверь дамской комнаты и запираюсь в кабинке. В воздухе пахнет рвотой и мочой, и я с трудом подавляю тошноту.

Прижимаясь лбом к прохладной дверце, я делаю глубокий вдох через рот. Жар, охвативший меня, еще не спал, мое тело жаждет снова ощутить прикосновение рук Джейсона. Да что это со мной такое?

Дрожащими пальцами отодвигаю задвижку, выхожу и обнаруживаю целую вереницу кореянок, сердито глядящих на меня. Первая в очереди отталкивает меня, врывается внутрь и с грохотом, который отдается у меня в позвоночнике, захлопывает за собой дверь.

Я смотрю на себя в зеркало и вижу пунцовые щеки. Правда, я уже не обращаю на это внимания и выхожу в зал. Софи, Тэ Хва и Йон Джэ стоят у барной стойки, и я направляюсь к ним.

– А где Джейсон? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Разве он не с тобой? – удивляется Софи. – Я видела, как вы танцевали. Я горжусь тобой, ты молодец, что вытащила его из зоны комфорта.

– Сомневаюсь, что у меня получилось. Он не из тех, кому можно давать волю – надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. – Я заканчиваю свои слова смешком, чтобы никто не увидел, как сильно пылает мое лицо.

Остальные соглашаются со мной и сменяют тему разговора, хотя Джейсон – это единственная тема, которая занимает меня. Они опять идут танцевать, но у меня на это уже нет ни сил, ни желания. Я оглядываю зал в поисках Джейсона и начинаю волноваться. Вдруг он спьяну заснул где-нибудь? Вдруг его выворачивает наизнанку в туалете? Хотя нет, он был не настолько пьян. Был. К тому же, если бы такое случилось, на его местоположение указали бы вспышки фотокамер.

Я достаю телефон и проверяю, нет ли ответа от мамы. Нет. Зато есть письмо от Джейн:

«Грейси: я нашла того горяченького корейца, о котором ты рассказывала и ОМГ [21] Я ЕГО ХОЧУ! Пожалуйста, привези его домой в чемодане или еще как-то, но солист тоже классный! ты с ним познакомилась? бери его себе, а я забиваю себе ударника.

люблю тебя, твоя застрявшая в америке сестренка.

З.Ы. ты пиши мне! таких жалких письмишек с джеймсом бондом, «из кореи с любовью» или что там было в конце (дико звучит, ИМХО [22])? мне мало. КМС [23] пришли мне подробности про горячих корейских красавцев!

З.З.Ы. видела ту новую статью в инете? полнейшая чушь».

Я хохочу так, что едва не плачу. Как это похоже на Джейн! Я буквально слышу, как она произносит эти слова. Если я не привезу ей Йон Джэ, она от меня отречется. По крайней мере, пригрозит.

Но когда я кликаю на ссылку, добавленную в конце письма, у меня сжимается желудок. С экрана смотрит мое лицо в формате JPEG, а над ним заголовок: «Где Грейс Уайлде, и почему в эти трудные времена она не с семьей?»

Я не удосуживаюсь прочитать статью. В этом нет надобности. Я знаю, о чем там: в ней говорится, что я бросила семью, когда родные нуждались во мне больше всего.