Эрнст Сетон-Томпсон - Моя Жизнь
Вблизи мы заметили две свежие могилы, одна рядом с другой. У изголовья каждой был крест.
- Как будто для нас приготовили, - раздался мрачный голос Джона.
В соседней лощине мы обнаружили много бурелома, и я решил показать товарищам один фокус, которому меня научили в этих краях.
Целый час мы собирали дрова и укладывали их, так, чтобы разжечь длинный костер.
Когда наш костер догорел, мы отбросили горячие угли по обе стороны, так что получилось два длинных ряда тлеющих углей на расстоянии шести футов. После этого я аккуратно подмел это место веником из свежих веток и травы, и мы улеглись друг возле друга на горячей земле. Несмотря на голод, холод и дождь, мы выспались неплохо.
На заре небо прояснилось, и мы посмотрели вокруг себя.
Да, мы были на краю пропасти. Она известна под именем Ассинибуон-Каньон. Глубина ее четыреста футов.
Если бы мы продвинулись еще немного вперед, мы погибли бы.
Отсюда без особых приключений мы скоро добрались до нашего лагеря. Волы спокойно жевали свою жвачку, досыта наевшись травы.
Все было так, как мы оставили: плащи висели на оглоблях телеги, ружья прислонены к колесам, посуда и продукты на своих местах, ничего не пропало, как будто мы и не уходили никуда.
Наш повар начал готовить завтрак, погонщик пошел к своим волам, а я, проводник, обошел лагерь, внимательно осматривая все кругом.
- Алло! Что же это такое?
В пыли, чуть прибитой дождем, был большой след индейского мокасина, рядом другой, еще и еще, большие и маленькие, много всяких следов. Короче говоря, во время нашего отсутствия в лагере побывали индейцы.
Но все было цело. Они, по-видимому, осмотрели наше имущество, но ничего не тронули. Меня это нисколько не удивило - я знал, что дикари-индейцы отличаются большой честностью.
Скоро повар позвал нас к завтраку. Поверьте, ему не пришлось повторять свое приглашение.
И только мы с аппетитом принялись за еду, как из соседнего леса пришли два индейца. У того и другого было по мешку за спиной.
Они приветствовали нас по своему обычаю восклицанием «Хо», и каждый протянул вперед руку с выпрямленной ладонью.
Знаками я пригласил их присоединиться к нашему завтраку. Индейцы поблагодарили меня тоже на языке знаков, объяснив, что они уже позавтракали, но что от кофе не откажутся.
Мы подали им по чашке кофе, который они потихоньку пили, пока мы кончили завтрак.
Теперь, согласно индейскому этикету, можно было начать деловой разговор.
Старший из индейцев поднялся. Знаками он рассказал, что накануне около четырех часов дня люди его племени спустились сюда по тропе, которая вела с севера. Они нашли здесь лагерь бледнолицых, никем не охраняемый.
Среди вещей, которые особенно заинтересовали индейцев, был бочонок с патокой, любимым лакомством индейских детишек. Когда дети увидели патоку, они стали просить родителей и плакать, уговаривая их дать им полакомиться. Родители решили подождать возвращения хозяев и ночевали в соседнем лесу. Когда они заметили, что в лагере люди, они тотчас же отправили своих послов для переговоров.
У одного индейца был мешок с картофелем, у другого - мешок с ячменем. Один из них протянул ведерко и знаками объяснил, что они хотели бы обменять мешок картофеля и мешок ячменя на полведерка патоки.
Я знаками выразил свое согласие и наполнил ведерко патокой до самых краев. Картофель был очень кстати нам, а ячмень - нашим волам.
***
Скоро мы прибыли в Бертл. Здесь в земельной конторе мы закрепили за собой землю и отправились в обратный путь. В Кербери мы вернулись незадолго до того, как выпал первый снег.
Глава XVIII
Не раз мне случалось видеть следы оленя, когда я бродил по болотистым, местам, разыскивая птичьи гнезда. Однако еще ни один олень не попался мне на глаза. Но как только выпал снег, я дал себе слово, что буду ходить на охоту до тех пор, пока олень не станет моей добычей.
Итак, в конце октября я отправился в далекий путь. Прошел пятнадцать миль, но ровно ничего не увидал. На следующий день я забрел еще дальше, но все напрасно.
На третий день я прошел двадцать миль по глубокому снегу, нашел два старых лосевых следа и снова вернулся домой с пустыми руками, усталый и измученный.
Наутро я продолжал свои поиски. Теперь я пошел в другом направлении; шел долго и снова заметил два старых следа. Они привели меня к лесистой местности, где, судя по свежим следам, недавно были олени.
На рассвете следующего дня мы вдвоем с братом отправились на поиски оленей. Я видел семь оленей, он двух. Я слегка ранил одного оленя, но ни одного не убил.
Впервые мне пришлось видеть диких оленей. Этих минут я никогда не забуду.
Мы переходили через гребень холма, когда я заметил свежий след и сказал брату:
- Пойдем по этому следу, он выглядит совсем свежим.
Не успели мы пройти и нескольких шагов, как брат закричал:
- Стой! Вот и олень, прямо перед тобой.
И на самом деле, внизу, в лощине, заросшей кустарником, виднелись белые хвосты двух оленей - сами олени были такой же окраски, как и кусты в осеннем наряде, но белоснежные хвосты, поднятые прямо вверх, резко выделялись.
Я простоял минуту, любуясь изящными созданиями. Но вот они продвинулись вперед и начали прыгать вверх и вниз с необычайной легкостью какими-то своеобразными прыжками. Я думаю, что они играли, потому что в их движениях не было заметно и следа торопливости или тревоги.
Мне казалось, что они прыгали на одном месте. И только потом, приглядевшись внимательнее, я понял, что они убегали, их стройные ноги касались то одной, то другой вершины холма, а сами олени становились все меньше и меньше.
Выше и выше они подымались в воздух, а потом грациозно скользили вниз, огибая высокий хребет. А когда эти бескрылые птицы летели через пропасть, их белые хвосты, словно белые флаги, висели в воздухе.
Я стоял очарованный чудесной картиной, пока олени не исчезли из виду. У меня не поднялась рука, чтобы спустить курок.
Потом я пошел туда, где, мне казалось, олени прыгали на одном месте. Вот я нашел один след. Но где же другой? Я осмотрел все кругом и был крайне удивлен, когда обнаружил ближайший след на расстоянии пятнадцати футов. Я пошел дальше. Снова такой же разрыв, опять и опять. Дальше расстояние между следами было в восемнадцать футов, потом в двадцать футов и, наконец, в двадцать пять. Каждый из этих легких, игривых прыжков покрывал расстояние от пятнадцати до двадцати пяти футов. Так что же это такое? Разве так бегают? Да ведь они просто летают и только время от времени опускаются вниз, чтобы коснуться вершины холма своими изящными копытцами!
Под вечер я увидел еще трех оленей, дважды выстрелил, но оба раза промахнулся.
На восьмой день мы отправились на охоту целой компанией, и, как назло, хоть бы один олень попался нам на глаза за весь день! Но перед уходом Джим Дуф подзадорил меня еще раз попытать счастья.
Не успели мы подойти к лесистым берегам озера Часка, как, откуда ни возьмись, выскочили три великолепных оленя. Они промчались мимо нас на расстоянии около ста ярдов. Мы оба выстрелили и ранили одного оленя. Но пуля не остановила его, и он умчался вместе с товарищами с быстротой ветра.
Бегом отправились мы по кровавым следам оленя и взбирались с холма на холм, не чувствуя усталости. Позади было уже несколько миль, когда, взобравшись на макушку холма, я взглянул вниз и плашмя повалился на снег.
- Вот они! - едва переводя дыхание, вымолвил я.
Мы подползли к самому гребню холма, и что же? Внизу, совсем близко, стояли два оленя и глядели на нас.
Дрожащими от волнения руками быстро, слишком быстро мы вскинули наши ружья и выстрелили.
Олени не тронулись с места и продолжали смотреть на нас.
Второпях мы зарядили ружья и снова спустили курки. И еще раз промахнулись.
А когда олени повернулись и игриво помчались вдаль, я послал им вслед еще одну пулю.
Она просвистела мимо.
Какая досада! Ведь если бы только мы не погорячились, два прекрасных оленя были бы нашей добычей.
Как бы там ни было, мы продолжали идти по следу раненого оленя до самого заката солнца.
Вдруг мы столкнулись с индейцем, который, по-видимому, охотился на того же оленя.
Это был высокий, стройный человек со строгими чертами лица и с типичным для индейцев орлиным носом. Он был обут в мокасины, на плечи наброшено белое домотканое одеяло. Его длинные черные волосы были заплетены в косы и украшены бронзовыми кольцами и наперстками. На голове была красная повязка, за плечом ружье, на поясе висел охотничий нож.
Часка - так звали индейца - был молодой вождь племени кри. Он был человеком бывалым и довольно хорошо владел английским языком.
Мы сразу почувствовали симпатию друг к другу. В его спокойных, горделивых движениях было какое-то непередаваемое обаяние, и я знал, что мне будет чему научиться у Часки, что он откроет мне новые тайны леса.
![Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари [Рисунки автора]](/uploads/posts/books/215315/215315.jpg)