Эрнст Сетон-Томпсон - Моя Жизнь
Одной из моих обязанностей было поддерживать ходули сохи - немудреное дело, потому что участок был низменный, сырой, не загроможденный камнями, свободный от корней.
Поддерживая обеими руками соху с упряжкой, соединяющей цугом лошадей, я передвигался без устали с одного конца поля на другой. И всегда сбоку или чаще всего позади нас было от пяти до двадцати черных иволг. Все время раздавалось их «крэк, крэк». А другие кружили над нами или же прыгали на расстоянии десяти шагов от меня - нетерпеливые, голодные, готовые обследовать каждый ком земли в поисках личинок, семян или другого корма.
А вдали, словно дым на горизонте, виднелась летящая стая их собратьев, и гомон птичьих голосов напоминал мне шум волн на далеком морском берегу.
Каждый из нас трудился в поле с рассвета до сумерек, а после этого мы еще были заняты и другими работами по хозяйству.
Ежедневно утром и вечером я доил трех коров. Это кажется легко, когда наблюдаешь, как доит десятилетняя девочка. Но как я страдал в первый месяц!
Мои руки болели целыми днями, а на заре, когда я просыпался от мычания коров, руки сводило судорогой, и мне приходилось растирать их несколько минут, прежде чем я мог разогнуть пальцы.
И все- таки это были дни какой-то непрерывной радости.
Глава XIII
В мае 1882 года в Кербери съехалось много родных, и мы, три брата, решили отправиться на поиски земли, чтобы получить дополнительный участок для посева пшеницы, овса и посадки картофеля.
Мы выехали на волах, потому что волы более выносливы, чем лошади, могут хорошо просуществовать на подножном корму. Таким образом, нам не надо было брать с собой овес. Это значительно облегчало наш груз.
Месячный запас продуктов и лагерное оборудование - вот все, что нам было нужно. Артур, как всегда, - за кучера и проводника, брат Вальтер - его помощник, а я - натуралист, совмещающий свою работу с обязанностями повара.
Направлялись мы к верховьям реки Ассинибуон. Лиса приветствовала нас лаем с ближнего холма. Кругом хлопотали птицы около своих гнезд. Маленький скунс забился в колею дороги, и мне пришлось помочь ему выбраться оттуда.
По пути нам встречались желтые суслики Ричардсона, живущие колониями, подобно луговым собачкам, и серые суслики Франклина, замечательные своим протяжным, очень музыкальным призывным криком.
В конце июня в бурю и ливень мы прибыли в Рапид-Сити.
Повсюду в окрестности виднелись стоячие пруды - одни не больше полуакра, другие простирались на сотню акров. Их берега, заросшие осокой, были приютом для тысяч птиц, среди которых особенно заметны были утки, чомги, выпи, болотные курочки и крачки.
« 1 июля 1882 года. Приехали в Бертл и сразу же зашли в земельную контору. Нам дали большой список ферм на выбор.
2 июля. Прибыли в форт Эллис.
Когда мы ехали, погоняя наших волов, перед нами появился кулик-зуек; он тревожно кричал, порывался наброситься на нас. Скоро я понял причину его тревоги - в глубокой колее дороги бегал его птенчик и никак не мог выбраться оттуда. Когда я его заметил, он был почти под ногами наших волов. Быстро соскочив с телеги, я побежал вперед и руками поймал птенца. Это был маленький пушистый шарик с коричневыми блестящими глазками. Он доверчиво смотрел на меня, в то время как родители его продолжали сердито кричать.
Никогда еще я не видел такого нежного, прелестного создания - он почему-то напомнил мне лань в миниатюре. Я посадил птенчика в безопасное место. Через минуту около него уже были его встревоженные родители.
5 июля. Вблизи Сильвер-Крик мы вдруг заметили на дороге - вдали от воды - самочку чирка с десятью крошечными пушистыми птенчиками. Растерявшаяся мать захлопала крыльями, отбежала в сторону от выводка, прикинулась хромой и всячески старалась обмануть нас, чтобы спасти птенцов.
Как бы там ни было, мы поймали шесть пушистых малышей и отнесли на ближайший пруд. Там мы видели, как все семейство радостно соединилось.
Я не сомневался, что чирки вынуждены были покинуть свой родной пруд потому, что он высох.
11 июля. Поймал тетеревенка двухнедельного возраста, но уже хорошо летающего. Позже я узнал, что птенцы тетерева начинают летать с недельного возраста. Очень любопытно наблюдать, как вылетает тетерка с выводком: кажется, что она летит со стаей воробьев. По отношению к телу крылья у птенцов гораздо больше, чем у взрослых.
27 июля. Комары - это бич великолепного Севера. Они подымаются целыми тучами с болот и прудов и жалят, сосут кровь, мучают. Они за работой весь день, а когда садится солнце, их появляется вдвое больше и они становятся еще злее (с тех пор как написаны эти строки, бедствия от комаров значительно уменьшились благодаря работе человека над осушением болот).
Люди могут спрятаться от этих мучителей в домах, затянув окна марлей или тонкой металлической сеткой. Но чтобы спасти от них скот, нужно разжигать дымящие костры. Это делается следующим образом. На пастбище роют яму в один фут глубиной, в три фута длиной и три фута шириной и в ней разжигают костер из сухих сучьев. Когда костер разгорится большим пламенем, его прикрывают сырой соломой и сверху слоем земли. Таким образом получается удушливый черный дым, который просачивается часами. В тихие вечера дымный воздух не поднимается вверх, но расстилается от костра треугольником. Этот дым - ненавистный враг комаров. Каждый вечер на протяжении всего лета мы разжигали дымящие костры, и как только, бывало, измученные животные заметят серый дымок, они мчатся к нам галопом и останавливаются около костра, наслаждаясь его благотворным действием.
Бык, самый сильный из стада, занимал лучшее место - там, где дым самый тяжелый и едкий. За ним в расплывающемся облаке дыма обычно виднелись две коровы, позади еще три и так далее. И если ветер изменял направление, стадо тоже поворачивалось, чтобы остаться под защитой спасительного дыма.
Я не раз слыхал, что животные, обезумев от преследования комаров, ложились прямо на дымящий костер и потом гибли от тяжелых ожогов1.
29 августа. Мой брат принес из леса искалеченную красноглазую птичку вирео. Она отбивалась отчаянно, кусала нас за пальцы и щелкала клювом. Когда я посадил ее в клетку, она опрокинулась на спину и нападала, как ястреб. Потом она ухватилась когтями за мои пальцы и держалась за них, когда я приподнял ее.
30 августа. Вирео может уничтожить любое количество стрекоз. Когда она расправляется с ними, она кладет свою жертву на жердочку и придерживает лапкой. Вирео проглотила в несколько минут шесть маленьких стрекоз целиком. Но одна очень крупная стрекоза причинила ей много беспокойства. Стрекоза отбивалась, и у них была довольно серьезная схватка на полу.
31 августа. Вирео ест мясо. Ее пища сегодня состояла из 12 мух, 12 оводов, кусочка сырого мяса (величиной с небольшой орех), пары больших кузнечиков, пары сверчков и больше половины воробья.
3 сентября. Вирео умерла. Длина ее тела равнялась 5 7/8 дюйма, а в размахе крыльев она была 9 1/2 дюйма. Эта птица в точности отвечает описаниям Куэса. Несмотря на огромное количество пищи, поглощаемой ежедневно, вирео умерла от истощения. Ее желудок был пуст, сама она была очень худа - одни кости и кожа. Вилли Броди сказал мне, что у него бывала та же история, когда он пробовал держать в клетке насекомоядную птицу.
Мне пришлось неоднократно наблюдать вирео на свободе и слушать, как она поет. Очень трудно передать ее песни, но тот, кто слышал ее хоть раз, не забудет никогда, потому что ни одна птица не распевает так усердно и так настойчиво длинные серенады. Когда вирео поет, она сидит неподвижно среди зеленых листьев на дереве, быть может, всего лишь на 2- 3 фута выше вашей головы. Сколько я ни пытался отыскать глазами пернатую певунью, мне ни разу не удалось ее найти. Тогда мне стало понятно, как возникла легенда о поющих листьях.
18 сентября. Сентябрь быстро проходит. Небо по утрам иссине-стального цвета, с тяжелыми белыми облаками, которые угрожают снегом. Собираются осенние странники. Черные иволги1 встречаются огромными стаями, стаи эти гораздо больше, в десять раз больше, чем весной. Когда иволги спускаются тучей на сжатые поля, они застилают землю на акр, на два блестящим черным покровом. А когда они подымаются ввысь, словно по приказу вожака, шорох их крыльев напоминает раскатистый шум морских волн, набегающих на берег.
Шрэй- рэй-рэй-рэй! -слышится ритмичное чередование нарастающих и падающих звуков. Крэк-крэк-крэк! - тоже сливаются в могучий напев, только совсем иной, чем шелест крыльев.
9 октября. Листья быстро осыпаются. На земле осенний ковер золотистых и коричневых тонов. Каждое утро заморозки, и мелкие пруды уже окаймлены льдом. Перелетные стайки устремились на юг.
![Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари [Рисунки автора]](/uploads/posts/books/215315/215315.jpg)